Черная вдова

Литтмегалина

Зеркало отразило ее, неодетую, белую. Контрастируя с кожей, волосы казались темнее. Пряди тянулись до груди, касаясь сосков, напрягшихся от холода. На минуту собственное отражение захватило все внимание Делоре, и она смотрела на себя будто впервые, как на другую женщину, не понимая, какое чувство сильнее – влечение или отторжение. Фиолетовые глаза смотрели спокойно и холодно. В этой неподвижной женщине в зеркале была какая-то тайна… которую Делоре не могла разгадать… и это создавало ощущение, что она чужая… сама себе… иногда… немного. Кто ты, скажи мне, кто? Все, что я знаю о тебе, – что ты мне неизвестна. И внутри беспокойство… как будто собственное отражение способно причинить ей вред.

Делоре отошла от зеркала и начала одеваться. Ей ничего не пришлось покупать специально для похорон, потому что и так почти вся ее одежда была черной. Она любила этот цвет (и еще темно-зеленый). Одевшись, она продолжала дрожать, не согреваясь.

По дому гулял сквозняк. Он просачивался из-под двери кухни. Странно, ведь окно же починили. Делоре распахнула дверь, и на нее хлынул поток холода. Она застыла, всматриваясь в полумрак (еще не совсем рассвело), а холод вонзался в ее кожу, пронзал, как тысячи тончайших игл. Делоре провела пальцами по стене, нащупала выключатель и нажала на него. Свет мгновенно заполнил маленькую кухню; холод исчез. «Непонятно…» – подумала Делоре, и ее качнуло. Дрейф. Она чувствовала его снова. Ее маленькая жизнь подчинилась чему-то большему, уносящему ее с легкостью, как река подхватывает упавший лист.

По дороге в сад Милли опять раскапризничалась. Вскоре терпение Делоре лопнуло, и она сердито приказала дочери замолчать. Вспышка гнева сменилась уже хорошо знакомым ощущением унылой опустошенности. Раньше она не срывалась на Милли так часто… но раньше и Милли не позволяла себе закатывать истерики посреди улицы.

Деревянные фигуры во дворе садика всегда вызывали у Делоре неприязнь, а сегодня показались особенно мерзкими. Боги… проходя мимо, она старалась не смотреть на них, потому что горло сразу сжималось от отвращения. Насмотрелась в свое время, довольно. Деревянные уроды, покрытые дешевой краской, вот кто они для нее, и ничего больше, что бы ни внушал ей когда-то папочка и прочие мракобесы. Вот к чему эти идолы на территории детского сада? Забивают детский разум фанатизмом. Ей следует подойти к руководству и высказаться… но только не сегодня, когда ее переполняет тревога. Она ощущала себя кошкой, скребущей когтями входную дверь, прося выпустить ее наружу. То же нетерпеливое желание выбраться… скрыться ото всех в зеленых джунглях. Двигаться свободно… вне дома, стены и потолок которого давят на тебя… вне этого холодного страха, который сковывает, как лед.

Делоре шла на работу быстрее обычного, но все же недостаточно быстро. Ей хотелось мчаться сломя голову. Когда она бегала в последний раз? Не вспомнить.

Рабочий день выдался на редкость занудным. Время тянулось еле-еле, а движения Делоре были резкими и суетливыми. Все валилось из рук.

– Да что с тобой? – спросила Селла.

Если бы Делоре сама знала ответ на этот вопрос… Она взяла Селлу за руку, рассматривая часы, висящие у той на запястье (у Делоре никогда не было часов). Как же долго до пяти.

Делать было совершенно нечего, и в половине пятого Делоре не выдержала. Заявив, что у нее болит голова (пусть это и прозвучало неубедительно), она оделась и ушла. Ей хотелось прогуляться, прежде чем идти за Милли, и она кружила, удлиняя путь. В какой-то момент она заметила боковым зрением того типа из магазина, про которого Селла сказала, что он торикинец, но среди ее спутанных мыслей размышлениям о его подозрительной навязчивости не нашлось места, и Делоре просто убыстрила шаг, отдаляясь. Преследовал он ее сейчас или нет, ей было настолько безразлично, что она не стала оборачиваться. Все, чего она хотела, – потратить эту ненужную энергию, от которой вскипела и быстро-быстро побежала по венам ее обычно заторможенная, холодная кровь.

Делоре свернула в парк и стремительно зашагала по аллее, вдоль пустующих лавочек (кому захочется сидеть здесь в промозглый осенний день), когда торикинец окликнул ее:

– Делоре!

Делоре не собиралась останавливаться, даже не оглянулась. Он нагнал ее в два счета и пошел рядом, сунув руки в карманы широкой куртки.

– Вы разузнали, как меня зовут, – угрюмо констатировала Делоре, не глядя на него. – С чего такой интерес?

Он мягко улыбнулся, посматривая на нее. Его взгляд щекотал ее щеку, как солнечный зайчик, и Делоре все же неохотно повернула голову.

У него были выпуклые глаза сильно близорукого человека, растрепанные волосы спадают на лицо. Делоре снова подумала, что он ей очень, ну просто очень не нравится. Ее привлекали хорошо одетые, собранные, серьезные мужчины, каким был Ноэл, а этот производил впечатление разгильдяя, не заботящегося о мнении окружающих. Его расслабленная манера держаться действовала ей на нервы.

«Наверняка холостяк, – решила Делоре. – Кому такое сокровище нужно». Она представила, как с утра он разыскивает свои носки, устраивает разгром в кухне, готовя себе завтрак, и уходит, оставив постель не заправленной, – и наморщила нос. А вообще… пора прекратить это… нечего вообще о нем думать.

– А вы считаете, что не заслуживаете интереса? – спросил торикинец.

– Не большего, чем любой обычный человек, – Делоре пожала плечами. Может, просто взять да и послать его подальше?

– Ну-у, вас сложно назвать обычной, – протянул торикинец, и Делоре внезапно разозлилась.

– Чего вы пристали ко мне?!

Он слегка удивился ее вспышке.

– Ничего. Просто поговорить.

– Я имею полное право не разговаривать с вами, если мне этого не хочется.

– Конечно, – согласился он примирительно. – Но, пожалуйста, уделите мне время. Вы, конечно, со мной не согласитесь, но я именно тот человек, которому вы можете довериться.

«С чего бы?» – фыркнула мысленно Делоре, но вслух ничего не сказала.

Минуту они шли молча, и Делоре вдруг подумала – а почему бы и не поговорить? Он хоть и большой, как шкаф, но кажется простодушным. Чем навредит ей минута-другая пустопорожней болтовни?

– Если вы спросите, я отвечу, – буркнула она, и торикинец растерялся от неожиданности. Что, не ожидал, что будет так легко?

– Вы замужем?

Делоре насмешливо поджала губы.

– Вам прекрасно известен ответ на этот вопрос.

– Ну да, – признался он.

Долгая пауза.

– А что случилось с вашим мужем?

«Если он мечтает получить по носу, то движется в правильном направлении», – мрачно отметила Делоре.

– Несчастный случай, о чем, я уверена, вам также прекрасно известно.

– Мне просто хотелось услышать, что об этом скажете вы. Знаете, – начал он, и осторожная вкрадчивость в его голосе царапнула Делоре, как наждачная бумага, – в этом городе о вас ходят своеобразные слухи…

– И, как последняя сплетница, вы собрали их все, – сладко проговорила Делоре, и на ее губах появилась едкая усмешка.