Чёрная пантера с бирюзовыми глазами
Шрифт:
– Мороженое? – близняшки переглянулись так, словно впервые слышали это слово. Возможно, так оно и было, учитывая, где они жили в последнее время.
– Вы просто попробуйте. Я уверена, что вам понравится. – Я наложила в чашечки по паре ложек шоколадного мороженого и поставила перед девочками.
Я слышала, как щебечут Вэнди и Бетти, планируя, как именно они будут показывать Долину малышкам, и что именно покажут в первую очередь. Гейб, Пирс и Роджер тоже негромко переговаривались, но все моё внимание было сосредоточено
– Я помню! – воскликнула Кэтти. – Нам давал его папа Кевин! А мама Стейси на него ругалась, говорила, что нам ещё рано. Но папа Кевин всё равно потихоньку кормил нас мороженым. Он говорил, что все дети любят мороженое. Он был добрый, только я его забыла. А теперь вспомнила.
– А я не помню, – вздохнула Кристи.
– Он не хотел нас отдавать, – продолжала вспоминать Кэтти. – Но у мамы Стейси родился ребёночек, и она сказала, что чужие дети ей больше не нужны, тем более – неправильные.
– Вы не неправильные! – воскликнула я, слыша, что все разговоры в кухне прекратились, все внимательно слушали близняшек. – Вы – особенные! И чудесные.
– Папа Кевин никогда не говорил, что мы неправильные. Только мама Стейси. А бабушка называла нас ичадием ада. Что такое «ичадие»?
Я в растерянности оглянулась на Гейба. Что я должна сказать в этот раз?
– Ваша бабушка ошибалась, – хрипло произнёс он. – Вы вовсе не исчадие, вы чудесные маленькие девочки, просто вы принадлежите к особенной семье, поэтому вы и сами – особенные. Не такие, как все. Но это вовсе не делает вас хуже. Вы просто другие, а ваша бабушка не знала этого.
– А она не наша бабушка, она бабушка Джимми, – возразила Кристи. – Она говорила, что мы ичадие, поэтому нас нужно отдать туда, где из нас изгонят бесов. А как это – «изгонят бесов»?
– В приюте была одна девочка, из неё изгоняли глистов, – подхватила Кэтти. – А бесы – это тоже как глисты?
Я почувствовала, что сейчас или рассмеюсь, или разрыдаюсь. Похоже, малышки полностью расслабились и, почувствовав заинтересованную публику, превратились в настоящих болтушек-почемучек.
– Я сомневаюсь, что в вас сидят бесы, – пряча усмешку, проговорил Гейб. – Но, на всякий случай, вас осмотрит доктор и скажет – нужно ли их изгонять или нет?
– А эта бабушка – она была мамой вашего папы Кевина или мамы Стейси? – спросила Алана. – И кто такой Джимми?
– Нет, – замотала головой Кэтти. – Папа Кевин и мама Стейси у нас были раньше. Давно. Потом у них родился свой ребёночек, и они отдали нас в приют.
– Я их не помню, – вздохнула Кристи.
– Потом папа Кевин приходил к нам в приют, – продолжила рассказ Кэтти. – Это был хороший приют, там не нужно было молиться, и нянечки были в обычной одежде, и их не звали «сестра». И там были игрушки, и ещё – показывали мультики. А папа Кевин принёс мне тигрёнка, а Кристи – зайку.
– Я помню, помню! – воскликнула
– Удивительно, какие мелочи могут пробудить детскую память, – пробормотала Алана печально. Я не вполне поняла, чем она опечалилась – рассказом ли малышек или каким-то своим детским воспоминаниям. Или осознанием того, что у неё таких вот малышей не будет никогда. А ведь я, как и она, тоже не могла родить ребёнка, но, в отличие от неё, иметь детей всё же смогу. Хотя бы за это можно сказать спасибо Алексу – ведь раз он отдал близняшек на воспитание Гейбу, значит и мне тоже, поскольку мы с ним отныне – неделимое целое.
– А когда нас отдали в новую семью, мы уже больше не видели папу Кевина, – печально покачала головой Кэтти. – У нас появился новый папа – папа Дерек. Но мы его мало видели – он всё время был в кома… кома-ди-ровках. Мы были с новой мамой Рейчел. У них был ещё сын Джимми. Он нас не любил.
– Он ломал свои игрушки, а потом говорил, что это мы их сломали, – снова вступила Кристи. – И нам запретили трогать его игрушки. А ещё была бабушка, она была мамой папы Дерека. Она не жила с нами, просто приходила в гости.
– Она всегда приносила Джимми шоколадку, а нам – нет.
– И ещё ругала маму Рейчел, что она не может родить её сыну ещё ребёнка, а взяла этих… дароедов.
– Дармоедов, – поправила её Кэтти. – Это она так про нас говорила. А когда мы научились читать быстрее, чем Джимми, она стала говорить, что мы – ичадие.
– Вы уже умеете читать? – радостно воскликнула Бетти.
– Наверное, мы уже всё забыли, – пожала плечами Кэтти. – В приюте не было книг. Детских книг. Поэтому мы не читали. Но я помню буквы...
– У нас здесь много детских книг, – успокоила её я. – Вы вспомните, я уверена!
– Вас учили читать? – удивился Пирс, впервые вступив в разговор. – Но если, по словам Алекса, вам меняли возраст...
Видимо, пока я занималась близняшками наверху, Гейб пересказал гостям подробности визита Алекса, по крайней мере – его рассказ о девочках.
– Нет, – помотала головой Кэтти. – Мама Рейчел учила Джимми буквам. Он уже большой был, ему уже было пять лет. А мы просто сидели рядом и слушали.
– У Джимми были кубики с буквами, и мама Рейчел показывала ему, как складывать слова. Но у него плохо получалось. А у нас – получилось.
– Когда мама Рейчел увидела, как мы складываем слова из кубиков, она удивилась, а Джимми разозлился.
– Мама Рейчел давала нам детские книжки, и мы читали.
– А бабушка пришла в гости, а мама ей сказала, что мы научились читать, а бабушка сказала, что это ненормально, и назвала нас ичадием.
– Она сказала маме Рейчел вернуть нас назад, но мама сказала: «Нет».