Черная ночь Назрани
Шрифт:
Приведя Виктора из подвала, тот не стал возвращать его вниз, а оставил в ближней комнате. Усадив связанного Виктора на стул, он понуро сидел рядом, причем выглядел гораздо мрачнее узника. Все навалилось на него: и слепота отца, и арест брата, и собственное ранение, и то, что никак не удается собрать деньги на операцию, которую хотели делать в Германии. Когда он услышал про убитого Руставела, того самого, в неудачном покушении на которого Артур обвинил его, не заплатив обещанных денег, у Махмуда потемнело в глазах. В то мгновение он уже не думал про отца и брата, не чувствовал боль в ноге. Не помня себя от гнева, схватил висевшую возле камина кочергу и направился к выходу.
Не очень веря в чистоту помыслов собеседника, Турецкий, как и все другие, осторожничал: высовывал в образовавшийся на месте сбитой двери проем только голову, да и ту прикрывал «матюгальником»: вдруг в доме спрятался снайпер. Сейчас он отодвинулся от ворот из-за сущего пустяка: кожаный ремешок громкоговорителя резал шею, собрался поправить его, как вдруг увидел, что стоявший слева от него собровец лихо перемахнул через ограду. Не успел возмутиться — услышал шум и по труднообъяснимым признакам мгновенно понял: удача, у тревожного шума совсем другая тональность. Заглянув в проем, увидел, что Джангиров лежит на крыльце, а какой-то мужчина в штатском безостановочно с размаху бьет его по голове.
Когда Александр Борисович подбежал к тому месту, милиционеры уже оттащили буянившего мужчину от Джангирова, вырвали у него из рук кочергу. Но поздно — директор «Альянса» был мертв. Турецкий взглянул на труп — покатый лоб, валик усов, глаза закрыты. Подумал: «Вот я и увидел твое лицо».
Захарин же подумал о том, что теперь бывшему «медвежатнику» Мусалитину ничего не грозит.
Падая, тяжелое джангировское тело стукнуло Тамару по ногам, отчего она свалилась на газон, ударившись правым боком. Ушиб был сущим пустяком по сравнению с тем страшным чувством, которое она испытывала, когда в висок упирался смертоносный металл. Милиционеры подняли ее, развязали веревки, вытащили из одежды прут, с улыбками подбадривали натерпевшуюся страха девушку. Турецкий сунул в руки телефон:, «Срочно звони маме». И тут Тамара разревелась, села на траву и, уткнув голову в колени, безутешно рыдала. Мужчины деликатно отошли от нее — пусть бедняжечка выплачется, авось легче станет.
Первым к ней приблизился освобожденный от пут Виктор. И вот уже бывшие пленники стоят, обнявшись, и девушку продолжают сотрясать рыдания. Наконец, слегка успокоившись, она протянула Виктору телефон:
— Звони тете. Я маме уже позвонила.
Между тем на разошедшегося Махмуда надели наручники, и сейчас, сидя в комнате, он напоминал снятый с огня чайник: остывал. После расправы с обидчиком злость постепенно проходила, взгляд становился более осмысленным. Казалось, избивая Джангирова, он не заметил, что рядом появились посторонние люди, сковали его, обыскали. В карманах пиджака были найдены ключи от машины и документы, которые теперь придирчиво рассматривали следователи.
— Фирзоев Махмуд Теймурович. — Капитан посмотрел на задержанного: — Ахмед Фирзоев — это ваш родственник?
— Брат. Хочу видеть его.
— Скоро увидите. Он, кстати, пока находится в больнице. Расскажите, почему вы так неожиданно разделались с Джангировым? Тот же хотел вызволить вас, увезти отсюда.
— Паршивый он человек.
Посчитав характеристику исчерпывающей, Махмуд замолчал. Не дождавшись продолжения, Турецкий хмыкнул:
— В соседней комнате сидит его жена. Думаю, она бы дала ему противоположную оценку. Вы можете указать более точную причину?
— Шайтан. С деньгами обманывал.
— Надо полагать, платил меньше, чем обещал. А за что Джангиров вам платил? Какие услуги вы оказывали?
— Разные. Что он просил, то я и делал.
— Примеры можете привести? Скажем, какой была его последняя просьба?
Махмуд рассказал про то, как вчера вечером ездил, чтобы разбить видеокамеру, установленную напротив «Альянса», но ее там не оказалось. Услышав это, капитан встрепенулся: так вот кого он видел на улице Нефтяников. Только тот не хромал.
— Что у вас с ногой? — спросил Захарин.
— На гвоздь наткнулся.
— Давно?
— Вчера вечером, в темноте.
— Где это случилось?
— Да тут, возле дома.
— Странно. Мне показалось, территория вокруг очень ухоженная.
Вошедший в комнату милиционер шепнул Турецкому, что заложники хотят с ним поговорить. Он вышел во двор. Тамара с виноватым видом бросилась к нему:
— Александр Борисович! Прямо не знаем, как вас благодарить за спасение. Мы вам столько хлопот причинили.
— С этим спорить трудно, — улыбнулся следователь. — Вы Кире Григорьевне позвонили?
— Конечно.
— А ты, Виктор, тетку успокоил?
— Да, все в порядке.
— Виктор, что делал тут этот Махмуд?
— Он вроде надзирателя. Следил за нами, еду приносил. Обращался без грубости.
— Он все время хромал?
— Мне казалось, вчера он ходил нормально. А сегодня утром хромал. Я сразу почувствовал это, когда он спускался по лестнице. Раньше шаги были равномерные, утром же на каждую ступеньку становился обеими ногами. — Турецкий кивком показал, что принял его слова к сведению. — Александр Борисович, что нам сейчас делать? Нужна от нас какая-нибудь помощь?
— Понадобится как пить дать. Но чуть позже. А что делать сейчас? Перво-наперво вам нужно прийти в себя. Потом созвонимся. Хорошо бы, Виктор, если бы ты оставался в пределах досягаемости. Это возможно?
— Ну, конечно, — ответила за него Тамара. — Он побудет у нас.
«Вот и сделано благое дело, — порадовался в душе Турецкий. — Похоже, Виктор задержится там надолго».
— Итак, отключайтесь от этого кошмара. Сейчас попрошу, чтобы вас подбросили до дома.
Тамара и Виктор запротестовали, но Турецкий настоял на своем, обезоружив молодых людей шуткой:
— Я руководствуюсь чисто эгоистическими мотивами — мне будет спокойней. Отныне вы оба — ценные свидетели. Если по пути еще раз попадете в чьи-то сети, я этого не перенесу.
Он посадил освободившихся узников в отъезжавший автобус «чрезвычайщиков». В это время возле ворот остановилась зеленая «пятерка», из нее вышли двое молодых мужчин. На вопрос Александра Борисовича, куда они направляются, те ответили, что прибыли по распоряжению капитана Захарина произвести обыск.
— А-а-а, — протянул Турецкий, — так вы и есть легендарные гроссмейстеры обыска. Очень приятно познакомиться. Много о вас слышал.