Черная ведьма в академии драконов
Шрифт:
– Так вот, поскольку пострадавших нет, ректору я докладывать не буду. Ограничитесь внесением штрафа в тысячу золотых на счет академии и пересдачей, – и обращаясь уже ко мне: – Блеквуд, отпустите адептку Моркер, будьте столь любезны.
Делать нечего, я разжала руки.
И тут за спиной послышались голоса. Я обернулась, чтобы лицезреть пятерых своих коллег по несчастью, которые, видимо, тоже решили, что учеба – это хорошо, а поесть – еще лучше. А чтобы воссоединиться побыстрее с едой, срезали путь до столовой.
Узрев нас с Калириссой, они замерли как вкопанные. Первым нашелся Урилл.
– Гард, смотри, кажется, девочки тебя не поделили, – усмехнулся алхимик и, сделав вид, что оговорился, поспешил исправиться: – В смысле, не поделили место в команде.
Рыжая зло сверкнула на алхимика глазами. Расправляя юбку и убирая за уши выбившиеся из прически пряди, я спокойно возразила:
– Увы, не поделили мы обед. Я просто жутко хотела есть, а Моркер решила, что мне стоит ещё поголодать. Я и так на диете! А когда девушка на диете – она звереет.
Парни выразительно прошлись взглядом по мне, потом по рыжей и, похоже, поняли, что давать мне голодать нельзя. Для их же безопасности нельзя.
эрин Ромирэль выразительно хмыкнул, а потом, сняв с плеча лазурного, отрывисто произнес:
– Адептка Моркер, вы свободны.
Рыжая, кривясь при каждом шаге, удалилась. Причем хромала она в гробовой тишине. Едва Калирисса скрылась за поворотом, как наставник продолжил:
– аз уж все в сборе, то прошу пройти на поле для поединков. Начнем пораньше.
Ответить я не успела. Разом таким тренировочным произволом возмутились и мой желудок, и мелкий дракон. Причем последний заверещал так пронзительно, словно у него собрались отнять самое ценное.
Полуэльф ничтоже сумняшеся цапнул лазурного за хвост и подвесил перед лицом вниз головой. Мелкий затрепыхался.
– Блеквуд, а с каких пор у вас, человеческого мага, мета – дракон?
Повисла пауза, про которую можно было смело сказать – это прелюдия паники. Но только не для тех, кто рожден в темных землях. Потому я смахнула невидимую пылинку с плеча и с интонаций «надоело объяснять очевидное» произнесла:
– А она не моя. Она мимо пролетала. Чей это дракон, я вообще не знаю.
От такой наглости Гард закашлялся, а лазурный даже верещать перестал, хоть и остался все так же висеть вниз головой.
– Очевидно же, эта мета кого-то из драконов, – продолжила я. – Моя при мне… – и потянулась к вороту платья.
Когда я решила спрятаться от палача в стенах Академии, то знала, что рано или поздно вопрос с моей метой всплывет, и заранее позаботилась об этом. На плече ныне у меня красовалась татуировка – пятиконечная звезда стихий, классическая мета магов-элементалистов.
Но продемонстрировать ее Аэрин мне не позволил, выразительно кашлянув.
– что? Я только показать хотела.
– Да, что? – тут же поддержал меня Урилл. – Мы совсем не против посмотреть.
Судя по выражению лица Гарда, который так и прожигал меня взглядом, пепельный был отчего-то совсем даже против.
Повернувшись к дракону лицом так, чтобы полуэльф узрел лишь мою спину, я попыталась изобразить пантомиму: мол, скажи, что лазурный – твой. Но, видимо, я была больше похожа на старуху, которую сразу одолели и нервный тик, и удар, отчего пол-лица перекосило, но Гард решительно ничего не захотел понять и лишь сильнее нахмурился.
Остальные четверо зрителей взирали на мои лицедейские потуги в немом удивлении. Потом до дракона начало, наконец, что-то доходить, и он процедил:
– Это моя мета. Просто она очень… свободолюбивая.
Я тут же перестала изображать орочьего шамана, занятого профессиональной деятельностью, и выдохнула. Мелкий был не столь свободо-, сколь бутербродолюбивым. А еще мясо-, пирого- и кофелюбивым. В общем, губа у лазурного была не только не дурой в плане поесть, но ещё и широкой.
– Отчего тогда этот летун, едва я поймал воронку, стал всем своим видом показывать, что надо мчаться за ним кого-то спасать? – подозрительно уточнил эрин.
– Вы хотите сказать, что меня спасать не надо было? – я повернулась к полуэльфу и уперла руки в бока.
– Знаете, глядя на вас с адепткой Моркер, я задал себе тот же вопрос.
– Ну, знаете… – я изобразила праведный гнев.
Да что гнев, я была готова сыграть любые чувства, лишь бы уйти от щекотливой темы меты.
Дракончик, от которого все отвлеклись, изловчился и цапнул-таки узурпатора его свободы за палец. Полуэльф непроизвольно разжал руку, и мелкий получил долгожданную свободу.
Я молилась демонам бездны лишь об одном: чтобы этот лазурный паршивец не полетел сейчас ко мне. И то ли я исчерпала запас неприятностей на сегодня, то ли эта мелочь из исключительной вредности решила меня проигнорировать, но опустилась она на плечо Гарда.
Я выдохнула. А потом решила, что раз мне повезло, надо ловить удачу за хвост, крылья, клюв, лапы и тянуть к себе. Потому и заявила:
– На тренировку – только после столовки! Ибо если я не поем, то все. Конец. Причем всем и сразу.
На такой ультиматум полуэльф мученически вздохнул, брюнетистый Икстли закатил глаза, его сестра не сдержала улыбки, Урилл хмыкнул, а здоровяк Вронг рассмеялся. Пепельный, гладя по голове лазурного, лишь фыркнул.
Да, ард знал причину моей диеты. И то, что пусть его мета в прямом смысле у него в руках, но слиться с хозяином все равно не может.
– Ну, раз адептка Блеквуд настаивает… – задумчиво начал Ромирэль.
– Я тоже с удовольствием перекушу, – подхватил Урилл и многозначительно добавил: – К тому же сегодня в столовой борщ.