Чернильный дневник
Шрифт:
Аманда с ненавистью посмотрела на него, стуча зубами от холода.
— Пошел ты… — прохрипела она.
Дознаватель грустно пожал плечами и кивнул тюремщикам. Девушку снова накрыла ледяная волна.
Снова и снова Аманду окунали в чертово корыто, пока до Хавьера Бранда не дошло, что это бесполезно. Девушка либо молчала, чувствуя, как ледяная вода обжигала лицо и нёбо, либо продолжала твердить о книге, перенесшей ее сюда. Но дознаватель из свиты конклава ни на секунду не допускал маломальской возможности вмешательства чего-то паранормального. Он существовал в границах практики и веры, а вера, в свою очередь, отметала и приравнивала к ереси и греху все, что было нельзя
Но только вот она не исчезала. Как назло, хотя сейчас для этого был самый подходящий момент. Когда корыто оставили в покое, стало не лучше. Ее усадили обратно на стул, на этот раз приковав вваренными в него оковами на подлокотниках и ножках. Вот теперь Аманда окончательно превратилась в беззащитную жертву, неспособную пошевелиться. Безгласые тюремщики выстроились в ряд.
В ушах настойчиво звенело, а голову больно сдавливало. Казалось, мозг до сих пор покрывал и сдавливал ледяной кокон. Дыхание никак не желало прийти в норму, в горле саднило и горчило. Хотелось смачно откашляться, выпить горячего чая и спрятаться под одеяло. Вдобавок, в этом месте и так было холодно, а теперь еще с мокрых волос стекало прямо за шиворот. Девушку знобило. По коже побежали мурашки. Только вот не от холода, а от мелькнувшего перед глазами Хавьера Бранда.
Дознаватель присел на корточки, чтобы оказаться с ней наравне.
— Ну что? Попробуем другой способ? — улыбнулся он, покручивая в руке широкий однолезвийный кинжал. Оружие порхало в его руке как живое, хотя тот даже не смотрел на него. Управляться умел, определенно.
— Я ответила на ваш вопрос, — продолжая стучать зубами, поджала губы Аманда. — Не моя проблема, что вы не желаете верить.
— Во что верить? — покачал головой дознаватель. — В то, что на свете существуют какие-то дьявольские чары? Подтверждений тому, что магия, эта грязная и не имеющая на существование чертовщина, действительно существует, пока не обнаружили. Но если это так… — он задумчиво накинул прядь ее мокрых волос на лезвие и внимательно осмотрел светлые концы. — Если это так, мисс… для вас всё светит куда большими осложнениями. Потому что тогда вас можно приравнивать не к пособникам преступникам, а к… ведьмам.
— От меня-то что зависит? — раздраженно дернулась девушка. Так и хотелось стукнуть кулаками по подлокотникам, но к несчастью, она была прикована. — Как будто мне доставляет удовольствие находиться тут! Я тоже хочу понять, что и кому от меня надо!
Бранд задумчиво продолжал играть ее прядью. Легонько побрасывал и ловко ловил на перевернутое плашмя лезвие. Даже кончик языка высунул от усердия.
— Кстати, не поделитесь секретом? Куда вы так торопились со своим спутником? — вдруг сказал он, резко прерывая игру и на лету отрезая часть локона. Бранд осторожно повертел в руках трофей и даже пощекотал себе щеку. — Борей, Ларет, Милтон… вы ведь двигаетесь на север… или на запад? Да? Куда именно? С какой целью?
У Аманды перехватило дыхание. Что ей ответить? Ни в коем случае нельзя говорить про королеву Лиру. Только она могла помочь и дать ответы. И если правда то, что она хорошая женщина и просто помогает нуждающимся, подставлять ее не хотелось. Мало ли какие проблемы она может накликать на королевскую тетку одним неверным словом?
— Не поверите, Адриан показывал мне местные красоты, — наконец, ответила она.
Бранд усмехнулся.
