Чёрная пешка
Шрифт:
Он остановился на крыльце, с одобрением вслушиваясь в отдаленный рык дизельного двигателя: -Танк?
Всеслав толкнул дверь и оказался в длинном и каком-то безликом коридоре, теплом и скупо освещенном старинными электрическими лампами под зелеными металлическими колпаками. Некрашеный пол старательно выскоблен, вымыт и, кажется, натерт мастикой. У входа стояла тумбочка с черным телефоном и графином. Над тумбочкой висела табличка с непонятной надписью. Слева и справа вдоль коридора тянулись ряды деревянных дверей с простыми ручками-скобами и маленькими застекленными окошечками.
– Это по-каковски? Ну, да, понятно... "Оружейная", никак? Первая, третья, вот и пятая.
Лунин вошел в небольшую комнату, не отличавшуюся изысканностью обстановки. Три тесно стоящих железных койки, между которыми втиснуты два отабличенных шкафчика-близнеца. На третьем таблички не было. Простой стол, на нем - брат-близнец графина, дежурящего в коридоре. Три табурета у кроватей. Кровати идеально ровно заправлены серо-зелеными одеялами, на спинках в ногах безукоризненной белизны вафельные полотенца.
– Очевидно, мое.
– Всеслав открыл неподписанный шкаф, - Да, пусто.
Когда он раскладывал немногочисленные вещи по полочкам, в коридоре хлопнула дверь, послышались шаги и оживленные голоса.
– А, новобранец!
– раздалось за спиной.
– Здравия желаем! Ба, это же команда Анджея!
Всеслав обернулся. В комнату ввалились двое в камуфляжных комбинезонах. Первый, угловатый и оживленный, был высоким, смуглым брюнетом с легкомысленными усиками. Он, сияя ослепительной улыбкой, протягивал Всеславу руку:
– Восьмой технический отдел, Марко Луччатти, рекомендуется называть Циркулем. А это наш практикант, Лев Абалкин, можно - Левушка-ревушка или просто Ревушка.
Бледное лицо Абалкина, с намечающимися складками от крыльев носа к подбородку, было непроницаемым, словно у индейского вождя. Впечатление усиливали длинные темные волосы до плеч, низкий широкий лоб, глубоко запавшие большие глаза7.
– Привет.
– сказал он. Голос у него был зычный, взревывающий, как у тахорга [92] ."Ага, - подумалось Лунину, - вот почему - Ревушка".
92
См. БВИ. А. и Б. Стругацкие. Жук в муравейнике (GPI:\\S15-Literature-Historical\S\Strugacky\55\p. 32)
– Здравствуйте. Всеслав Лунин. Пока без прозвища.
– Придумаем!- пообещал Луччатти.
– Мы здесь, независимо от возраста, все на "ты" и по прозвищам. Что ж, судя по всему, с местом определился? Да, это тебе. Униформу уже получил? Вижу, выдали. Ну, так надевай и пошли в столовую. Здесь темнеет рано, а фонари в комплексе, знаешь ли... Все натуралистично, включая недостаточное освещение. Мы сейчас приведем себя в порядок и зайдем за тобой. Ревушка, марш в душ!
Всеслав бросил на кровать зеленоватый сверток. Внутри было что-то крепкое, тугое. После того, как он выдернул шнур, из тут же испарившейся упаковки вывалились комбинезон, пилотка и рубашка цвета хаки. Под кроватью оказались сапоги. Когда Абалкин и Луччатти через несколько минут заглянули в комнату, Лунин оправлял складки под широким ремнем с латунной пряжкой.
– Лихо!
– с уважением признал Луччатти.
– Идем заправляться. Не знаем, как ты, а у нас сегодня весь день прошел в поле. Танки, транспортеры... Проголодались, словно местные шакалы. Куртку можешь не надевать - холодно, но здесь недалеко.
Снаружи было уже темно. Фонари бросали желтые конусы света на дорожки. Начала сеяться жесткая снежная крупка.
– Вот столовая. Осторожно, не споткнись, тут рельсы... Справа - спортивные площадки, слева - штаб, то есть управление. Сейчас, конечно, ничего не видно, завтра рассмотришь.
За длинным крашеным столом на двух простых лавках сидели пять человек разного возраста. Двое - в комбинезонах, четверо - в разной форме. Лунин узнал обмундирование хонтийского егерь-снайпера, капрала Гвардии Страны Неизвестных Отцов, панцеркомандора бронетанковых сил Пандеи, а пожилой со шрамом от подбородка до виска был в облачении яхт-лейтенанта имперского флота.
Ужинавшие негромко переговаривались. Обменявшись с ними кивками, Луччатти, Абалкин и Лунин подошли к окну доставки. Без всякого любопытства проводив взглядами новичка, сидящие вернулись к беседе.
– Вначале хотели устроить здесь самую настоящую столовую.
– пояснил Луччатти.
– Чтобы все готовилось вручную и из тех же продуктов, что на Саракше. Собирались даже ввести для стажеров дежурство по кухне по полной программе - с варкой-жаркой и мытьем посуды. Но оказалось, что народа для этого просто не хватает. Вот и оставили робота. Зато меню стопроцентно саракшианское. Тебе кстати, уже ввели все гастроадаптеры?
– Сразу же после приезда.
– ответил Всеслав.
– И еще какую-то гадость впрыснули, едва из глайдера выбрался.
– Ну да, врачи тут - самые бдительные из всех, мимо них никому не проскочить. Да и не надо этого делать. Вот сейчас мы закажем кое-что, и сам поймешь, что без гастроадаптеров это может съесть только бо-ольшой любитель.
– Чем будем угощать?
– с ноткой коварства спросил Абалкин, нависший над клавиатурой.
– Мы, гуманисты, внезапно не живодерствуем. Для начала накормим чем-нибудь съедобным. Давай гвардейский офицерский ужин.
– Слушаю и повинуюсь, повелитель!
– рявкнул Лев, быстро набирая названия блюд. Заслонка с шорохом отползла, и Абалкин извлек из озаренного багровой подсветкой чрева окна доставки три алюминиевых подноса с тарелками и стаканами, один за другим.
– А ну-ка, экзамен.
– потребовал Луччатти.
– Что едим?
Всеслав пожал плечами и по очереди стал пробовать пищу из своих тарелок:
– Первое, конечно вермишелевый суп с курятиной, это ясно. Второе - каша с котлетой. В двадцатом веке кашу называли перловой, а котлета... Говядина плюс свинина, нет? Ну, салат простой: капуста, зеленый лук, специи. Самое сложное - напиток... Ага, компот из сушеных фруктов и ягод: слива, яблоки и, зачем-то малина.
– Все точно, армейское меню. Да у вас там, в пятом отделе, асы!- восхитился Марко, а Абалкин подтвердил кивком.- Тогда - приятного аппетита!