Черная вдова Клико
Шрифт:
– Да, видимо, таким образом он метит территорию. Мол, я ей не брат и не сват. Я ее все!
– Однажды в Риме я видела подобное, – вот прелесть моей работы при МИДе, так невзначай бросить «Однажды в Риме». – Правда, в том случае девица ни в чем не уступила парню. Ее рука тоже свободно чувствовала себя на его ягодицах. Вот оно, равноправие, у нас же патриархат.
– Боюсь, лучше быть девицей, которую держат за задницу, чем дамой, лишь рассуждающей об этом, – вздохнула Марго о своем, о женском.
Не знаю, до чего бы мы договорились, но нашу дискуссию «О положении конечностей на филейных частях как отражении
Перед самой Москвой мы застряли в пробке. Шесть рядов машин двигались по дороге со скоростью улитки, которая не торопится попасть на тарелку французу. А вот Ритка волновалась, что не успеет приехать раньше своих дачников. Я же коротала время, читая и перечитывая письма Арциловича. Как там охарактеризовала их Татьяна? «Живой журнал» его переживаний, воспоминаний, размышлений и надежд.
«Даже странно, сколько внимания люди уделяют камням. Камни есть могильные, памятные, преткновения, краеугольные. Их можно держать за пазухой и иметь на душе. Их собирают и разбрасывают, закладывают и не оставляют камня на камне. И у каждого из них своя история и свой подтекст. Ни доска, ни кирпич, никакой другой стройматериал такого не удостоились. Не иначе, здесь что-то мистическое…»
Мы оказались в нашем дворе практически одновременно с родителями Маргариты, которые на своих «Жигулях» доставили особо ценный груз – внучат. Мама детей узнала не сразу. Они перепачкались сажей, и в волосах у них застряли опилки. Зато Глебка и Рита-маленькая с восторгом рассказывали, как помогали дедушке топить камин. Одним словом, выходные удались.
Попрощавшись с Риткиным семейством, я подошла к своему подъезду и попала на сход соседей. Они сгрудились вокруг лавочки и что-то горячо обсуждали. Неужели стали известны подробности исчезновения Ларисы? Или опять подняли плату за горячую воду?
Оказалось, народ утешает рыдающую Любу с третьего этажа. Рядом в коляске спокойно посапывал ее недавно родившийся сын, а мама ревела в три ручья.
– Что случилось? – спросила я.
– Я отдала. Я все отдала, – всхлипывала молодая мать.
– Что отдала? – не поняла я. – Кому отдала?
– Вдове этой черной. Будь она проклята! Она меня так заговорила, что я ей все отдала. Три цепочки, Митя из Турции привез. Сережки с топазами и браслеты – из Египта. Пять перстней, даже наши обручальные кольца. Меня Митя убьет…
Митя – это муж Любы. По профессии – летчик гражданской авиации. За границу летает. К насилию вроде бы не склонен. Пилотов ведь перед рейсом проверяют. И физическое состояние должно быть в норме, и психологическая устойчивость.
– Это она, Черная вдова! – со знанием дела прокомментировала тетя Нюра. – Про нее в газетах пишут. На улице надвигается на тебя как тень. Все про тебя знает. И все золото из тебя вытягивает. У Нины Матвеевны из двадцатого дома все мужнино золотишко умыкнула. А муж у нее был протезист. Коронок золотых после него тьма осталась…
Похоже, речь про ту саму аферистку, о которой мне Ритка рассказывала. Люба – ее очередная жертва. А Маргарите придется продолжить тему про снятие порчи и украшений с доверчивых женщин.
– Что же она тебе такого сказала, что ты ей все отдала? – задала я волнующий
– То-то и оно, то самое сказала, – испуганным шепотом призналась Люба.
– Что «то самое»?
– То, чего я так боюсь.
– Про ребенка что-нибудь?
– Да нет. Про Митю. Обхаживает его на работе одна стюардесса. И домой звонит, бесстыжая. Конечно, она молоденькая совсем, стройная. Порхает по салону, улыбается. Я тоже раньше порхала, а после родов на десять килограммов поправилась. И вся извелась, что Митя ее выберет, к ней уйдет. А эта женщина в черном подошла ко мне, когда я гуляла с коляской в сквере за кинотеатром. Подошла и говорит: вижу, что мужа твоего рыжая-бесстыжая хочет к рукам прибрать. Приворот она на него сделала. Он за ней – хоть на край света. Хоть в небо, хоть на землю. Если хочешь семью сохранить, нужен отворот. Все золото, что он тебе дарил, обручальные кольца нужно вместе собрать и обряд провести, они тебе помогут…
– И ты поверила? – покачала головой тетя Нюра.
– Конечно, поверила. Ведь все совпало. Она рыжая, он с ней и в небе, и на земле. Именно то, чего я боялась.
– А с кем ты своими страхами делилась? – поинтересовалась я.
Должно же быть логичное объяснение такой осведомленности.
– Ни с кем. Только с мамой. Она в Митине живет. Ну что мне теперь делать? В милицию пойдешь, только посмеются. Сама, дура, виновата.
– Ладно, не унывай, – ободряюще улыбнулась я и кивнула на коляску. – Главное твое сокровище при тебе…
И все же непонятно, почему Черная вдова оказывается в курсе, что у жены ювелира нет детей, супруга стоматолога переплавила коронки, а жена пилота ревнует его к стюардессе? Этих людей ничего не связывает. Просто у всех есть проблемы, у всех есть золото. Но как мошенница проделывает свои фокусы?
11
Что может быть хуже матери, бросившей своего ребенка ради мужчины? Только мать, использующая ребенка как прикрытие. Мать хотела бежать с любовником. Но отец не отпускал ее, следил за ней. Их старший сын болел, ему требовалась операция по удалению гланд. Мать сказала, что надо ехать в столицу к хорошему доктору. Отец не стал возражать, не колеблясь, оплатил поездку. Отправились мать, сын и няня. Отцу не хватило воображения представить себе, что, бросив больного ребенка с няней, мать использует эту поездку, чтобы кинуться в объятия любовника в гостиничном номере. До этого их отношения не шли дальше ухаживаний, теперь же они переступили черту.
Мать написала отцу: «Я уже больше не жена тебе, я жена другого. И ты, как порядочный человек, не можешь не освободить меня…»
Эта женщина рассуждала о порядочности! Может быть, тогда ее сын и не понял до конца, что произошло. Но потом она не постеснялась в подробностях описать это в своих воспоминаниях. Они вдруг стали невероятно ценными, ее воспоминания. Ее новая семья оказалась гораздо знаменитее прежней.
А до его чувств, как всегда, никому не было никакого дела. Что должен переживать мальчик, которого бросили в чужом городе один на один с болью, страхом перед операцией и новой няней, которая все твердит, что мама не придет, и не может объяснить почему.