Чернее черного. Весы Фемиды
Шрифт:
Затем обладатель густого баса довольно долгое время молчал, слушая.
– Нет, – наконец сказал он. – Боюсь, это непременное условие. Вполне. Вполне. Спасибо, мадам. Всего доброго.
– Вот такая ситуация. – Дама перевела взгляд на мистера Уипплстоуна.
Мистер Уипплстоун, ощущая в голове некоторую легкость, осведомился:
– А какова цена?
Именно таким голосом он обычно произносил: «Этот вопрос можно решить на более низком уровне».
– Тридцать девять, кажется? – спросила дама у своего коллеги.
– Тридцать восемь.
–
У мистера Уипплстоуна перехватило дыхание, так что он сумел лишь присвистнуть, впрочем, вполне воспитанно.
– Неужели? – поднял брови он. – Вы меня изумили.
– Престижный район, – равнодушно отозвалась дама. – Недвижимость на Каприкорнах идет по цене выше номинальной. – И, взяв со стола какой-то документ, углубилась в его изучение.
Мистер Уипплстоун обиделся.
– А комнаты? – резко спросил он. – Сколько в нем комнат, исключая в данный момент полуподвал?
Равнодушие дамы и прерафаэлитского молодого человека как рукой сняло. Они заговорили одновременно и тут же извинились друг перед другом.
– Комнат всего шесть, – затараторила дама, – не считая кухни и обычных удобств. Драпировки и ковры на полах входят в цену. Обычное оборудование тоже – холодильник, плита и прочее. Большая гостиная со смежной столовой на первом этаже. Спальня хозяина и ванная комната с туалетом на втором. На третьем две комнаты, душ и туалет. Прежний съемщик использовал их под жилье для семейной пары.
– Вот как? – Мистер Уипплстоун постарался скрыть бурю чувств, разгулявшуюся у него где-то под диафрагмой. – Семейной пары? Вы хотите сказать?..
– Они его обихаживали, – пояснила леди.
– Прошу прощения?
– Ну, обслуживали его. Готовка, уборка. Существовало также соглашение, по которому они прибирались в полуподвале.
Тут вмешался молодой человек:
– Владелец надеется, что это положение удастся сохранить. Покупателю настоятельно рекомендуется подписать условие, в силу которого они и дальше будут еженедельно производить уборку в его помещениях. Но разумеется, это требование не является обязательным.
– Разумеется. – Мистер Уипплстоун негромко кашлянул. – Я хотел бы туда заглянуть.
– Конечно-конечно, – живо откликнулась дама. – Когда вам?..
– Сейчас, если вы не против.
– Я думаю, это возможно. Минуточку…
Она сняла телефонную трубку, а мистера Уипплстоуна вдруг охватила едва ли не паника. «Я с ума сошел, – подумал он. – А все эта чертова кошка». Он постарался взять себя в руки. В конце концов, он же не связал себя какими-либо обязательствами. Случайный порыв, каприз, порожденный, можно сказать, непривычным бездельем. Что в этом дурного?
Дама молча смотрела на него. Видимо, она уже успела что-то сказать.
– Прошу прощения, – выдавил мистер Уипплстоун.
Дама решила, что он глуховат.
– Дом открыт для осмотра, – старательно выговаривая слова, произнесла она. – Прежние съемщики съехали. Семейная пара остается до конца недели.
– Спасибо.
– Мервин! – крикнула дама, и из глубин конторы появился изможденный, нерешительного обличья юноша. – Номер один, Уок. Джентльмен с осмотром.
Она вытащила ключи и наградила мистера Уипплстоуна прощальной улыбкой.
– Это очень высококачественное помещение, – сказала она. – Уверена, вы со мной согласитесь.
Юноша, храня сокрушенный вид, проводил мистера Уипплстоуна до дома № 1 по Каприкорн-Уок.
«Тридцать восемь тысяч фунтов! – мысленно сетовал мистер Уипплстоун. – Господи боже, это немыслимо!»
Каприкорн-Уок уже заливало солнце, искрившееся на бронзе дверного молотка и почтового ящика дома № 1. Стоя в ожидании на свежевыметенных ступеньках, мистер Уипплстоун заглянул во двор дома. Двор, это приходилось признать, кто-то совсем недавно преобразовал в бесхитростный и скромный, до смешного маленький садик.
«Псевдояпонский», – подумал он, панически пытаясь отыскать какой-нибудь изъян.
– Кто за всем этим ухаживает? – спросил он у юноши. – Хозяин полуподвала?
– Ага, – ответил тот.
«А сам и понятия не имеет», – подумал мистер Уипплстоун.
Юноша отворил дверь и отступил, пропуская мистера Уипплстоуна.
Небольшую прихожую и лестницу устилал вишневый ковер, хорошо сочетавшийся с устрично-белым глянцем стен. Та же гамма выдерживалась в приятно просторной гостиной. Большие, скругленные сверху окна закрывались шторами в белую и красную полосу, вообще весь интерьер казался замечательно светлым – редкость для лондонского жилища. Уже почти двадцать лет мистера Уипплстоуна неопределенно печалила мрачноватость его служебной квартиры.
Нежданно-негаданно ему явилось видение, которое человек менее умудренный, пожалуй, счел бы галлюцинацией. Он с совершенной ясностью увидел эту веселую гостиную уже обжитой принадлежащими ему вещами. Чиппендейловское бюро, малиновая софа с парным ей столиком, большой, красного стекла кубок, пейзаж кисти Агаты Трой, позднегеоргианский книжный шкаф – все они разместились здесь в полной гармонии. Когда юноша распахнул двойную дверь в маленькую столовую, мистер Уипплстоун с первого взгляда понял, что и стулья у него самого что ни на есть подходящего размера и стиля. Он отогнал от себя эти видения.
– Перегородки, сколько я понимаю, сдвигаются, объединяя комнаты? – спросил он, отважно изображая безразличие.
– Ага, – ответил юноша и сдвинул их. Затем раздернул на дальней стене красные с белым занавеси, отчего стал виден внутренний дворик с растениями в кадках.
– Солнце заслоняют, – надменно бросил пытавшийся сохранить ясную голову мистер Уипплстоун. – Зимой его, наверное, и вовсе видно не будет.
Впрочем, сейчас солнца было более чем достаточно.
– И сырость от них, – дерзновенно упорствовал мистер Уипплстоун. – Лишние траты, уход.