Черная стая
Шрифт:
Янка не ответила, разглядывая рисунок.
– - Любит она тебя, дитятко, -- вздохнула ключница, -- всем сердцем любит. Женись, Войтусь. Женись. Лучшей жены по всей Литве не сыщешь.
Войцех только улыбнулся в ответ. Но уже назавтра в покоях замка ему попадались только немолодые серьезные служанки в наглухо затянутых у шеи блузах, тщательно обметающие пыль с ваз и канделябров и не обращающие внимания на проходящего мимо юного графа.
Свадебный подарок
Из голубовато-серого плотного
"Герр Клаус и фрау Мария фон Леттов имеют честь пригласить Его Сиятельство графа Войцеха Шемета на бракосочетание своей дочери, которое состоится 15 октября 1814 года в поместье Леттов. Примите уверения в совершеннейшем почтении..."
– - И так далее, и так далее, и так далее, -- вздохнул Войцех, спрятав приглашение обратно в конверт и небрежно бросив его в нижний ящик стола.
У счастливой невесты, наверняка, имелась младшая, а может быть и старшая, сестра или кузина, способная составить счастье жизни господина графа. Жаль, что траур Линуси не позволял поместить объявление о помолвке в Кенигсбергской или даже Берлинской газете. Впрочем, грустно улыбнулся Шемет, если бы не траур, сейчас он был бы уже женат.
Войцех решительно отложил написание вежливого отказа на более подходящее время и открыл газету. Почта опаздывала в Мединтильтас на неделю, но в мирное время это не казалось особенно важным. От чтения передовицы о Венском конгрессе, более напоминавшей скандальную светскую хронику, его отвлекли доносившиеся в открытое по случаю бабьего лета окно громкие голоса.
– - Его Сиятельство сегодня не принимают!
– - с достоинством произнес герр Миллер по-немецки.
– - Прошу, господа, оставьте ваши карточки, господин граф будет уведомлен о вашем визите.
– - Нас Его Сиятельство в любое время принимает, -- весело заявил Эрлих, -- без всяких там карточек.
– - Шемет!
– - прогромыхал Дитрих, заглушая неразборчивые слова Миллера.
– - Подъем, лейтенант! Труба зовет!
Войцех слетел на крыльцо с газетой в руке, и друзья обнялись.
– - Ты погляди, Ганс, -- заметил Дитрих, оглядывая Войцеха, -- действительно, кунтуш нацепил.
– - В тулупе жарко, -- отпарировал Шемет, не дожидаясь, пока фон Таузиг оседлает излюбленного конька, -- но если ты мерзнешь, могу одолжить.
– - Поесть одолжи, -- хмыкнул Дитрих, -- в твою медвежью глухомань простому студенту добраться -- уже подвиг. До Тильзита -- в почтовой карете, а оттуда -- как придется. От деревни пешком тащились, вещи там пришлось оставить.
– - Я -- болван, -- Войцех хлопнул себя по лбу и обернулся к управляющему, наблюдавшему за сценой с почтительного расстояния -- Герр Миллер, распорядитесь, пожалуйста, чтобы моих друзей устроили в лучших комнатах, предупредите госпожу графиню, что у нас гости -- надолго, надеюсь, -- и пошлите кого-нибудь в деревню за их багажом. И с обедом сегодня поторопимся, если на кухне управятся.
– - Магнат, -- подмигнул Ганс, -- господин граф в лучшем виде. Тесть будет польщен.
– - Какой тесть?
– - Войцех недоуменно воззрился на Ганса.
– - Ах, да. Отец Клерхен. Вы что, без меня поженились? Не утерпели?
– - Будущий, -- вздохнул Эрлих, -- я за тем и приехал, чтобы тебя в шаферы звать. Дитрих уже согласился. Ошиблась Клерхен. Не хотели они ее "кому попало" с рук сбыть. Женихов полон дом набежал. Но мы все, наконец, уладили.
– - Клерхен женихов перестреляла?
– - рассмеялся Войцех.
– - Хуже, -- подмигнул Дитрих, -- она с ними подружилась.
– - Да что мы у порога стоим?
– - встрепенулся Войцех.
– - Проходите, сейчас с кухни что-нибудь принесут, расскажешь все толком. А баня пока пусть топится. Лучше, чем в ванне киснуть.
– - Оценим, -- кивнул Дитрих.
Накрыли им в малой столовой, уютной квадратной зале с буковыми панелями и обитыми палевым утрехтским бархатом стульями. Жюстина вышла к ним ненадолго, сердечно приветствовала гостей и удалилась, чтобы не мешать их беседе.
Ганс, не забывая отдать должное угощению, излагал историю своего сватовства. Клара, простившись с женихом в Лейпциге, настояла, чтобы он окончил курс в Йене, и домой отправилась одна. С тех пор Эрлих невесту так и не видел, но из переписки знал все, происходившее с ней в родительском доме. Упитанных тельцов в честь вернувшейся с войны дочери закалывать не стали, но и побег в вину не ставили. Жизнь словно продолжилась с того дня, как девушка покинула отчий кров, не прерываясь на долгие полтора года войны. Разве что гостей стало больше, молодые люди со всей округи танцевали на званых вечерах, устраивали даже балы, столь редкие в лесной глуши.
Из Кенигсберга выписали, не считаясь с расходами, портниху и белошвейку, повара и танцмейстера. Но усилия родителей пропали даром. Большая часть прусской молодежи только что вернулась с войны, и после первой же беседы с Кларой молодые люди куда более склонны были видеть в ней боевого товарища, чем будущую невесту.
Отец Клерхен, с упорством достойным лучшего применения, пытался подыскать ей более достойную партию, чем сын торговца шерстью, и даже примчался в Йену, уговаривать Ганса вернуть Кларе слово. Но, в конце концов, заручившись обещанием будущего зятя сделать достойную научную карьеру и признав, что в Германии нет более почетного титула, чем "профессор", дал свое согласие и даже изъявил готовность не тянуть со свадьбой до окончания курса, а отпустить дочь к супругу в Йену.
– - Кажется, имена моих шаферов, убедили его, что меня можно пускать в приличное общество, -- с улыбкой заключил Ганс, -- ты уж, господин граф, оставь свои гусарские шутки до другого раза, не разубеждай его.
– - Постараюсь, -- усмехнулся Войцех, -- когда свадьба-то?
– - Через две недели, -- ответил Эрлих, -- надеюсь, мы не злоупотребляем твоим гостеприимством?
– - Еще один глупый вопрос, -- зловеще нахмурился Шемет, -- и я сочиню тебе свадебную песню. С неотвратимыми рифмами.