Чернильные души
Шрифт:
Он сделал ударение на слове «разумные», словно рассчитывая смутить Радика, но вместо этого лишь напугал.
– Обычно ученые жертвуют собой, а не другими, – почти шепотом ответил Радик. Эта угроза, ведь угроза же? – заставила его отодвинуться от ученого. Вика продолжала плакать, размазывая слезы по пока еще чистому лицу.
– Это единицы, – отмахнулся Котин, словно не замечая, как напрягся Димка, с каким ужасом то на него, то на сестру смотрит Зоя. – Просто истории о них тиражируют. Это же так романтично, жертвовать собой ради человечества. На деле они всего лишь удачливые любители. Профессионал должен
И Радик не нашелся, что ответить. Наверное, если бы он догадывался, куда его заведет этот разговор, он попытался бы сказать еще хоть что-то, но сейчас он боялся и оттого больше уделил внимания хныкающей Вике, а не разглядывающему его Котину.
Не сразу, лишь через несколько дней, но его участие в эксперименте изменилось. Началось всё с того, что от Резина он перешел обратно к Котину.
«Ты видишь тени почти со всеми аппаратами и даже немного без них, – словно извиняясь, пояснил Степан. – А нам нужно понять, что эффективнее».
Радик спорить не стал. Он тоже был за эффективность. Но того, что за этим последовало, он не ожидал.
Едва он вошел в кабинет, который ему указал Котин, как дверь за ним захлопнулась, а прямо в двух шагах от него какой-то лаборант в маске начал резать на блестящем металлическом столе котенка. Хотя «начал резать» – это было бы преувеличением – одно резкое движение скальпелем – и в руках лаборанта крошечное тельце едва успело дернуть лапой.
Ночевать Радику пришлось в этом же помещении. Он закатил безобразную истерику, попытался наброситься с кулаками на лаборанта, кричал по поводу скрывающей лицо убийцы маски… сам не ожидал, что его это заденет так. Кажется, ему что-то вкололи, а потом принесли раскладушку и утку как в больнице для лежачих.
А трупик котенка унесли и двери заперли.
Укол подействовал быстро, и Радик мог только вяло размышлять, что его оставили тут не ради продолжения мук совести или еще чего-то столь же эфемерного для этих людей, а просто из-за отсутствия в помещении окон и металлической двери.
Ходить в утку было унизительно, а спать на раскладушке неудобно, так что утром Радик не стал повторяться и встретил Котина спокойно.
Тот же словно ничего и не знал о предыдущем вечере, лишь снова просканировал его пятна, выводя на монитор сравнения с предыдущими днями.
– Сработало! – заявил он. – Пятно стало меньше.
– Разумеется, оно стало меньше, – не удержался Радик. – Это все пятнистые знают, а благодаря мне, и вы.
– Всё так, всё так, – согласился Котин. – Благодаря вам, Родион. Но наука требует фактов. Мне не очень вериться, чтобы подростки всерьез проводили исследования и определяли, что действует на их самочувствие. Да они даже размер пятна определяли на глаз!
С этим было не поспорить, и Радик снова промолчал. Он уже жалел, что не ушел отсюда, когда была возможность. Теперь же он мог посещать столовую, медблок и даже туалетную комнату в сопровождении Котина или его лаборанта. Официально это считалось «контролем за динамикой развития заболевания в новых условиях», но Радик чувствовал себя в тюрьме.
Теперь он понял, что Димка и Зоя – это контрольная группа для них с Викой. И такого отношения он простить не мог. Как и того, что им не рассказали о тех исследуемых, которых не выпускали в общую столовую. Сколько их еще было заперто тут? Таких, как та девушка. Впрочем, говорить об этом с Котиным Радик не собирался. Спорить в его положении было бесполезно – это Радик тоже вынес из фильмов и комиксов, и в этот раз был уверен, что не ошибается. Поэтому он предпочел затаиться и дождаться, когда Котину надоест следить за ним и держать взаперти.
Это было проще решить, чем сделать.
Котят с тех пор было еще двое. Одного безучастный лаборант в маске и надвинутой на лоб шапочке долго и уверенно мучил, но умирать унес в другое место. А второго изрезал страшно и оставил умирать на глазах Радика. И всё. Больше никаких котят. И Радику оставалось только гадать, почему прекратились опыты. Из-за отсутствия разницы при обычном убийстве и мучительном, и отсутствии изменений в кляксе на лице без самой смерти на глазах невольного участника этого эксперимента, или же дело в его неадекватной реакции, и повторно они проводили эксперимент уже с Викой? Спрашивать Радик не решился. Ему было достаточно того, что теперь на его глазах умерщвляли сплошь лягушек, ящериц и другую мелочь. Жаль их было, но не так сильно.
Единственное, что его огорчало – это то, что из-за всех экспериментов его болезнь развивалась совсем медленно. Как он хотел просто исчезнуть как Линда или та незнакомка! От Димки он знал, что Линду перед самым уходом заперли где-то в подвале, рассчитывая, что она останется после на месте, но, похоже, это не сработало. Вот и Радик теперь не мог дождаться, когда сможет выбраться к Соне. Он был благодарен Резину за то, что теперь знал, как уйти. Главное, никого не коснуться и выбраться из здания. О лекарствах он теперь и не помышлял.
Спустя неделю экспериментов его снова перевели в прошлую комнату и стали пускать в общую столовую. Радик вел себя образцово, вяло общался с одногодками и всё больше молчал. И через три дня дождался.
– Бежать надо, – шепнул ему за обедом Димка. Радик вздрогнул, но не повернулся. И без того очень удачно его соглядатай был облит супом Вики. Но чтобы Димка догадался до чего-то сам, и это при том, что он относился к контрольной группе и не был подвержен этим издевательствам с наблюдениями за умирающими животными. Ему не светили в глаза, не заставляли постоянно сдавать кровь…
– Этот чудила сейчас вернется, – продолжил Димка. – Мы с девочками поищем способ, а ты уж подыграй.
– Почему? – почти не разжимая губ спросил Радик, уставившись в тарелку.
– Мне не нравится, что Зойке моей Викину кровь пытаются перелить, а мне твою, – ответил Димка. – Это нас не заразило, но они не остановятся. А я сюда не для того шел, чтобы пятнистым заделаться.
Он замолчал и принялся шумно прихлебывать суп, пока Радик переваривал сказанное им. Ему и в голову не приходило, что Котин не остановится на заражении Вики и, как не жутко это звучало, у них вполне могло получиться. Если Радик правильно понял Соню и Андрея, заразить может любая тень, правда, одиночная – с риском для собственном теневой жизни. В этом он и сам успел убедиться. Но вряд ли это интересовало ученых. Так что достаточно запереть Зою с умирающей сестрой в крошечном помещении, как та обязательно нечаянно коснется её. И почему-то Радик сомневался, что это новое знание Котин и его коллеги используют для создания лечения.