Чернила и кровь
Шрифт:
– Ублюдок.
Тот хмыкнул в ответ.
Для сложных ритуалов и правда рисовался круг, но сейчас он был символическим. Айден повернулся лицом к аудитории, готовясь сесть, но Николас его остановил:
– Ну что ты, давай-ка лицом к лицу.
Раньше Айден думал, что не умеет ненавидеть, но сейчас он правда был готов возненавидеть Николаса Харгроува. Который, по-прежнему ухмыляясь, усаживался боком к остальным.
Считалось, что лицом друг к другу проще совмещать силу. Так и вправду рекомендовали делать для ритуалов посложнее или для тех, кто раньше никогда не работал вместе. Для
Нахальная усмешка наконец-то покинула лицо Николаса. Он выглядел собранным, а свет газовых ламп отражался от колечек в его губе и тяжёлых перстней на пальцах – они разрешались, если не были зачарованы.
Айден закрыл глаза, но даже не пытался сосредоточиться. Возможно, удастся сделать вид, что ничего у него в первый раз не вышло, или попросту Николас проделает всю работу. Пусть лучше считает Айдена бездарным.
Конечно же, у Николаса были другие планы.
Айден ощутил его магию – явно сильную, вряд ли он до этого был ведомым. Сила вибрировала в костях, билась в такт с сердцем, и собственная магия Айдена отзывалась в ответ.
Потому что он тоже не был слабым. К своему несчастью.
Хорошо, решил Айден, стиснув зубы. Сделает всё аккуратно. Он сможет. Очень осторожно поднял собственную силу, ощутил её покалывание в кончиках пальцев. Услышал, как ахнули студенты.
Он догадывался, что сейчас они видят нечто, напоминающее клубы тёмного дыма вокруг Айдена – знаменитые тени его рода. Особую магию, принадлежность к императорской семье, дар Безликого бога.
Они окутывали, льнули к спине и рукам, вибрировали собственной силой. Жаждали распахнуться в полную мощь, но Айден держал их, не позволял. Его магия вливалась тонкой струйкой в общее полотно, которым безоговорочно правил Николас. Интересно, какой оттенок у его магии? Его собственная, как говорили, ощущалась как земля после дождя.
– Как могила, – любил повторять Конрад, и Айден никогда не понимал, шутит брат или всерьёз.
У него самого не было ничего пугающего, скорее свежие яблоки. А сила Роуэна напоминала о рябине и первых заморозках. Так что Айден ещё и смущался, что у него что-то такое странное.
Как говорили, это всего лишь личные особенности каждого и на силу никак не влияют.
Конечно. Когда ты управляешь тенями, есть проблемы и поважнее, чем аромат могилы.
Николас явно был хорошим магом. Даже Айден со своим скудным опытом понимал, что Николас отлично управлялся с полотном чар, ловко перебирал и направлял на амулеты. Айден даже немного выдохнул. Остальные увидели его тени, в ритуале он приложил отпечаток силы, пусть Николас думает, что Айден всего лишь скрывал свою слабость.
Он недооценил Николаса. И то, что тот был кем угодно, но только не дураком. А вот с чувством самосохранения у него явно проблемы.
Потому что, положив чары на амулеты, Николас ловко перевернул полотно магии и под её покровом сдёрнул несложный барьер, которым Айден скрывал себя. Тот попросту не предполагал, что Николас на такое пойдёт – в конце концов, теней Равенскортов боялись, зная, что те очень быстро отправляют на свидание с Безликим.
Неплотная завеса Айдена рухнула, а вместе с ней взметнулись и тени, мутным алчущим потоком, устремляясь во все стороны, желая поглотить всё вокруг. В первый миг он был ошарашен, но сразу взял себя в руки, когда его полоснула боль Николаса – первым тени, конечно, устремились к нему.
До этого Айден работал в паре только с Конрадом и немного с Роуэном, но там всё шло совсем иначе. Брат знал, с чем столкнётся, и никогда не провоцировал. Чужая внезапная боль опалила, заставила тут же крепко сжать тени, утихомирить, на миг задыхаясь в их коконе.
Обычно тут и заключалась сложность. Но сейчас вышло на удивление легко. Возможно, Айден слишком яростно этого хотел, ошарашенный чужими эмоциями.
Тени втянулись в него, устроились внутри привычной магией, затихли и осели на губах пеплом. Айден открыл глаза и поморгал, приходя в себя.
Газовые лампы по-прежнему горели в кабинете, а за окном тоскливо завывал ветер. Айден ещё улавливал Николаса, хотя без деталей. Повернулся к нему, ища глазами. Похоже, тени отбросили Николаса к стене, тот поднимался, пытаясь сесть, и мистер Сатттон уже помогал ему под шум студентов.
С ухмылкой Николас посмотрел на Айдена, ничуть не смущаясь, что из носа у него хлестала кровь, заливая рот и подбородок. Но Айден ощущал отголоски его эмоций – ни удивления, ни страха, только удовлетворение и любопытство.
Попытавшись утереть кровь, Николас почти с изумлением посмотрел на ладонь, начиная осознавать, сколько же этой самой крови.
– Вот незадача, – сказал он.
Чужие эмоции стремительно уходили, но всё равно Айден понял, что Николас по-прежнему ничуть не жалеет.
Мистер Саттон не растерялся, в кабинете нашлись салфетки. Он убедился, что с Айденом тоже всё в порядке, а от визита к лекарю «на всякий случай» отказались уже оба. Всплески магии иногда случались, но по тому, как косились на него другие студенты, Айден подумал, они решили, он сделал это специально.
Занятие затянулось, но, к неудовольствию остальных, им тоже пришлось сдавать зачарование.
Не особо обращая на них внимание, Айден крутил в руках пуговицу, которая всё-таки оказалась зачарованной. Николас не пытался с ним заговорить и, сняв с пальцев перстни, неторопливо оттирал их от крови салфетками. Как раз закончил, когда наконец-то бухнул колокол.
Оба молча вернулись в комнату, и только там Айден наконец-то дал себе волю. Уставившись на Николаса, он прошипел:
– Ты совсем придурок? Жить надоело? Это же магия теней!
Его слова Николаса не впечатлили:
– Может, я мечтаю получить Объятия тени?
Так называлась казнь через магию императорского рода. Не наказание, а высшая награда. Один раз в жизни Айден видел, как это происходит: старый учитель отца был болен и попросил о такой чести. Тот согласился. Учитель встал на колени, сложил омытые в жертвенной крови руки. Император взметнул свои тени, позволил им вгрызться в живую плоть и поглотить человека.
Это выглядело страшно. Завораживающе, жутко – и в то же время торжественно и красиво.