Черная вдова
Шрифт:
Тут же мысль следователя перескочила на другое: кто будет хоронить профессора? Никто из его родных и близких Чикурову известен пока не был. Может, выяснить у Жоголя?
Игорь Андреевич уже подошел к метро, зашел в будку телефона-автомата, позвонил Жоголю. Ответа не последовало. Тогда Чикуров набрал другой номер Иркабаева. Трубку взяла женщина.
– Общежитие... Вам кого?
– Будьте добры, позовите Иркабаева.
– Подождите...
Ждать пришлось минуты три, не меньше. Наконец молодой нетерпеливый голос произнес:
– Анвар, ты, что ли?
– Нет, - сказал Игорь Андреевич
Услышав слово "следователь", Иркабаев заволновался, спросил, зачем он понадобился. Чикуров сказал, что хотел бы побеседовать о Скворцове-Шанявском.
– Мне тоже очень хотелось бы поговорить об этом... этом!..
– голос молодого человека задрожал от негодования, он так и не окончил фразу.
– Давайте увидимся, - предложил следователь.
– Когда вы можете?
– Да хоть сейчас!
Встречаться в общежитии Игорь Андреевич не решился: могут пойти нежелательные для Иркабаева слухи, а кто он и что, Чикуров пока не имел представления.
Договорились, что тот приедет через час в Прокуратуру республики. Сам следователь успел добраться до своего кабинета, выписать пропуск, и вскоре к нему уже постучали.
Иркабаеву было двадцать шесть лет. Родом из Узбекистана. Учится в аспирантуре. Высокий, стройный, он походил на певца из популярного ансамбля "Ялла". Наверное, из-за усов и черных, чуть вьющихся волос.
Только Игорь Андреевич заполнил бланк протокола допроса свидетеля, и тут же Ахрор Мансурович (так звали молодого человека) пошел в наступление.
– Ваш Скворцов-Шанявский - темная личность!
– метал громы и молнии Иркабаев.
– Такие кричат о перестройке, выдают себя за борцов с неправдой, а сами что ни на есть махровые преступники!
Чикуров с трудом прервал его возмущенную тираду.
– Давайте, Ахрор Мансурович, поспокойнее и по порядку, - попросил следователь.
– Откуда вы знаете Валерия Платоновича, зачем были у него тринадцатого ноября и оставили записку с просьбой, чтобы он вам позвонил?
– Да я, честно говоря, его не знаю. Видел всего-то один раз мельком, когда провожал папу в Трускавец.
И он поведал следователю, как весной его отец, Мансур Ниязович, отправился лечить свои больные почки на этот знаменитый курорт в Прикарпатье, попал в одно купе со Скворцовым-Шанявским. По словам аспиранта, Иркабаев-старший подружился с профессором.
– Батя у меня божий одуванчик!
– горячо продолжал Иркабаев-младший. Так обжегся в жизни, а все равно остался идеалистом! Верит в честность и бескорыстие. Нет, Игорь Андреевич, вы не подумайте, что говорю я так потому, что являюсь его сыном. Об этом говорит вся его жизнь.
И Ахрор Мансурович подробно рассказал историю отца, и рассказ этот был горек и печален.
– Конечно, теперь все обвинения с отца сняли. Вернули партбилет, восстановили научное звание. Более того, избрали председателем исполкома! Но кто вернет ему здоровье?
– гневно вопрошал сын.
– Кто? Мать у меня совсем еще не старая, но вы бы посмотрели на нее! Она вся седая! Слава богу, отец хоть жив. А ведь были такие, кто поплатился жизнью. Да-да! Убивали людей, если они становились поперек дороги высокопоставленным преступникам.
Игорю Андреевичу все это было известно. Он сочувственно покачал головой и
– Но сейчас вроде удалось навести порядок.
– Вроде...
– кисло усмехнулся Иркабаев-младший.
– Конечно, таких оголтелых безобразий уже нет, но все равно и блат существует, и взятки, и приписки. У папы есть любимая пословица: сколько ни говори "халва", во рту слаще не станет. А мы в основном говорим! Хотя нужно...
– Он сжал кулаки и тряхнул ими в воздухе.
– Ну и что же дальше случилось у вашего отца со Скворцовым-Шанявским?
– А случилось вот что... Как-то профессор, гуляя по Трускавцу, обмолвился, что может помочь получить нашему району импортное оборудование для переработки помидоров в томат-пасту. Но при условии: услуга за услугу! Правда, тут же успокоил, что ничего незаконного делать не потребуется: просто нужно будет отправить дополнительно вагон даров узбекской земли труженикам той области в Сибири, которая любезно вышлет агрегат для производства томата-пасты... Отец пообещал и обещание свое выполнил. Сделать это было нетрудно, урожай у нас в этом году отменный!
– Погодите, - остановил Ахрора Мансуровича следователь.
– Как оформлялась отправка того оборудования в ваш район и даров узбекской земли сибирякам?
– Все было строго официально, - заверил Чикурова Иркабаев-младший. От нас послали письмо. За подписями. Расплатились за оборудование, как надо, через банк. И вагон с фруктами тоже ушел с соответствующими бумагами. Накладные и так далее. Казалось бы, все довольны. Мои земляки потому, что идут в дело помидоры. Сибиряки полакомились чудесным виноградом и персиками... И тут появились два типа, завалились они к нам домой... Отец у меня демократ. Если кто пришел, значит, нужно принять, выслушать и помочь, чем можно. Даже чай им предложил! А как же, восточное гостеприимство. Спрашивает, по какому делу? Один из тех с ходу говорит: давайте контачить без посредника. И выкладывает на стол пачку денег. Отец, естественно, ничего не понимает. Тогда другой пояснил, что "делать деньги" они должны без Скворцова-Шанявского. Показал на пачку купюр и говорит: здесь, дорогой товарищ Иркабаев, в пять раз больше, чем передал вам Валерий Платонович. За тот, первый, вагон... Словом, что выяснилось, Игорь Андреевич? Оказывается, фрукты, посланные в обмен на оборудование, попали не в магазины, а к дельцам! И те пустили дары нашей земли налево, на рынок! Втридорога! Отец схватился за телефонную трубку, набрал номер милиции. Но бедняга так переволновался, что у него случился сердечный приступ...
– Он и раньше жаловался на сердце?
– Эти слова вылетели у следователя машинально: последние дни у него самого почти постоянно кололо в груди.
– Такое - впервые. И ничего удивительного. Отец, который, не жалея сил, борется со спекулянтами, перекупщиками и прочими паразитами, своими руками помог этим проходимцам! Короче говоря, пока он приходил в себя, тех двоих и след простыл. Хорошо, сестренка была дома, соседей подняла, а те уж позвонили в "Скорую". Отец до сих пор лежит пластом, не вставая. Инфаркт это очень страшно, Игорь Андреевич! Я летал домой, вернулся двенадцатого ноября - и сразу к Скворцову-Шанявскому. Дома его не было, вот я и оставил записку. Он до сих пор не позвонил, подлец этакий!