Черная Мельница

Брезан Юрий

Однажды ночью мельник явился ему во сне. Вскрикнул Маркус от ужаса и тут же проснулся в холодном поту. Бессильно его колдовство против мельника. Наедине с кем-нибудь из новых приятелей он иногда шепотом рассказывал о Крабате: о том, как вола и коня продавали, о том, как с Черной Мельницы спасались, и о том, что Крабат, конечно же, жив и обязательно его разыщет. И тогда - держись, мельник! Черный Мельник решил: раз время свернуто в кольцо, значит, нет у него ни начала, ни конца; Черная Мельница будет работать вечно, ничего меняться не будет, и все

останется, как было.

Он бросил это кольцо между собой и Крабатом. Но того не учел, что Крабат - вне времени или, вернее, в любом времени.

Время не подвластно ничьей воле, его нельзя поставить себе на службу, оно идет вперед и вперед и несет в себе Крабата - вот чего мельник изменить не в силах.

Время несет в себе Крабата, и люди, у которых мельник забрал, берет или еще только готовится отобрать сыновей, эти люди из уст в уста передают легенды о Крабате. Одни рассказывают о его уме и хитрости, другие - о его могуществе, третьи - какой он забавник и насмешник, четвертые - какой он смельчак и герой. И во всех рассказах о Крабате присутствует его вечный враг - Черный Мельник. А слава Крабата растет.

Когда пробил смертный час очередному батраку на Черной Мельнице, тот вдруг бросил в лицо мельнику слова, полные ненависти и надежды: "Погоди, вот явится Крабат и сотрет тебя в порошок?" И мельник понял, что в этих словах - ненависть и надежда всех остальных.

Можно бы их всех уничтожить, да ведь без батраков мельница остановится. А если она остановится, власть мельника рухнет как карточный домик.

И мельник заметался из угла в угол, точно зверь в клетке.

"Проклятое время!" - ярится он. А время уже несет в себе Крабата. "Придется мне изготовить его двойника, - решил мельник.
– Подсуну-ка я им нового Крабата - мрачного да черного".

Опрометью бросился он к сундуку и, вытащив волшебные книги, три дня и три ночи изучал их вдоль и поперек, пока не узнал, как сделать душу Крабата черной и мрачной, чтобы надежды людские отскакивали от него, как стрелы от доспехов.

А королевское войско тем временем все движется и движется на юго-восток. Вперед высылаются лазутчики, дабы вызнать: где турки? Каковы их замыслы?

Войско стоит лагерем, ждет их возвращения. Маркус присел на корточки перед муравейником и от нечего делать стал превращать муравьев в крошечных всадников. Разделил их на две кучки - получилось два отряда. Десятки солдат столпились вокруг и с интересом глядят, как крошечные всадники скачут, стреляют, колют, рубят, режут.

Зрелище нравится всем, потому что приятно щекочет нервы. Чувствуешь себя полководцем, наблюдающим с вершины холма за ходом битвы.

Советы со всех сторон так и сыплются: "Вводи в бой резервы!"

Взял Маркус из муравейника пополнение и бросил его на поле боя - фланговый удар, обходный маневр, несколько тысяч убитых?
– и полководцы, стоящие вокруг, сидящие на корточках и лежащие на брюхе, чувствуют себя превосходно. А один бородач фельдфебель даже высказался в том смысле, что игра в войну

полезна для здоровья не меньше, чем лечение на водах.

И Маркус так увлекся, что не заметил, как король вырос у него за спиной.

"Интересно, и даже весьма!
– неожиданно раздался сзади надменный голос.
– Однако ведь еще далеко не все убиты? Уцелела чуть ли не половина войска слева и столько же справа! А ну-ка - сабли наголо! В атаку! Галопом марш!"

Маркус передал команды короля своей муравьиной коннице.

"Прелестно!" - воскликнул король, глядя, как два последних эскадрона рубят друг друга на куски, и раздавил носком сапога десяток-другой случайно выживших.

"А ты никак мой бывший придворный шут?" - вгляделся попристальнее король. Маркус молча кивнул.

"Значит, ты умеешь превращать муравьев в конников. А сможешь ли наоборот - конников превратить в муравьев?"

Маркус заколебался: вдруг король потребует, чтобы он все турецкое войско обратил в муравейник. На такие фокусы он и впрямь не способен.

"Ага, все понятно, - засмеялся король.
– Не хочешь раскрывать секреты своего ремесла. Ну что ж, следуй за мной!"

И Маркус покорно побрел. Пришли они в королевский шатер.

"Присядь-ка!
– приказал король.
– И выпей сперва глоток-другой".

Собственноручно налил он Маркусу полный кубок. "Мои лазутчики, говоря между нами, просто безмозглые тюфяки. Турки вспарывают их одного за другим. Еще глоточек!" Маркус выпил и второй кубок. "А не мог бы ты пробраться в турецкий лагерь..." "Легче легкого!
– Маркус уже слегка захмелел.
– Я готов хоть сейчас..."

"Хорошо бы вызнать, какие у турок планы, подслушать, о чем говорят на военном совете..." "Будет сделано!"

"А ты храбрый малый?" - Король похлопал Маркуса по плечу.

"Да для этого никакой храбрости и не требуется". "Разве это совсем не опасно?" "Так ведь я полечу..." "Полетишь?" - перебил его король. "Ну да, а потом обернусь блохой или комариком, погляжу на их военные карты и прилечу назад", - объяснил Маркус, прикидывая, не стоит ли сразу же попросить короля в награду за это поймать и четвертовать Черного Мельника.

А король между тем рассудил по-своему, по-королевски: "Чего ради отдавать вонючему пентюху славу лихого разведчика? Все будут спрашивать - кто выведал военные планы турок? Да такая слава одному королю под стать? И вообще, раз это совсем не опасно..."

"Ну что ж, - сказал король.
– Выпей-ка еще глоточек". Маркус послушно выпил.

"А не можешь ли ты превратить меня... ну, скажем, в орла?"

Маркус сразу смекнул, в чем дело: король боится уронить свое королевское достоинство, потому и птица должна быть царственная. Он покачал головой и сделал вид, будто ломает голову над очень сложными загадками.

"Нет, господин король, - сказал он наконец.
– Я могу превратить тебя только в удода. А когда доберемся до турок - в навозную муху. К сожалению, больше ничего предложить не в силах".