Чёрная пантера с бирюзовыми глазами

Чекменёва Оксана

– Им уже всё это можно? Там чеснок и перец.

– Не волнуйся, – улыбнулась мне Алана, доставая из шкафчика и повязывая на шею Кристи красивый нагрудник со слонёнком Думбо. Я заметила на полке целую стопку нагрудников. – Наши детки всеядны. Единственное ограничение – они должны быть в состоянии всё это прожевать. А сегодняшнее меню словно специально предназначено для их маленьких зубок.

– Хорошо, что Томас попросил котлет, – улыбнулась я в ответ, беря другой нагрудник, с Винни-Пухом, и повязывая его Кэтти. – Я вообще-то планировала снова нажарить

бифштексов, я их больше люблю, но с ними малышкам было бы не справиться. Хотя, есть же блендер... Девочки, а почему вы не едите?

Обе малышки даже не взяли в руки ложки. Глядя голодными глазами на стоящую перед ними еду, они сидел, сложив ладошки перед грудью. Услышав мой вопрос, Кэтти подняла на меня глаза.

– Мы ждём молитву.

– Молитву? – удивилась я. И что теперь делать? Сама я была абсолютно не религиозна, такими же были и оборотни, насколько я успела понять. – Вы хотите, чтобы кто-то прочёл молитву?

А вдруг малышки без этого не смогут есть? Что делать? Лезть в Гугл? Или может, кто-нибудь из присутствующих всё же знает что-нибудь подходящее?

– Сестра Агнесса всегда читала молитву перед едой, а мы все должны были её повторять, – объяснила мне Кристи.

– А если кто-то начинал есть раньше, его выгоняли из-за стола, – добавила Кэтти печальным голосом.

– А молитва такая длинная, – вздохнула Кристи. – И непонятная.

– Даже не на нашем языке, – снова Кэтти. Я уже заметила, что девочки могли вести рассказ по очереди, дополняя друг друга.

– Меня однажды оставили за это без ужина, – пожаловалась Кристи. – А когда Кэтти хотела принести мне свою булочку, ей не разрешили. И булочку отобрали.

Я встретилась глазами с Гейбом, потом обвела взглядом всех присутствующий. У всех на лицах читалась одна мысль: «В каком же кошмарном месте жили малышки?»

– Так, девочки, помните, что я вам говорила про главное правило этого дома? В этом доме никто никогда не ходит голодным. А это значит, что никого не выгоняют из-за стола, пока они не наедятся досыта. И булочки ни у кого не отбирают. Поэтому берите ложки и ешьте без всякой молитвы. А если не наедитесь – просто попросите добавки. Еды у нас много, хватит всем.

К моей радости, девочки улыбнулись, схватили ложки, и стали жадно заглатывать пищу. А я отвернулась к холодильнику, чтобы девочки не видели моего лица, и, вцепившись пальцами в дверцу, пыталась отдышаться и подавить в себе чувство чёрной ненависти, накатывающее на меня волнами.

Крепкая рука обхватила меня за талию, другая аккуратно разогнула мои сведённые пальцы.

– Ты оставила вмятины на дверце, – прошептал мне в ухо любимый голос. – Успокойся, девочки теперь у нас, всё позади.

Развернувшись, я уткнулась Гейбу в грудь лицом, размазывая слезы по его футболке.

– Они такие крохи! – бормотала я, стараясь, чтобы девочки не услышали. – А их просто-напросто дрессировали! Да они же выглядят на полтора года, а то и меньше. Каким же нужно быть садистом, как нужно ненавидеть детей, чтобы лишать таких малышей еды?

–

Я не знаю, Миранда. Это больше напоминает приюты девятнадцатого века, но никак не двадцать первого.

– Ладно, теперь девочки у нас, и, я надеюсь, они достаточно малы, чтобы забыть своё прошлое. Кстати, у нас есть кола?

– Должна быть, – возможно, Гейба слегка удивила внезапная смена темы, но он никак не дал мне этого понять. – Вообще-то мы предпочитаем сок, но всяких газированных напитков у нас тоже полно.

– Придёт время и для соков. А пока... – Я буквально нырнула в огромный, слегка помятый мною холодильник и, пошарив среди бутылок с минералкой и газировкой, вытащила наружу бутылку «Пепси». – Сойдёт. Тоже ведь «кола», верно?

Налив напиток в небольшие устойчивые кружечки, я поставила их перед девочками. Конечно, человеческим детям я бы такое не предложила, но эти дети не были человеческими. Пусть наслаждаются.

Девочки радостно приветствовали колу, выпив содержимое бокалов залпом, а я задумалась, когда же они пили в последний раз? Ну, Алекс, попадёшься ты мне когда-нибудь!

Видимо, мои мысли ясно отразились на лице, поскольку Алана, подкладывающая малышкам добавку, негромко проговорила:

– Видела бы ты, в каком виде он привёз Томаса!

– В каком? – поинтересовалась я, внутренне сжимаясь. Томас же был новорождённым, неужели Алекс причинил ему какой-то вред?

– Раньше Алекс нанимал какую-нибудь женщину, чтобы она ухаживала за очередным младенцем во время пути, – стала рассказывать Алана. – Сама понимаешь, каким медленным в то время был транспорт. Но, к моменту рождения Томаса, уже появились впитывающие непромокаемые подгузники, так что он решил, что справится сам. Запасся несколькими бутылочками со смесью, забрал малыша и отправился в Долину. Хорошо хоть кормить сообразил, правда, холодной, а в конце и слегка скисшейся смесью, но это было не самое страшное.

– То, что нужно менять ребёнку подгузники, ему и в голову не пришло, – продолжил рассказ Гейб. – «Раз не вытекает – значит всё нормально», – так он рассуждал. Бедняга Томас провёл в одном подгузнике больше суток, весь обопрел и покрылся сыпью. Джеффри его потом пару недель в порядок приводил. Как вспомню – так вздрогну. Я Алексу потом сказал, чтобы не смел больше малышей в одиночку перевозить – пусть нанимает кого-нибудь, или вызывает меня или кого-то из семьи, кто живёт ближе. Но он всё равно сам привёз девочек. Неисправим...

Добавку малышки ели уже не торопясь, смакуя. Кстати, ели они невероятно аккуратно, ни одного пятнышка не появилось на их нагрудниках. Просто удивительные малышки, мечта любой мамы.

Когда они всё доели, я вынула из холодильника пару ведёрок мороженого, из тех, что там ещё оставались.

– Кто хочет десерт? – спросила я.

– Я! Я хочу! – радостно закричали Вэнди и Бетти.

– А что такое «десерт»? – поинтересовалась Кэтти.

– Десерт – это что-то вкусное в конце обеда. Например, пирожное, или фрукты. Сегодня – мороженое. Будете?