Черная радуга
Шрифт:
– Был, и мой брак с Одиль Ван Аллен не имеет никакого отношения к этому делу. Я понимаю, что это, вероятно, причиняет ей боль, но это никогда не было моим намерением. Люди спрашивают меня, почему вдруг я взялся за это дело, и данный вопрос обескураживает. В камере смертников находится невиновный мужчина. Я знаю это и могу доказать. Я не требую, чтобы государство освободило его, единственное чего прошу, так это чтобы они пересмотрели данное дело.
– Закон гласит, что ходатайство о пересмотре дела может быть запрошено, если необходимо устранение несправедливости, и когда я рассматриваю дело Бена Уолтона, все, что я
Как он узнал об этом? Мы сами только что обнаружили эту информацию!
– Текстовые сообщения потрясающее изобретение, да? – Тристан поднял ноги. – Он находится в полной боевой готовности прямо сейчас.
– Если государство действительно считает, что он виновен, то допустить новое рассмотрение дела не должно являться проблемой. Мы раскрыли свои намерения. Все наши карты на столе. С таким типом ошибок – ошибки, которые даже не совершили бы мои студенты – жизнь мужчины стоит на кону, поэтому я спрошу вас здесь и сейчас, как вы можете закрывать глаза на такую вопиющую несправедливость? У Бена Уолтона была жизнь, две красивые дочери, удивительная карьера, как ведущего писателя и редактора « Boston Noble », под псевдонимом Ло Боннет…
– Ло Боннет являлся Беном Уолтоном? – спросил репортер, находясь в шоке.
Ло Боннет был профессионалом в области последних новостей. Он писал обо всем и каждом – от президентов до политиков – обличая их, публично раскрывая и создавая шумиху вокруг историй. Если бы вы хотели узнать, что люди собираются рассказать в новостях в понедельник, то вам необходимо было прочесть колонку Ло Боннета в пятницу.
– Да, и в тот момент, когда Бен Уолтон был арестован, «Boston Noble» скрыли все связи, соединявшие их с ним и дали имя, которое он создал для себя фиктивному автору. Если бы об этом упомянули в суде, то присяжные знали бы, что Саванне Ван Аллен была посвящена не одна, а две основные статьи в том году. Первая предлагалась ей, а о второй попросила она сама лично. Она знала его. И встречалась с ним. Чем дольше вы тянете время, тем больше появляется доказательств, вываливающихся из шкафа.
– Не могу дождаться прочесть свежий номер «Boston Noble» утром, – засмеялся про себя Аттикус.
– Они и Леви Блэк уже набирают популярность в Твиттере, – сказала Вивиан, просматривая новости в своем телефоне. Оглянувшись, я осознала, что не заметила, как много людей вернулось в комнату, чтобы просто посмотреть Леви по телевизору.
Существуют люди, меняющиеся благодаря окружающему миру, и люди, которые меняют окружающий мир. Леви Блэк относился к последней категории. У него просто имеется эта способность. Он вызывает уважение, и люди, которые
Тристан встал, перечитывая что-то в своем телефоне, после чего сказал:
– Надеюсь, что вы все сделали заметки, сейчас Леви Блэк всего лишь на всего вынудил «Boston Noble» отреагировать, и тем самым они придадут еще большей огласке данное дело. Соберите вещи и езжайте домой, мы закончили.
– Что? Как мы закончили?
– Давай перефразирую. Собери вещи, отправляйся домой, поцелуй на прощание своих партнеров и поспи столько, сколько по возможности сможешь. Нам представился шанс быть услышанными, и мы, скорее всего, добьемся пересмотра дела, после чего все перестанет быть легким, – сказал Тристан и вышел, лишив меня дара речи. Я рухнула обратно на свой стул.
Это лишь начало всего грядущего, но это уже так сильно вымотало меня. Мне необходимо быть сильнее.
– Схватив гитару, я лег на свой офисный диван, бездумно играя на туго затянутых струнах. День пролетел в тумане фотовспышек камер, интервью и встреч.
– Боже, нет, – застонал я, взглянув на свой телефон.
– Тяжелый день?
– Заткнись.
Тристан поставил стакан с водой передо мной, словно это поможет мне сегодня вечером.
– Вода? Серьезно?
– У тебя вообще-то важный день завтра, – сказал он, потянувшись и сев в мое кресло. – Если ты сейчас начнешь пить, то не сможешь остановиться.
Он – заноза в заднице, но Тристан знает меня. – Загляни в передний карман моего портфеля.
– Зачем?
– Просто сделай это, – я продолжил играть.
Протянув руку, он вытащил маленькую черную визитку. Тристан пялился на нее некоторое время, а потом бросил на стол.
– «Black-Knox and Associates»? Я наконец-то получу свое имя на двери… на двери, которой даже может не быть там, когда мы закончим данное дело.
– Больше уверенности. Кроме того, эта мысль имеет отрицательное значение.
– Ты клялся никогда не быть партнером с кем-либо снова… последний парень, с которым ты был партнерами, спал с твоей женой.
– Спасибо за напоминание, придурок. К счастью ты женат и любишь мою сестру. Я доверяю тебе. Ты – хороший адвокат и всегда поддерживал меня, даже когда я переживал плохие времена. Мне следовало сделать это давным-давно.
Он вздохнул, откинувшись на спинку кресла. – Нам лучше выиграть, иначе я буду зол, как черт. Не говоря уже о необходимости иметь дело с тобой, если Тея никогда не заговорит с тобой снова.
– Я делаю это не для нее, – даже не уверен, является ли это ложью теперь. Возможно, я провел так много времени, убеждая других в причинах моих действий, что начинаю убеждать и себя. – Все обрело намного большее значение, чем просто она и я…
– Так ты говоришь, что не пойдешь увидеться с ней в конференц-зале?
– Что?– я приподнялся, и он усмехнулся.
Я притворился, что она меня больше не волнует, и снова лег. Взглянул на свои часы.
1:00
– Кто-то должен сказать ей, что она не получает дополнительные баллы за то, что находится здесь в этот безбожный час.
– Я не ее преподаватель, – воспротивился Тристан.
– Одиль сказала мне, что я намеренно ищу женщин, которые сломлены и слишком молоды для меня.
И когда я поразмышлял об этом, то осознал, что она права. Так что же данный факт говорит обо мне?
– Чушь.
– Она права…
– Несомненно, если ты рассматриваешь все под ракурсом мрачных и туманных предписаний твоей психически больной бывшей жены, но тут, на твоей стороне радуги, я вижу очень хорошо.
Какого черта?