Черная Пасть
Шрифт:
Сергей с жадностью читал обо всем этом. Он гордился своим дружком и верил в его светлую, большую жизнь.
В конце записки была загадка, которую Сергей не сразу разгадал. Что за стрелы были нарисованы у камней маяка и куда вели тайные, извилистые нити?.. На кого бросилась черная змея? Несколько раз перечитывал Сергей записку, прежде чем обратил внимание на слово в уголке листа. "Вспомнил..." Мурад, тонувший и чудом воскресший, забыл, что стряслось с ним около острова. Он многое видел, перед тем как утонуть, но все ушло из памяти. Теперь вспомнил: как он увидел на берегу фотоаппарат, как вынул из него пленку и куда ее спрятал...
Как это здорово, что
Неразлучный фотоаппарат Сергею сейчас очень пригодился. В Ашхабаде Брагин сделал много снимков, и пленку было в самый раз проявить. Это был хороший предлог заняться "черной магией". Не мешкая, он отправился к Виктору Пральникову. Хозяин дома не стал досаждать гостю своими докуками. Угостив зеленым чаем, куда-то уехал. Сергей остался один.
Закрывшись в чуланчике с красным фонарем и реактивами, Сергей осторожно проявил пленку. Снимки стоили того, чтобы их показать кому следует... Для иностранного дельца с липкими щупальцами потеря пленки наверняка была ощутимой и, пожалуй, нежданной... Мог ли опытный заморский делец ожидать такой прыти от голопузого утоп: ленника?!
Безобидные с первого взгляда снимки рукописи Игоря Завидного, отданной на самое короткое время залетному ловкачу, и сейчас еще сохраняли зарядную и опасную силу. Сергей Брагин отчетливо понимал, что речь шла не только о государственной тайне и народных интересах, но и о чести советского человека...
Вернувшись в гостиницу, Сергей задумался. Он прекрасно знал, что делать в таком случае и куда следовало обратиться, но не спешил... Кое-что до этого уже предпринял недавний пограничник Чары Акмурадов. Сергей тоже был настороже и можно было еще подумать... А думал Сергей о нем - о друге своем Игоре. Тяжелая дума! И грустная. Сегодня они уже встречались. На очень представительном совещании, где Игорь Маркович Завидный ратовал за "свободу выражения личности... свободу творческих поисков, подчиненных позывам и критериям высокого интеллекта..." Историю с установкой негожих печей в Бекдузе он считал нестоящей "мужской дискуссии", настаивал зачислить эти убыточные печи в разряд опытных до полного их износа... Завидный грозился "тряхнуть кое-кого из недалеких практиков", поносил местный "примитив". Все это было несколько часов назад: споры о техническом прогрессе и тупости "местных деляг", о высоком интеллекте избранных и самовыражении... Все эти словесные изящества были днем, а сейчас, когда, получив пленку, Сергей Брагин прикоснулся к черной бумаге с острова Кара-Ада, то стало явным гнусное падение... И они снова, как тогда у волнобоя, должны были встать с Игорем лицом к лицу.
Сергей не стал никому звонить. И никуда не поехал о посылкой сорванца Мурада. До устали ходил он в задумчивости из угла в угол перед зеркальным шкафом, а потом спокойно и сдержанно пригласил к себе в номер Игоря Завидного, который остановился в той же гостинице.
...Разговор у них долго не получался. Завидный не очень был склонен к словословию после последней стычки. На рассвете он улетал в Москву. Вместе с ним отправлялась и отпускница Нина Протасова.
– Хочешь, Брагин, утешать меня, как погорельца?
– сказал Игорь высокомерно и с пренебрежением.
– В науке бывает и не такое. Истинно интеллектуальное, даже облитое грязью и пошлостью, не меркнет. Мне жаль тебя, Сержик! Прозябать и увечить свой ум... Ты обрек себя на это. И я могу это понять, но пачкать ворота, как хавронья!.. Разве можно в святилище науки так орудовать?! Засосал тебя провинциализм. Грызет зависть. И эта умильная девственность желаний, примитив идеек!..- Завидный распахнул легкую сорочку и прикрыл ладонью родинку на груди. Поморщился.
– Понять не могу: зачем тебе понадобилось под дружка рядиться? Мерзко на душе ото всей этой мишуры. И за тебя, Брагин, мне стыдновато!
Сергей выслушал и, кажется, ожидал от этой встречи большего - драки... Стоял он боком к шкафу, косясь в зеркало. Собранный, утихомиренно страшный.
– Да, мерзко, Игорек!
– ответил тихо Сергей.
– Возьми вот на дорогу ладанку. А может - и вместо бирки сойдет, как отметина для избранных!
Переменился Игорь мгновенно. Побледнел, начал перебирать пуговицы на шелковой рубашке, но пальцы плохо повиновались, деревянели, как тогда...
– Пленка?.. Откуда?.. Мне отдаешь?! Никто не видел?.. Отдай, Брагин, ты же друг!..
– Завидный подпер спиной закрытую дверь, затряс скрюченной кистью руки. Он сразу все понял. Не знал только одного: видел ли кто пленку? Про это Игорь спросил с тем нежданным спокойствием, которое иногда дается людям в минуту смертельной беды.
– Никому не давал ты эту пустышку, Брагин?
– Игорь смотрел на Сергея через зеркало, отвлекая и его от прямого взгляда.
– Только не думай со мной играть. Неужели у тебя, Брагин, рука поднимется? Хотя другого я и не жду, когда игра проиграна...
– Возьми, Игорек!
– строго сказал Сергей.
– Куда хочешь... сам отнесешь. Советую обо всем подумать.
– Отдаешь, Сережа?..
Едва успел Игорь спрятать сверточек в карман, как на пороге появилась Нина, В новеньком голубом платье с вышивкой на коротких рукавчиках и попросту в домашних шлепанцах, но с веером. Её номер был в том же коридоре, и Нина забежала на минутку.
– Посошок на дорогу?
– осторожно сказала она, глядя в зеркало сразу на обоих.
Сергей с Игорем стояли перед зеркалом и молчали. В сетку окна на свет метнулась летучая мышь и отпрянула, почуяв опасность.
– Счастливого вам пути!
– проговорил Сергей и шагнул за порог, намереваясь уходить, но задержался.
– Только груз свой еще раз проверьте!..
Нина слышала выкрики друзей и только теперь поняла, что оказалась свидетельницей острого и, быть может, рокового разговора.
– Опять перебранка?
– спросила Нина, мало надеясь на откровенный ответ спорщиков.-Давайте посидим перед дорогой. Сережа, угощай гостей!
Брагин отошел от порога и стал на краю ковра, словно борец в ожидании противника. Но вызов не был принят. Опустившись на стул, Игорь Завидный вертел в руках расческу и старательно, потихоньку выламывал из нее пружинистые зубочки.
– Не обижайся Нина, но угощенье у нас горькое, - проговорил Сергей, отвернувшись от стола.
Игорь встал, и болезненно морщась, пытался переломить расческу, но она была о серебряным ободком и не поддавалась...
– Я теперь кое-что знаю, - неожиданно ответила Нина на слова Сергея.
– Вспомнила и поняла.
– Но ведь другие не знают!
– зло засмеялся Завидный. Он глубоко всунул руку в правый карман. Так глубоко, что скособочился, склонил на бок голову и, казалось, до судороги пальцев сжимал жгутик пленки со Змеиного острова.
Нина быстро сложила пахучий сандаловый веер, который до сих пор держала раскрытым, и подошла к Игорю Завидному.
– Откройся, - потребовала она тихо и властно.
– Про все людям сам скажи!..