— Да, разумеется… — Хавьер откинул на пол уже ненужный клок волос и, стянув в сторону верхнюю юбку ее платья, прорезал нижнюю, оголяя бедро и колено. — Вы ведь знаете, что люди крайне восприимчивы к физической боли, — он начал ласково водить лезвием кинжала по верхней стороне бедра. Со скованными ногами Аманда не могла дернуться или отстраниться, лишь колено ходило ходуном, что только усложняло дело, так как лезвие неприятно царапало. — Как я уже говорил: мне нежелательно превращать вас в груду костей, так что обойдемся пока без серьезных травм. Я снова задам свой вопрос: куда вы направлялись с бароном Колфиндом?
Аманда молчала, напрягшись всем телом и с ненавистью смотря на дознавателя. Отвечать она не торопилась и тот это видел. И тогда нахлынула боль. Не ослепляющая, к счастью, но не менее болезненная. На глазах выступили слезы, а нога запульсировала кипятком. Чувствовалась стекающая по коже кровь.
Хавьер Бранд с удовлетворением оценил свои старания. Не так глубоко, чтобы повредить сухожилия, но достаточно, чтобы вызвать мучения. Длинный кровавый порез красовался на измученном теле девушки. Ко всему прочему, он с садисткой улыбкой ковырялся кончиком кинжала в ране, истязая ее еще больше.
— Так что же?
Аманда молчала. Для себя она мысленно решила, что будет молчать пока останутся силы. Все равно каждое ее слово делает только хуже. Не дождавшись ответа, Бранд повторил эксперимент. И повторял его до тех пор, пока на бедре не появилось пять ровных порезов. Нога уже утопала в крови, а девушка, закусив губу, чтобы сдержать крики, бессильно уронила голову на металлическую спинку стула.
Бедро она почти не чувствовала. Зато чувствовала сдавленной дыхание, бешено бьющее сердце и очередную подступающую к горлу горечь. В глубине носа назревал знакомый железистый запах, так что она не удивилась, когда почувствовала, как по подбородку скатилась дорожка крови.
Хавьер с удивлением посмотрел на пленницу. Откуда ему было знать, что для ее сердечно сосудистых проблем даже такие, внешне не фатальные махинации представляли угрозу. Сначала ее заморозили и чуть не утопили, теперь режут. Какое сердце выдержит? Аманда ощущала, как сдавали ее нервы. Слезы лились непроизвольно, крик глох где-то внутри, так как во рту пересохло и единственное, чего она хотела больше всего на свете — чтобы все это закончилось. Как угодно. Дайте ей проснуться или убейте, неважно…
Все усугубилось еще больше, когда Хавьер решил, что одних порезов недостаточно. Один из тюремщиков подал ему лежащую до того в печи и раскаленную докрасна кочергу с “Г” образным наконечником. Слов о том, что теперь раны нужно прижечь, девушка не услышала. От ужаса при виде мелькнувшего перед носом наконечника, подступивший звон в ушах перебил все посторонние звуки. В глазах почернело…
А затем она закричала. Адски и навзрыд, чувствуя тлеющую плоть и съедающее сознание боль. Внутренности сдавливало до хрипоты. Перед глазами плыло. Бранд что-то спросил. Она уже не понимала и не слышала что, потому что провалилась в черную пустоту беспамятства.
А очнулась в своей темнице, лежа на сыром матрасе. Нога продолжала пульсировать. Малейшая попытка пошевелить ей отзывалась ударом молотка по голове. Аманде пришлось собрать все мужество, чтобы посмотреть на то, что сейчас осталось у нее вместо бедра. По ощущениям, она не удивилась бы увидеть жалкий обрубок.
Но нет, нога осталась у владелицы в полном комплекте. Да, покрасневшая, измазанная в ее подсохшей крови, опухшая и вдобавок с ужасным и пугающим ожогом, но на месте. Аманде так хотелось заплакать, жалея себя, что было бы не лишним в сложившейся ситуации, но она не позволила. Самосожаление ничем не поможет.