Чернила и кость
Шрифт:
— Как ты держишься, Киса, — небрежно спрашивает он, держа Колина за подбородок. — Наслаждаешься своим пребыванием? Как еда?
Я стискиваю зубы.
— Трахни себя.
Череп наклоняет голову, его глаза вспыхивают весельем.
— Трахнуть себя, а?
— И свою мать.
Череп смеется, обнажая красивые белые зубы.
— У меня нет матери. Как и у тебя.
Напрягая мышцы рук, он с силой вдавливает большие пальцы в глазницы Колина. Колин кричит и хватает Черепа за предплечья. Я содрогаюсь и сжимаю губы, моя челюсть вздрагивает, заставляя зубы щелкать. Мой желудок сжимается,
И перестает извиваться…
— Если кто-то и ударит ее, — заявляет он, кривя губы, — то это буду я. Понятно?
Мужчина рядом со мной без колебаний отвечает:
— Да, сэр.
Хмыкнув, Череп вытаскивает большие пальцы из глазниц Колина, и безжизненное тело падает на пол. Я отвожу взгляд. Смотрю куда угодно, только не на безглазое лицо, что смотрит на меня.
Кажется, меня сейчас стошнит…
— Убери его, Лев. Ее я возьму с собой.
Мужчина рядом со мной, Лев, бормочет что-то в знак согласия и отходит. Когда они пересекаются, Череп прижимает руку к животу Льва.
— Футболку.
Лев безропотно хватается за край футболки и стягивает через голову. Он протягивает ее Черепу, и тот берет без благодарности. Он сокращает расстояние между нами, вытирая кровь с рук. Я отступаю, пока моя голая спина не упирается в холодную бетонную стену. Я подтягиваю колени к груди. Перекинув футболку через плечо, Череп останавливается в нескольких сантиметрах от меня и низко приседает. Я смотрю на его черные кожаные ботинки. Они были блестящими, когда он вошел, и теперь же покрыты кровью.
— Голодна?
Я перевожу взгляд на него. Я была голодна… пока он не засунул свои большие пальцы в чьи-то глазницы. Я отворачиваюсь от него, от ужасающего черепа, нарисованного на его лице.
Ему это не нравится.
Я шиплю, когда он бросается вперед и сжимает мои волосы в кулаках, заставляя меня смотреть на него.
— Когда я задаю тебе вопрос, лучше отвечай.
— Нет, — сглатываю я. — Не голодна.
— Ну, — вздыхает он, отпуская меня. — Сейчас время для позднего завтрака, и нам нужно развлекать людей, так что…
Он тянет за тонкую цепь, что обвивает его шею, и та распускается, звякнув о бетонный пол. Я опускаю взгляд на Черепа, когда он хватает ее конец, обхватывая пальцами гребаный воротник. Точно знаю, что он собирается с ним делать, и он ни за что не повесит это мне на шею.
Я вытягиваю ноги вперед, ударившись ступнями о колени Черепа. Выругавшись, он падает назад, а я извиваюсь всем телом, поднимаясь на четвереньки. Ползу, отчаянно пытаясь убежать от него. Выйти наружу. Я заставляю себя выпрямиться, и мышцы выдерживают мой вес, несмотря на усталость. Я бегу, и мои босые ноги шлепают по бетону. Добираюсь до самого конца и хватаюсь за ручку. Облегчение переполняет меня, когда дверь приоткрывается… только чтобы захлопнуться, когда Череп бросается своим тяжелым телом в меня, и я врезаюсь в дверь.
Я упустила свой шанс. Была недостаточно быстра.
Я раздраженно рычу.
— Ну-ну, Кисунь, — Череп хихикает, прижимаясь ко мне своим большим твердым телом. Он слизывает кровь с моего рта, и я морщусь. — Сейчас не время для игр. Оно будет позже.
Мне плевать.
— Трахни себя.
— Ты все время это повторяешь. — Он смеется, оборачивая тонкую полоску кожи вокруг моей шеи. — И это последний раз, когда я позволю этому случиться.
— Если ты думаешь, что я тебя боюсь, то ты бредишь.
Ложь, конечно. Он пугает меня до чертиков.
Я вздрагиваю, когда он затягивает ошейник на моем горле, намеренно делая это туже, чем следовало бы. Когда тот встает на место, он отталкивает меня и дергает за воротник, заставляя обернуться.
— И как ты себя чувствуешь? — спрашивает он, злобно ухмыляясь.
Ярость кипит под поверхностью моей кожи. Если бы у меня был нож… если бы у меня был пистолет… я бы забрала его жизнь.
— Унизительно, — бормочу я хриплым голосом.
Череп грубо тянет меня на себя, поэтому я вынуждена двигаться вперед, и мое бедное обнаженное тело врезается в него.
— Чудненько.
***
Два здоровых мужика открывают большие дубовые двойные двери. Я упираюсь пятками и отступаю назад, но унизительный поводок Черепа тянет меня вперед.
Вторая пара темных дубовых дверей распахивается, и я задыхаюсь, обхватив свою грудь руками, когда оказываюсь лицом к лицу с двадцатифутовым деревянным обеденным столом, заполненным гостями, все они мужчины средних лет, одетые в лучшие костюмы, что я когда-либо видела. Опускаю одну руку вниз, и прикрываю как могу местечко между ног. Это возмутительно. Для начала он не собирался меня одеть? Мое сердце колотится в груди, в то время как жар нервозности разливается по всему телу. Этого не может быть.
В комнате мертвая тишина, ни малейшего шороха. Мужчины за столом настороженно наблюдают за нами, пока мы приближаемся. Череп заставляет их нервничать. Конечно, он знает. Он сумасбродный, вспыльчивый психопат с черепом вместо лица.
— Это Котенок, — объявляет Череп, указывая на меня. — Сегодня она наша гостья.
Упираясь пятками, я морщусь, но Череп тянет меня вперед, заставляя спотыкаться. Он шагает вперед, подтягивая меня к свободному деревянному сиденью. Вместо того чтобы сесть, он поворачивается ко мне. Каждый мускул моего тела напрягается, чтобы не вздрогнуть от ужасающего вида татуировки на его черепе. Как он выглядел до того, как перекрыл лицо чем-то таким ужасным? Красивым? У него мальчишеское лицо, или он такой же зловещий под всеми этими черными чернилами?
Я с трудом сглатываю, вздернув подбородок, дабы показать ему, что я не боюсь, хотя и съеживаюсь внутри.
— Сядь, — приказывает Череп спокойным и собранным голосом.
Несмотря на высокий подбородок и расправленные плечи, в глазах у меня стоят слезы. Где же Джай?
— Ты пиздец чокнутый, — говорю я чуть громче шепота.
— Чокнутый? — Он наклоняется так близко, что наши носы соприкасаются. — Ты и половины не знаешь. — Он понижает голос. — Я сказал сидеть.