Черная ночь Назрани
Шрифт:
— Думаешь, его убили?
— Пожалуй, нет. Они демонстративно оставили бы труп на видном месте. Да и машину бы его не трогали, она тоже пропала. Мне нужно выяснить, где Цаголов.
— Слушай, ты пупок не надорвешь? Там работы целой бригаде на месяц.
— Заблуждаетесь, Константин Дмитриевич. Отстали от жизни, шаркая по московским паркетам. У меня сложилось впечатление, что бдительность здесь совсем утрачена, все действуют внаглую. Не то чтобы совсем по-дилетантски, но близко к тому. Надеюсь, основные вехи поисков наметить за пару дней. Потом уж здешние коллеги доведут до победного. Только не подумай, будто
— Задержание?
— Наблюдение.
— Будет сделано. Только, мне все-таки кажется, слишком большой груз взвалил ты на свои могучие плечи.
— Живу насыщенной жизнью.
— У тебя когда борт?
— В четверг вечером. В пятницу, надеюсь, буду в Москве. Какие новинки ожидают меня в родных пенатах?
— Без дела, увы, не останешься. Тут вот одни мазурики крупно ограбили детский дом.
— Что же там можно грабить? — удивился Турецкий.
— Ребятам прислали из Голландии подарки: компьютеры, обогреватели, еще что-то в таком духе. На полтора «лимона». Грабители по фальшивым документам перехватили этот контейнер прямо в терминале.
— Вот рожи бесстыжие! Ужо я им!
— Правильно мыслишь. А чтобы возмездие их настигло, ты там полегче на поворотах.
— Дались вам, в Москве, эти повороты. Мне про них вчера и жена напомнила.
— Тогда — будь здоров, не кашляй. Если что — звони.
Закончив разговор, Александр Борисович побрился и отправился в прокуратуру. Уже выйдя из общежития, он вспомнил, что не позвонил Ирине. Сам себе удивился: надо же, начальнику позвонил, а жене забыл. Интересно, почему так получилось. Подхалимом меня не назовешь. Возможно, я ставлю общественное выше личного, но в данном случае одно не мешало другому. Значит, есть еще какая-то причина подобной забывчивости. Придется о ней покумекать на досуге, который в ближайшей перспективе не проглядывается.
Хотя вчера Александр Борисович шел из республиканской прокуратуры в темноте, и не просто шел, а его, можно сказать, вел Тавасиев, дорогу он запомнил.
Удостоверения сегодня проверяли неимоверно долго, как это всегда бывает в первые дни после чрезвычайного происшествия. Из нужных людей застал на месте начальника Следственного управления. Войдя в его кабинет, Турецкий почувствовал себя неловко — уж больно деловой вид был у склонившегося над бумагами советника юстиции. Прямо неудобно мешать занятому человеку, можно представить, какое количество дел обрушилось на него после вчерашнего налета, сколько жалоб от жителей. Однако при появлении гостя тот с приветливой улыбкой вышел ему навстречу, усадил в кресло, предложил кофе, засыпал вопросами и очень даже расположил Турецкого к себе.
— Чем могу быть полезен?
— Есть у меня несколько просьб, Владимир Семенович. Во-первых, мне нужно узнать, собирается ли кто-нибудь из сотрудников редакции газеты «Триумф» сегодня или завтра лететь в Москву.
— Орган круликовцев, — хмыкнул- тот. — Агрессивные ребята слегка нарушают Закон о печати.
— Догадываюсь. С другими законами у них тоже фривольные
— Сейчас распоряжусь, чтобы узнали.
— Если летят, то пусть сразу запишут все данные вплоть до номера места.
Начальник управления не мешкая дал по телефону задание одному из сотрудников пресс-центра.
— Что еще?
— Времени у меня мало, а сделать нужно так много. Пешком я не очень-то мобилен. Можете ли выделить мне на оставшиеся два дня машину?
Владимир Семенович с сожалением развел руками:
— Вот это совершенно исключается. Машин у нас маловато. К тому же сейчас нагрянула большая следственная бригада из Москвы, будут выяснять причины вчерашнего слабого сопротивления. Пришлось даже свою отдать в их распоряжение. Возникают абсурдные ситуации — скоро начнется совещание в МВД, так москвичи заедут за мной на моей же машине. Не я за ними, а они за мной. Чисто анекдот. Так что не обессудьте, Александр Борисович. Единственное, чем могу помочь, так это выписать пропуск, чтобы вас — если раздобудете машину — не останавливали на блокпостах. Их сейчас много понаставили.
— Спасибо, учту. Еще я хотел пообщаться с кем-нибудь из близких родственников похищенного генерала Цаголова. Есть у него жена, дети? Как с ними связаться?
— Есть и жена, и дети. Но тут вам лучше поможет кто-нибудь из близких цаголовских соратников. С минуты на минуту я поеду на совещание в МВД, захвачу вас и там познакомлю с кем-нибудь из его сотрудников.
— Спасибо. Можно я тем временем позвоню своему здешнему знакомому?
— Что за вопрос!
Турецкий набрал тавасиевский номер:
— Руслан Сосланбекович, опять я к вам на поклон.
— К вашим услугам.
— Если я через час-другой попрошу вас, сможете повозить меня на машинке?
— Конечно. Буду ждать вашего звонка.
— Я тем временем подготовлю для вас подарок: пропуск, чтобы нас не задерживали на блокпостах. Сегодня там можно изрядно постоять. Диктуйте номер машины, на которой будете ездить…
Дальше все происходило в быстром темпе. Только успел оформить пропуск, как помощник прокурора пригласил его в машину. Через десять минут они были в МВД, где Владимир Семенович представил гостя начальнику Управления уголовного розыска — мрачного вида, плохо выбритому человеку:
— Подполковник Альдиев Ростан Костоевич. Он расскажет вам о Цаголове.
— Собственно говоря, Ростан Костоевич, сейчас меня интересуют чисто утилитарные вещи, — сказал Турецкий своему хмурому собеседнику, когда помощник прокурора удалился. — Например, зачем генерал поехал в деревню Тальяшево?
— Это то, что называется малая родина. Эдуард Бесланович родом оттуда, у него там живут родственники. Поэтому время от времени он туда наведывался. И в этот раз ездил на очередное семейное торжество, точно не знаю на какое.
— Без охраны?
— Не всегда же ездить с охраной. Выходной день, до этого всегда все было спокойно. Кому в голову могла прийти мысль о похищении. Тем более что Тальяшево находится на северо-западе.
Почувствовав, что начальник управления разговаривает с ним без особого желания, Турецкий подумал, что хорошо бы найти более словоохотливых собеседников, и спросил:
— У Цаголова есть близкие родственники — жена, дети?
— Есть и жена, и дети, две дочки.
— Они сейчас в Назрани?