Чёрная пантера с бирюзовыми глазами
Шрифт:
– Про оборотней люди тоже так думают, а мы есть, – хмыкнула я. – Что там произошло-то?
– Если коротко, то хозяин дома застал жену в постели с любовником, ему снесло крышу, и он убил обоих из дробовика. Итог – он в тюрьме, жена его в могиле, девочки снова в приюте. Им уже подыскали новую семью, когда я их нашёл. Заявил о своём отцовстве и забрал их практически без проволочек.
– Вот прямо так и забрал? – недоверчиво нахмурился Гейб.
– А почему бы и нет? Я же отец. Сходство у нас, как видишь, очевидное. И моя «болезнь с плохим кровообращением» сыграла свою роль. К тому же, я назвал их точную дату рождения и принёс письмо от их матери, в котором она указывает меня отцом – запасся, когда нашёл её. Так что, проблем не было никаких. Там были рады-радёшеньки избавиться, наконец, от девочек. Я приехал в приют вчера утром, а детей получил в тот же день после обеда. Теперь они мои!
– Твои? – Гейб поднял правую бровь. – Что, в этот раз собираешься сам их растить?
– Ой, Гейб, ну что я знаю о детях, тем более – о девочках? Уверен, ты справишься намного лучше. И опыта у тебя навалом, да и не один ты теперь.
– Кто бы сомневался, – пробормотала я, закончив готовить пюре и выкладывая тарелки на стол. – Что-то никто так и не пришёл…
– А ты кого-то ждала? – удивился Гейб.
– Я думала, что семья захочет прийти, повидаться с Алексом. Наготовила…
– Они придут. Но не сейчас. Алекс не настолько значимая персона, чтобы приходить с ним повидаться.
– Эй, я сижу здесь и всё слышу!
– Я не сказал ничего такого, чего ты и сам бы не знал. Ты являешься раз в тридцать лет, чтобы оставить мне очередного младенца, и, иногда, в «межсезонье» – когда деньги заканчиваются. И даже когда ты здесь – тебе глубоко плевать на собственных детей. Так чего ты ждёшь в ответ?
– Ничего, – пожал тот плечами.
– Ну и славно. – Гейб повернулся ко мне. – Уверяю тебя, эти котлеты не доживут и до завтра. Семья обязательно захочет посмотреть на малышек, особенно учитывая, что это первый случай появления у нас близнецов. А пока – давайте просто пообедаем, я проголодался.
В кухню заглянул Лаки. Улыбнувшись, я щедро наложила в миску котлет и окорочков. В этом доме все любили поесть. Интересно, малышки уже могут есть взрослую еду, или у них пока какая-то особая диета? Ладно, Гейб точно в курсе, в крайнем случае – спрошу у Аланы. Или у Джеффри – он же ещё и педиатр. В общем – ничего страшного, я справлюсь.
– У тебя появилась собака? – спросил Алекс, посматривая на довольного Лаки. А до этого что, не замечал его, что ли?
– Да, а что? Какие-то проблемы? – ответил ему Гейб.
– Никаких, – помотал тот головой, и разговор был исчерпан.
Когда мы закончили обедать, Алекс встал, попрощался и вышел из дома. Свою миссию он выполнил. Бросить прощальный взгляд на дочерей, которых искал более четырёх лет, ему даже в голову не пришло. Гейб был прав: дети для него – лишь имущество, которое он сдаёт старшему сыну на хранение и забывает о нём. Для меня такое его поведение было диким. Я так долго была одна, что безумно радовалась, став частью огромной дружной семьи оборотней. А Алекс, имея всё это – не ценил своё счастье. Ну и ладно, его потеря.
К счастью, остальных членов семьи растил Гейб. Или те, кого растил Гейб. Или… В общем, именно он оказывал влияние на всех членов семьи, и именно его мировоззрение они впитали… пусть не с молоком матери, но впитали. Что ж, в семье не без урода. И этот урод в очередной раз покидает семью. Скатертью дорога.
Глядя, как «Мерседес» направляется к выходу из Долины, я пробормотала.
– Аист прилетел, аист улетел, а дети остались. И к Томасу заезжать он, конечно же, не собирается…
– Он забыл его имя, как только мы перестали о нём говорить, – хмыкнул Гейб.
Я взглянула на часы. С момента появления Алекса не прошло и двух часов, а мне показалось, что уже вечер. Так, малышки проспят ещё минимум полчаса, а у меня есть к Гейбу вопросы, на которые мне не терпится получить ответы.
– Гейб, можно тебя спросить?..
– Конечно, о чём угодно. Только давай-ка пройдём в гостиную и сядем на что-нибудь мягкое и удобное. Когда проснутся девочки и начнётся нашествие гостей, спокойно посидеть нам уже не удастся. А я слишком давно не обнимал тебя. Соскучился.
Усевшись в большое кресло, Гейб устроил меня у себя на коленях, прижался подбородком к моей макушке и удовлетворённо вздохнул.
– Как мне не хватало этого в последние полдня.
– Мне тоже, – я свернулась клубочком в его объятиях и прижалась к крепкой, широкой, надёжной груди. – И именно об этом я и хотела тебя спросить. Линда сказала, что раньше ты никогда и никого не обнимал. Это правда?
Глава 24
Викинги
– Линда сказала, что раньше ты никогда и никого не обнимал. Это правда?
– Да. Правда. – И он ещё крепче закутал меня в свои объятия.
– Но… Я не понимаю… Тебе же нравится обниматься, я же вижу!..
– С тобой, Миранда, только с тобой. А до этого я не мог… Боялся…
– Но чего?! – я действительно этого не понимала.
– Отторжения, – и видя мои недоумевающие глаза, Гейб пояснил. – Я ведь рассказывал тебе о своей юности. Про мои шрамы.
– Ну, да. И что?
– Я был уродом, Миранда. Жутким уродом. И от меня все шарахались. Все! Я вообще не знал, что такое не только объятия, а просто прикосновения.
– Но… А твоя мама? Разве она не обнимала тебя?
– Обнимала. Наверное. Но я этого не помню. Когда она умерла, я был младше близняшек. В то время люди жили очень мало, а поздние роды здоровья ей не прибавили. Отцу на меня было наплевать, няньке, по большому счёту – тоже. Именно из-за того, что она не особо за мной следила, я как-то удрал и залез в вольер к полудиким волкодавам. Как уж они меня насмерть не загрызли – не представляю. Алекс услышал мои вопли, примчался и отбил меня – хоть какой-то плюс для меня от его сверхспособностей. Но вред уже был нанесён.