Черная трава
Шрифт:
Началось, кажется с Тузика, они, конечно, завидовали, что у нас такой песик, который почти у всех на глазах задавил змея. Он был общей собакой, но спать ходил к Леньке, и это было справедливо - ведь он его спас от гадюки!
Не знаю, может быть, мы немножко хвастались Тузиком? Может быть! А парни эти, наши будущие злодеи, хвастались какой-то кавказской овчаркой, которую якобы зовут Мамед и которой у них, конечно, и на свете нет, но которая якобы умеет давить волков. Мы, конечно, хохотали и приглашали, чтоб они приводили собаку к нам в гости, а волков
Потом все это стало понемногу всем надоедать, и однажды мы большой общей компанией, даже с многими девочками, отправились на экскурсию в старинную усадьбу-музей. Там разбрелись, осматривая статуи, и антресоли для музыкантов, портреты, и конюшни, и старинный парк с густыми аллеями.
И тут они нам устроили подлость такую, что даже подробно вспоминать противно. У одного из ихних парней отец был водитель грузовика, и, как потом оказалось, он обещал заехать в усадьбу-музей и отвезти всех экскурсантов домой.
Ихняя компания это все знала с самого утра, они пересмеивались, обменивались намеками, но ничего нам не сказали, и когда мы вернулись из парка к сборному пункту, то успели только увидеть, как они уже отъезжают, забравшись в кузов.
Мы еще не понимали, что это подлость, думали, какое-нибудь недоразумение, и бежали за машиной, махали руками и кричали, а они делали вид, что не слышат, но, отъехав подальше, стали нам махать ручками и приплясывать.
Мы были усталые, идти было еще очень далеко, и, конечно, здорово бесились и, топая к дому по обочине шоссе, задумывали, как бы им отомстить.
Леня предложил, что он в следующий раз попросит своего папу-полковника, у которого в распоряжении энное количество машин, прислать за нами крытую военную машину, и мы выберем день, когда пойдет дождь, и прокатим мимо наших врагов и еще обрызгаем их грязью.
– У тебя же папа генерал, - сказал я Леньке.
– Что это он вдруг в полковники попал?
– Я говорил, что он генерал?
– изумился Леня.
– Он полковник. Неужели не понятно? Он в звании полковника, но должность занимает генеральскую. Вы что, не слыхали, что так бывает очень даже часто?
Мы слыхали, и мы очень устали, и плелись очень долго до дому, и дождик пошел ради нас, а для мести нашим злодеям ничего не могли придумать и только в конце пути Ленька предложил сделать так:
– Мы промчимся мимо них, но в ту минуту, когда они решат, что мы такие же подлецы, как они, мы вдруг остановим машину и скажем: садитесь, пожалуйста, ребята, неужели вы думаете, что мы способны проехать мимо и бросить вас тут одних?
Стали спорить, какая месть лучше, но тут дождик еще припустил, и мы, мокрые, шлепая, скользя по грязи, кое-как добрались до дому, так ничего и не решив.
Но с этого дня мы стали подумывать, какую бы им сделать пакость. И, как оказалось, их мысли работали, как говорится, в том же направлении.
Песочного цвета, громадная, лохматая кавказская овчарка, которая имела диплом, что ее отец загрыз восемь волков! Свирепая, с широченной грудью и обкусанными ушами собачища, оказалось, существует на самом деле!
Мало того, Дранке кто-то давал ее водить гулять на сыромятном ремне. По одному ремню было видно, на что способна эта зверюга, если начнет рваться!
Наши злодеи почти каждый день стали прохаживаться с этим диким чертом вдоль оврага на нашей стороне, и Дранка двумя руками с натугой еле удерживал его, когда тот тащил его за собой.
Общественность, в особенности у кого были дети, в пашем доме возмутилась, были приняты меры, и этого Мамеда строго-настрого было запрещено даже близко подводить к нашей территории, так что Дранка теперь только издалека кричал со своими мальчишками всякие глупости вроде:
– Скорей давайте сюда вашего Тузика, тут змея!
– Или звали: - Тузик, Тузик!.. Тузик!.. Иди сюда!
Мамед вставал на задние лапы, рвался, и мы, конечно, понимали, что нашему маленькому Тузику вмиг придет конец, если этот черт до него дорвется.
Едва на горизонте появлялся окаянный песочный Мамед, весь дом, начиная с малышей, кидался спасать и прятать Тузика. Его звали, ловили, подкармливали печеньем, заманивали и запирали где-нибудь, чтоб он не мог выскочить и случайно попасться на зубы дикой кавказской собаке.
Тузику не очень нравилось, когда ему навязывали какую-нибудь веревку или детский поясок и держали на привязи. Довольно насиделся на цепи у своего Сторожилы! Поэтому мы, дождавшись, когда песочного зверя уведут и опасность минует, иногда водили Тузика прогуляться по оврагу.
Самой мирной компанией, даже с несколькими девочками, которые увязались за Галей, мы гуляли однажды по опушке кустов, а наш несчастный Тузька, не чуя беды, шнырял по полю, подскакивал, делая вид, что вот-вот поймает мыша, или копал землю, разрывая чью-то норку, наверное какого-нибудь крота, который в это время отдыхал где-нибудь в безопасном подвале своего домика, посмеиваясь над тем, кто там пыхтит у него на крыше.
А Дранка со своими паршивцами, оказывается, сделали вид, что ушли, а сами вернулись и затаились в кустах, и теперь вдруг они все выскочили с каким-то идиотским торжествующим воплем вроде:
– Эхе-э-э! Хе-э!..
– И впереди всех выскочил, натянув, как струну, свой толстый ремень, этот самый пес Мамед. Скорее всего Дранка с прихвостнями хотели просто нас напугать. Не нас самих, а чтоб мы перепугались за Тузика, конечно. Но тут случилось то, чего, наверное, они сами не ожидали и не хотели.
Мамед рявкнул, вырвал поводок из рук и кинулся на нашего бедного змеелова.
Никто ахнуть не поспел, как Тузик, поджав хвост, дунул в кусты, Мамед за ним напролом, с разинутой пастью, и они оба прямо кубарем с треском покатились на дно оврага. Кавказец рванул напролом, ломая кусты, только треск пошел, оба они исчезли из глаз и через минуту выскочили на луг по ту сторону оврага. Тузик, спасая свою потрепанную, лохматую шкурку, прижав ушки, мчался во весь мах, как кролик, за которым гонится матерый волк.