Черная смерть
Шрифт:
— Какие люди, Владимир Николаевич, — фальшиво обрадовался Джамбеков, пожимая руку Христофорова. Он хорошо помнил классику мировой литературы, в данном случае подходило высказывание Бомарше «Когда нельзя помешать, приходится терпеть». — Какими судьбами?
— Всеуважаемый Бахрам Мусаевич, все возвращается на круги своя, — улыбаясь, сообщил чекист. — Вы вернулись в Златоглавую, и меня снова прикрепили к вам. А так как вы уже птица высокого полета, шутка ли, кандидат в депутаты Государственной думы, то и обязанностей будет побольше, и, соответственно, нам больше головной боли.
— Ну что ж, рад, что придется сотрудничать
Хорошо к сорока трем годам иметь звание полковника, пять правительственных наград, одиннадцать благодарностей, в том числе и от президента. И, как результат, большой кабинет и должность к нему — начальник оперативного отдела. Для сорока трех лет очень даже неплохо, сам никого не выслеживаешь, в засадах сутки напролет не сидишь, в командировки в «горячие точки» не летаешь. Рабочий день почти нормированный, всегда ночуешь дома, ужин в кругу семьи. Главная обязанность — время от времени намыливать холки подчиненным: на то, как говорят, и гцука в речке, чтоб карась не дремал. И уже мало-помалу начинаешь подумывать о генеральской звезде, о чем раньше и мыслей даже не было. Быть начальником отдела — это хорошо, а генералом все-таки лучше.
Но жизнь, она не прямая, как асфальтированная трасса, скорее напоминает разбитую грунтовую дорогу с ямами, лужами, колдобинами и своими наезженными колеями, и даже с таким неприятным явлением, как облом.
С последним явлением современной жизни полковник Христофоров столкнулся совершенно неожиданно. Не успел он как следует обжиться в своем кабинете, как облом подкрался незаметно.
Отличный послужной список, двинувший его вперед, точно так же задвинул обратно на манер игральной кости в «Монополии»: «Вернитесь на прежнее место». И ничего не поделаешь, предложение исходило от директора ФСБ, а это можно было приравнять к приказу.
Действительно, в данном случае цель оправдывала все средства. «Джаамат», глубоко законспирированная террористическая организация, на данный момент она пострашнее взведенной мины, потому что это настоящее минное поле, раскинутое по всей России, и никто не знает, что произойдет, если его активизируют.
— По окончании операции вы снова вернетесь на свою должность, — пообещал директор. На что Христофоров с усмешкой подумал: «Это в случае успеха, а если провал, то никто даже не заикнется об этом».
Как бы то ни было, но «просьбу» вышестоящего начальства следовало выполнять. У Владимира была единственная привилегия в отличие от других руководителей оперативных групп — в качестве начальника отдела он мог подбирать себе нужных спецов, чем он не преминул воспользоваться. Прежде чем покинуть свой кабинет, полковник написал рапорт, где указал фамилии, и сам же наложил разрешающую резолюцию. После чего белоснежный листок финской бумаги со строчками размашистого почерка стал официальным документом в форме приказа.
В
Еще совсем недавно старший оперуполномоченный ФСБ Владимир Николаевич Христофоров во время очередного расследования старался привлекать в бригаду молодежь, недавних выпускников академии. Пусть у них не было опыта, но зато в избытке было желание служить и напрочь отсутствовали вредные привычки, которыми опера обрастают за время службы. Это были чистые листы бумаги, куски сырой глины, большие и пушистые щенки, из которых можно было воспитать грозных волкодавов.
В этот же раз все было по-другому, сейчас в группе не было никого из мягких и пушистых, обстановка требовала задействовать свирепых и матерых. Так полковник и поступил.
Сидя в кресле, облокотясь на крышку письменного стола, полковник наблюдал, как его подчиненные без спешки и суеты рассаживаются. Почти всех он хорошо знал, троих из пяти лично готовил. Самый молодой, вихрастый старший лейтенант Кирилл Лялькин, слишком веселый и беззаботный для сотрудника госбезопасности, оказался в Свое время на грани увольнения из ФСБ и в бригаду Христофорова попал на перевоспитание. Группа разрабатывала операцию «Меч-кладенец» по ликвидации Бабая, алжирского наемника. В этой операции Кирилл зарекомендовал себя с лучшей стороны, был награжден медалью «За отвагу». Сейчас парень уже сам ведет довольно сложные дела, на днях вернулся с Кавказа, участвовал в освобождении английских врачей.
Невысокий крепыш с глубоко посаженными глазами, капитан Сергей Голин внешне был очень похож на своего учителя. Они вместе служили в УРПО, разрабатывая подходы к преступным группировкам. Сергей весьма поднаторел на этой стезе и мог считаться экспертом по всевозможным «примочкам» современной организованной преступности. В предстоящей операции он был просто незаменим.
Михаил Оченко, второй капитан, был выше среднего роста с простым, незапоминающимся лицом и аккуратно зачесанными на пробор волосами. Бывший пограничник оперативник от бога, работал с Христофоровым на последней операции, когда была раскинута сеть на американского шпиона, пытавшегося вывезти за рубеж секрет российских микропроцессорных кристаллов.
В самом углу устроился майор Виктор Крюковский, единственный из всех присутствующих одетый в военную форму и все-таки меньше всех походивший на офицера. Он больше напоминал провинциального учителя. Старший эксперт аналитического отдела управления контрразведки, доктор исторических наук, не человек — хранилище всевозможных знаний, мозговой центр по разработке многих сложнейших, многоходовых операций.
У самых дверей застыл член оперативной бригады, сорокалетний гигант двухметрового роста, косая сажень в плечах. Хорошо скроенный строгий костюм подчеркивал его атлетическую фигуру. Резкие черты лица и мощный квадратный подбородок делали его похожим на бойцового пса. Наверное, точно так же выглядел бы питбуль, если бы природа рискнула сделать из него человека. Майор Дмитрий Толстов из Главного управления охраны официально не подчинялся ФСБ, но так как двум департаментам предстояло работать на пару, Христофоров счел нужным пригласить его на первое совещание.