Черная ночь Назрани
Шрифт:
— Прямо не знаешь, за что хвататься в первую очередь, — сказал он со вздохом.
Позвонил своему заместителю, тот доложил о том, как идут поиски пособников боевиков в городе, посетовал на нехватку людей. Закончив телефонный разговор, Цаголов еще раз поблагодарил своих спасителей и сказал:
— С вашего позволения, я ненадолго съезжу домой, приведу себя к виду, удобному для логарифмирования, и сразу рвану в министерство.
— Если можно, я подойду к вам обсудить новые важные подробности, — сказал Турецкий. — Мы тут работали в контакте с капитаном Захариным, на редкость толковый человек, въедливый донельзя. Он так основательно копает, пугая тем самым преступников,
— Да, дела. — Цаголов почесал затылок. — Мне он тоже очень понравился, за таких людей нужно держаться. Надеюсь, капитан не из робкого десятка. Будет досадно, если он покинет нас. Чем он сейчас занимался кроме дела «Альянса».
— Именно им. Оказалось, там есть выход на лагерь чеченских беженцев, а также на таинственного назрановца, который занимался вербовкой местных боевиков. Все в высшей степени подозрительно.
— Ладно, потом вместе расскажете. Меня еще беспокоит, что возле дома этого Руставела Султанова, лейтенанта из ФСБ, не поставили охрану.
Александра Борисовича самого это волновало, но ссылаться на объективные причины не стал, а перевел разговор на другую тему, сообщив о том, что информатором является его референт Скобеев.
— Он либо недавно этим занимается, либо работает на какого-то одного человека, — сказал Цаголов. — Во всяком случае, особой утечки информации мы не замечали. Он арестован?
— Захарин выяснил это вчера поздно вечером. В такое время было бессмысленно брать его.
— Телефон-то на «прослушку» нужно было поставить.
— Тут капитан был предусмотрителен, не забыл. Что же касается задержания, то собирался сделать это утром. Теперь же, я думаю, можно слегка изменить план. По телефону ему звонить никто не станет, вероятно, там уже поняли, что Скобеев разоблачен. Чтобы не терять такого ценного для себя человека, террористы — будем называть их так — захотят его предупредить по пути на работу. Его режим им наверняка известен. Поэтому я хотел попросить вас, чтобы вы, пользуясь своим возвращением, вызвали Скобеева пораньше и держали при себе весь день. И еще, — добавил Александр Борисович, протягивая генералу сложенный вчетверо лист бумаги, — вчера я взял у Любови Ивановны страховой полис вашей машины, обещал ей вернуть. Вы уж не сочтите за труд — передайте, пожалуйста. Мне он больше не нужен.
Глава 3
ПРИВЕТ БОССУ
Когда рано утром главному врачу наркологического диспансера позвонил домой некто Семеренко из ФСБ, Осман Рашидович едва не задохнулся — такой острый приступ ненависти охватил его. Разумеется, не к этому предельно вежливому старшему лейтенанту, с которым разговаривал впервые в жизни. Он разгневался на Хустанбекова. Как же быстро тот умудрился подвести его под монастырь. Вчера вечером получил справку про состоявшего на учете Круликовского, а уже сейчас главврача вызывают в вотчину генерал-майора. Вряд ли это случайное совпадение. Ведь у него были дружеские отношения с Сергеем Владиславовичем, и, если бы речь шла просто о какой-нибудь помощи, собеседник мог сослаться на своего босса. Он же разговаривает с ним совершенно официально, сухо, обычно так обращаются к людям, которых можно уличить в каких-либо прегрешениях. Их у Османа Рашидовича до этой пресловутой справки отродясь не было. Кажется, попадись медику сейчас бывший первый секретарь горкома, сбивший человека с пути истинного, растерзал бы его своими руками, несмотря на данную при вхождении в профессиональную жизнь клятву Гиппократа исцелять людей.
Находясь во взвинченном состоянии, Резоев плохо соображал, о чем ему говорит собеседник. Между тем старший лейтенант почувствовал, что в данный момент главный врач чем-то недоволен. «Наверное, после разгрома диспансера у него забот по горло», — подумал Семеренко. Чтобы не отрывать врача от дел, он сказал, что готов сам заехать к нему в диспансер. От подобного предложения Резоев с некоторой поспешностью отказался — не хватало еще, чтобы его арестовали на глазах сотрудников. Нет уж, заедет он сам, причем постарается сделать это как можно раньше, прямо до работы. Иначе ляжет камнем на душе проклятая неизвестность и станет все из рук валиться. Только и будешь думать, зачем тебя вызывают в страшное ведомство.
В действительности картина оказалась куда как безобиднее, чем она представлялась Осману Рашидовичу. Семеренко предупреждал по телефону, что хочет поговорить про пожар в диспансере, но тогда взволнованный Осман Рашидович пропустил его слова мимо ушей. Теперь же, когда старший лейтенант подробно изложил свою просьбу, главный врач успокоился.
— Многие жители окрестных домов были свидетелями разгрома вашего диспансера, — сказал Семеренко. — Из их показаний составилась общая картина происходящего. В основном там бесновались молодые люди.
— Наркомания вообще молодежная проблема, — вставил Резоев. Он сказал это, по возможности, осторожно. А вдруг сейчас из стола будет извлечена подписанная им справка по поводу состоящего на учете отнюдь не молодого Круликовского. Но нет — старший лейтенант как в ни в чем не бывало продолжал говорить:
— Есть даже более точные возрастные границы. Это были люди от двадцати пяти до тридцати лет. Логично предположить, что инициаторами разгрома диспансера стали те, которые состоят в нем на учете. Поэтому мы хотели спросить вас: кого из мужчин такого возраста вы могли бы включить в число подозреваемых? Кто из пациентов проявлял особенно бурное недовольство, возможно, угрожал, лез в драку или что-нибудь в таком роде.
Стало ясно, что его вызвали не из-за злополучной справки, и у Резоева отлегло от сердца. Он был готов простить потрепавшего ему нервы Хустанбекова и почувствовал такую благодарность к этому фээсбэшнику, который невольно освободил его от навалившегося страха, что воодушевленно рассказал ему про свою «обкуренную» и «обдолбанную» паству.
— Многие из них, даже после принудительного лечения, не соображают, что находятся на учете. Приходят и просят дать какую-нибудь справку, например для получения водительских прав. Узнав о регистрации, большинство спокойно уходят, прекрасно зная, что без проблем купят себе справку за небольшие деньги. — За последние слова, про справку, Резоев мысленно себя отругал. — Однако есть и такие Экземпляры, что закатывают истерику, требуют снять их с учета, отдать карточку. Мотивируют это тем, что они вылечились. Конечно, мы на их выпады не реагируем,
Семеренко спросил:
— Осман Рашидович, почему человека нельзя снять с учета, если он вылечился?
— После лечения эта пагубная привычка все равно является для организма слабым звеном. Поэтому врачу нужно знать историю болезни. Хотя бы потому, что в дальнейшем такому человеку уже не всякие лекарства можно выписывать, у женщины может родиться больной ребенок. Что касается возраста публики, учинившей разгром диспансера, это сейчас среди наркоманов наиболее часто встречающийся. Ведь к «игле» прибегают, чтобы не служить в армии. С этого все начинается, тогда ребята подсаживаются на наркотики, и двадцатью семью годами дело не ограничивается. Ну а с каких пор боязнь службы в армии превратилась практически в эпидемию, вы сами прекрасно знаете.