Черная война
Шрифт:
Подойдя поближе, я отфутболил винтовку в кусты. Потом проделал ту же операцию с винтовками других, менее везучих полицаев.
– Оружие еще есть?
– Нет…
– Продовольствие, боеприпасы?
– Вон, в телеге лежит.
– На дорогу.
Поминутно оглядываясь, полицай стал таскать на дорогу продовольствие. Что у них тут? Хлеб, сало, даже окорок есть! Нехило запаслись. Консервы – тушенка, откуда? Немцы поделились? А не все ли равно?
Так, и что с ним теперь делать? Пристрелить? Молодой еще пацан, жалко. Да и что после этого с возницей сделают? Так у него хоть какой-то шанс будет.
– Короче! Топаешь ногами вон туда, куда и ехал. Отойдешь метров на двести и стоишь. Подвода тебя догоняет, садишься и едешь дальше. Обернешься – получишь пулю. Усек?
– Да.
– Выполнять!
Полицай бегом припустился по дороге.
Я повернулся к вознице:
– Забирай эту парочку жмуров, грузи их на телегу и можешь ехать.
Возница быстро затащил покойников в телегу и хлестнул кнутом лошадь. Та рванула с места, и, проехав метров двадцать, телега правым боком сползла в канаву. Возница хлестнул лошадь раз, другой. Безрезультатно.
– Мил человек! Не подсобишь? Подтолкни ее хоть малость, лошадь вон не может вытащить-то, а?
– Добро, дед. Помогу.
Я уперся плечом в задок телеги, нажал. Хрустнув, она подвинулась вперед. Ну и ладненько!
Щелк!
– Не двигайся! – Голос возницы звучал как-то иначе, чем раньше. – Голову не поднимай и руки на виду держи. Так. Пулемет на дорогу брось. Пистолет тоже. Три шага назад.
Я отошел. Теперь мне виден был возница. Распрямившись, он стал выше ростом и как-то здоровее. В руке у него был зажат «ТТ».
– Не ожидал? – ехидно поинтересовался он. – Думал, тут простой крестьянин за вожжами сидит?
– Да, – кивнул я головой. – Так и думал.
– Так и зря ты так думал-то! Ванька! Дуй сюда, сейчас мы этого комиссара вязать будем!
Полицай бегом припустился обратно.
– А в совло не боишься схлопотать?
– Чего? – возница ошарашенно посмотрел на меня. – Это еще почему?
– За комиссара.
– А кто ж ты еще есть?
– Ну на, полюбуйся, – протянул я ему руки. – Почитай, коли грамотный.
– Не вижу я отсель.
– Я не гордый, подойду, – и я сделал пару шагов к телеге. – Теперь видно?
– СЛОН… Это… Ты с Соловков, что ли, будешь?
– Оттуда. До фига ты там комиссаров видел?
– Не был я там. Но комиссаров там, точняк – не было. Кореша говорили… Ты, это, на месте стой!
– Я и так не пляшу. Могу вон даже и сесть, если хочешь.
– Захочу – так и спляшешь. Мало ли кем ты раньше был? Сейчас времена уже другие. На полицию нападать – это тебе боком выйдет.
– Что те менты, что эти – один хрен, легавые.
– Ты тут говори, да не заговаривайся! – Видно было, что первоначальный напряг его отпустил. Держался он уже не так настороженно и больше не «цеплял» меня взглядом. – Новая власть шутки шутить не будет!
– Много ты знаешь…
– На тебя хватит! Тут вон каких головорезов в лесах отловили, аж из самой Москвы заслали! И – ничего, все как миленькие спеклись, никто не ушел! И ты тут – невелик селезень будешь. И с тобой разберутся быстро…
– Надо же, а я и не видал никого, а то б побазарили.
– Не видал он! Да их с самолета аж у Михайловки сбросили, досюда верст двадцать будет. Да и стали бы они с тобой базарить, нужон ты им, как собаке колесо.
– Не скажи… Это как спрашивать…
– Вот мы сначала тебя и поспрашиваем, чего ты тут шурудишь…
Та-тах!
Короткая очередь отбросила подбегавшего молодого полицая на спину.
В следующую секунду я, оттолкнувшись, кувырком влетел в телегу. Над моей головой бабахнул «ТТ». Удар – и, выбитый из рук стрелка, он канул в снег. Стрелок же полетел на дорогу.
– Ну, че, родной? – Я мягко спрыгнул следом. – Теперь тебе со мной не в падлу побазарить будет?
– А что ж не побазарить-то, – вдруг спокойно проговорил он. – И побазарим…
В руке у него откуда-то появился нож.
– Не будут твои кореша стрелять, рядом мы стоим, так и тебя зацепят ненароком.
– И на что ж ты, голуба, рассчитываешь? Меня порежешь и уйдешь?
– А это уж не твоя печаль. Ты о себе подумай.
– Чего ты тут про головорезов говорил? Когда их сбросили?
– А тебе какое дело? Н-на! – И нож в его руке прыгнул вперед.
Ну-ну… Отбив правой, шаг в сторону, захват, поворот, и вот уже нож упирается в горло собственного хозяина.
– Я тебе вопрос задал? Чего молчим?
– Неделю! Неделя уже прошла!
– Сколько их было?
– Не знаю! В Михайловку семерых привезли! Убитые все!
– Живой ушел кто?
– Да не знаю я! Может, и ушел кто, парашютов восемь штук нашли, они их и снять с деревьев не успели…
– Точно говоришь?
– Что слышал, то и говорю. Не знаю я ничего больше, слышишь?! Отпусти, а?
– Отпускаю… – Толчок руки, и, захлебываясь кровью, возница рухнул на дорогу.
Подбежавшая Маринка с размаху кинулась мне на грудь, и ее руки обхватили меня за шею.
– Почему ты… почему вы так стояли? – Она чуть не плакала. – Я стрелять не могла!
– Потому и стоял. Чтобы ты в горячке не пальнула.
– Зачем?
– Ну, отойти мне в сторону этот тип все равно не дал бы. Сам бы и выстрелил. А ты с такой дистанции могла бы и меня зацепить. Автомат – не снайперка, разброс у него есть, да и в руках гуляет при стрельбе.