Черная невеста

Вербинина Валерия

– Машина, вон там в углу, которую недавно перекрасили в серый цвет, – та самая, на которой вы приехали в Сент-Джордж-Хиллз?

– Она. Номера в тот вечер были поддельные, на случай, если кто-нибудь вдруг их запомнит…

– И кому они принадлежали?

Ричард смутился.

– Я понимаю, это было чересчур, но… Я позаимствовал номер у главы Скотленд-Ярда. Обидно, потому что номер все равно никто не заметил…

– Вы сделали себе грим старика, надели черный плащ, постучали в дверь…

– Ну да, ну да. Пожаловался на поломку, попросил разрешения позвонить, поддержал разговор о том о сем, добавил, что на этой дороге нет хороших гостиниц… Получилась такая идиллическая беседа, я сам себе

не верил, что эти люди, которые мне улыбаются, убивали молодых женщин. Всюду вышитые салфеточки, уют… И тут, когда я стал рассказывать, как езжу с товаром и продаю его, они стали этак со значением переглядываться… Они явно были не прочь убить беззащитного старика и завладеть его имуществом, поверьте мне.

– Но беззащитный старик опередил их, отравив стрихнином.

– Вы бы видели их лица, – сказал Ричард. – Они не боялись закона, они не боялись людей, они не боялись никого. Но перед смертью они поняли, что вот она, расплата. Только они почему-то решили, что нарвались на кого-то, кто еще хуже, чем они сами…

– Что было дальше?

– Я оставил на месте части сожженного письма… Нарочно оставил лишь отдельные фрагменты, чтобы полиция прочитала только то, что я хотел, чтобы они прочитали. Пусть сами догадаются, что Смиты на самом деле Инмэны. Потом я спустился в погреб… То, что я там увидел, окончательно убедило меня в том, что я все сделал совершенно правильно. А затем я просто уехал.

– Скажите, вы знали, что Смиты собираются переезжать?

– Нет. Но, учитывая, сколько в доме скопилось трупов… Вряд ли у них был другой выход.

– Шестого марта, когда все началось, имеет для вас какой-то особый смысл? Или седьмого марта, указанное в самом первом некрологе?

– Никакого. Оказалось, что люди любят ломать себе голову над деталями, которые на самом деле не имеют никакого значения. Ну и, если вы спросите, почему я убивал через день… Я уже говорил вам, что не знал, сколько времени мне осталось. Потому и торопился. Окончив одно дело, я отправлял следующее письмо.

– Итак, вы избавили общество от Смитов и стали готовиться к убийству Бойла?

– Я уже давно собрал о нем все нужные мне сведения. Там и готовить было особенно нечего. Достаточно было подкараулить его на улице, и все.

– Опять грим старика, черный плащ, да? И вам не было его жаль? Ведь у него осталось двое детей.

– Роберт Бойл задушил младенца, который лежал в колыбели, – холодно ответил Ричард. – И убил еще несколько человек из семьи Пеллетье. Я, наверное, скверно устроен, но как-то я не сочувствую тем, кто убивает детей.

– Вы видели, как Бойлу пыталась помочь моя дочь, как она просила вызвать врача?

– Я не стал задерживаться. Издали – да, я заметил, что к нему подбежала какая-то девушка. Но у меня и в мыслях не было, что…

Он замолчал, и его лицо, только что – когда он говорил о преступлениях Бойла – ставшее жестким, смягчилось.

– Бойл не придал некрологу значения, – негромко напомнила Амалия. – Но Хэйли…

– Да, Хэйли что-то почувствовал. Не знаю что, но он решил не выходить в тот день из дома.

– И вы застрелили его из снайперской винтовки, которая осталась у вас с войны?

– Не говорите глупостей, – проворчал Ричард. – Откуда у летчика снайперская винтовка? Это было оружие моего брата, который погиб на войне.

– Ах вот оно что… Спасибо за разъяснение. Как я понимаю, последним из этой троицы должен был стать Гарретт, но внезапно вы столкнулись с моей дочерью.

