Чёрная работа революции
Шрифт:
– Главное, чтобы девок не водил!
– веско прошамкала баба Люба.
– Не будет, - проскрежетала баба Надя.
– Хороший мальчик, - добавила баба Вера.
Леха покраснел, а деда Стасик отстегнул от массивной связки ключ с зазубринами и вручил Лехе.
– На, Алексей. Пользуйся. Если приспичит, даже ночевать здесь можешь.
Были, правда, в новой работе на благо отечества и некоторые минусы. Например, Леха до сих пор не знал, что лежит в массивном, всегда запертом
Ну, и еще один минус. Даже по прошествии месяца ни одной телки Леха так и не увидел. Вопрос о том, что же с ними стало, изводил его. А вместе с тем ни старухи, ни деда Стасик ни единым словом загадочных красоток не поминали. К тому же не оставляло ощущение дежа-вю. Где-то Леха этих девушек видел. Но где?
За исключением некоторых нюансов, вроде стрижки ногтей у старой предательницы, работа на обком была - не бей лежачего. Случалось, что и целыми днями никаких поручений не возникало.
В один из таких дней Леха шарахался по улицам. Неожиданно, свернув на улицу Механизаторов, он увидел похоронную процессию. В автобус ЛиАЗ заносили обшитый красным гроб. За гробом шли мрачные, беспартийные старухи.
– За месяц исчахла, - говорила одна.
– Да меньше, чем за месяц!
– отвечала другая.
– Все под Богом ходим.
– А кого хоронят?
– полюбопытствовал Леха.
За месяц в партии он порядком поднаторел в общении с пенсионерками.
– Бабу Лизу, - ответили Лехе.
– Вон из того дома.
Леха похолодел. Дом был тот самый, куда он доставлял шифровку в виде земли, перьев и костей.
– А квартира - не седьмая, случайно?
– Седьмая, - скорбно закивали старушки.
– Знал, что ли, покойницу?
– Ага, - ответил Леха и на негнущихся ногах направился прочь.
Немного успокоиться удалось только в парке.
«В конце концов, с чего я решил, что эта баба Лиза погибла из-за меня?
– размышлял Леха, торопливо отпивая пиво из бутылки.
– Она ведь старая. Мало ли, из-за чего могла помереть?»
«За месяц исчахла», - всплыли в памяти слова неведомой старухи.
Леха схватился за голову. Несмотря на то, что был конец апреля, жарило солнышко, распускались почки и чирикали птички, в душе у Лехи властвовал ледяной, цепенящий ужас.
– Развелось наркоманов, - осуждающе сказала какая-то тетка, глядя на согбенного Леху.
– Наширялся, и ломает его, - согласилась с ней другая.
Неприязненно покосился мужик, читавший на соседней лавке страницу криминальной хроники в местной газете. Лехин батя тоже часто эту газету читал.
И вдруг Леха вспомнил, где он видел по крайней мере одну девушку из фотоальбома коммунистов.
…В библиотеку его записывать не хотели.
– Пивом-то как разит, - неприязненно сказала библиотекарша в читальном зале.
– Да мне только газеты полистать!
– взмолился Леха.
Тетка швырнула ему толстую подшивку, заставила оставить в залог паспорт.
В газете было много ненужного, неинтересного и просто чепухового. Леха листал страницы, пальцы его перепачкались в черной типографской краске. Подшивка подходила к концу. Леха уже просматривал криминальную хронику за начало января этого года.
И вдруг замер, как громом пораженный.
С газетного листа на него смотрела та самая брюнетка, из фотоальбома.
«Тело пропавшей накануне новогодних праздников 17-летней Людмилы Артемьевой было найдено в канализационном колодце близ горы Лысая, - сообщалось в заметке.
– Следователи из городской прокуратуры отметили, что смерть наступила в результате большой кровопотери и травм черепа. Следов сексуального насилия не обнаружено, однако на половых органах учащейся металлургического колледжа найдены травмы…»
– Бля!
– в ужасе прошептал Леха.
Он вернул подшивку библиотекарше, чуть не забыл забрать паспорт.
Библиотекарша вдруг преисполнилась сочувствия.
– Случилось что-то, мальчик?
– спросила она.
– Да… - глухо ответил Леха.
– То есть, нет… Нет, конечно…
Фотографии остальных девушек он разыскивать не стал. Он совершенно точно вспомнил, где их видел. Когда-то они тоже без вести пропали. А потом их изуродованные тела были найдены в окрестностях Лысой горы.
Только вот была еще одна деталь, которую, наверное, знал только Леха. Незадолго до гибели все эти девушки тусовались с коммунистами.
В глубокой задумчивости Леха выходил из библиотеки. Он был настолько погружен в размышления, что ненароком налетел на какого-то человека.
– Извините, пожалуйста!
– пробормотал Леха.
– Смотреть надо, Лешенька, по сторонам, - услышал он вкрадчивый голос.
И тут Леха чуть не закричал от страха.
Деда Стасик стоял, пронзительно глядя на Леху.
– Книжки читаем?
– продолжал коммунист.
– Это правильно. Как говорил Владимир Ильич: «Учиться, учиться и…»
– Что вы от меня хотите?
– сдавленным голосом проговорил Леха.
– Я вижу - что-то случилось, - уже без улыбки сказал старик.
Он прищурился, и взгляд его пронзал Леху насквозь. Костлявая рука вцепилась Лехе в запястье.
– Отпусти… те… а не то…
– Ударишь старого человека? Ветерана, да?