– Ну да, и можете представить, что я чувствовал, когда она расспрашивала меня о Тимоти Гарретте, которого она безошибочно связала с Бойлом и Хэйли. А уж когда я понял, что это она позвала на помощь, когда Бойлу стало плохо… Короче, я оказался болваном.

Человек, который так близко к сердцу принимает чужие дела, не может быть хладнокровным убийцей… Я должен был уже тогда это понять. А я смотрел на нее и думал: надо же, как ловко она притворяется. Это было ужасное ощущение, потому что она мне очень понравилась… И оттого я совершенно не обратил внимания на Грету Крюгер, которую привел Роджер, а ведь ее нервозность с самого начала должна была меня насторожить. Отчасти из-за Ксении я отвлекся и упустил Гарретта, хотя в конечном итоге это ничего не изменило. Он единственный из всех нашел в себе силы признать свою вину и сам поставил точку.

– Про доктора Дэйви и потайной ход мне уже все понятно. Что касается взрыва в Ливерпуле, я правильно поняла, что некролог фактически привел вас к логову террористов?

– Да, я следил за журналистом, который его получил. В газетах уже тогда вовсю трубили, что подобное послание означает смертный приговор, и он сразу же побежал предупредить своих товарищей. Я хотел просто перестрелять их, но тут увидел в прицел емкость со взрывчаткой и понял, что можно все упростить.

– Потом вы убедились, что те, кого вы приговорили, погибли, прилетели в Лондон, появились в ресторане с охапкой цветов и произвели на всех незабываемое впечатление, – сказала Амалия.

– Да. Но ночью у меня хлынула из носа кровь, и я почувствовал себя совсем скверно. Это вовсе не из-за перелета, а потому, что мой список все сокращался и сокращался… И дальше там стоял Хью Гилмор, а следующей значилась «мисс Икс».

– Икс?

– Ксения. До сих пор не понимаю, как меня не схватили возле оранжереи, когда я разделался с Гилмором. Повезло, что гость, который меня видел, был пьян. – Ричард дернул щекой. – Но дальше было еще хуже, потому что за убийства арестовали старого обвинителя в отставке. Я уже сказал вам, почему я писал письма – чтобы полиция не ополчилась на невиновных, на тех, кто по чистой случайности окажется рядом и кого будет удобно обвинить. И когда Найта арестовали, я понял, что мне придется остановиться. Но самое скверное заключалось в том, что если бы я остановился именно сейчас, это послужило бы лишним доказательством его вины. В общем, я оказался в ужасном положении… и тут еще Роджер примчался ко мне, горя желанием рассказать о Ксении то, что я и так знал. Я взбесился и все-таки написал ей обвинительное письмо. Я был уверен, что она придет ко мне за помощью. Но пришла Грета в траурном наряде и стала напоминать мне о том, о чем я больше всего хотел забыть. Десять лет назад я сбил Манфреда фон Рейнхарда в воздушном бою! Я должен заплатить за это! Оказывается, то, что у меня полтела в ожогах, переломаны все кости и пуля возле сердца, все еще недостаточно… недостаточно, понимаете? Я стоял против нее и думал: ну и черт с тобой, убивай, все равно такая жизнь, как у меня, не имеет никакого смысла! И в то же время мне ужасно хотелось жить – еще больше, чем тогда, когда я боролся с Черным Бароном и понимал, что ничего у меня не выйдет… И не то чтобы я цеплялся за жизнь ради себя, нет, мне хотелось снова увидеть ее… ее лицо, ее улыбку…

Ричард замолчал.

– Надо будет убрать отсюда машину, – уронила Амалия, пряча револьвер. – В конце концов, если ничто больше не указывает, что она причастна к убийству Смитов… Я довольно быстро отыскала ангар, в котором вы держите свой самолет, а если полицию вдруг постигнет озарение, то она ведь сделает это еще быстрее. От винтовки и остатков ядов, я надеюсь, вы уже избавились?

Недоверчиво глядя на нее, Сеймур кивнул.

– Значит, остается только пишущая машинка. Пожалуй, я сумею найти для нее подходящее место. В моей квартире есть несколько прекрасных чуланов, куда никто не заглядывает десятилетиями…