Черно-белая война
Шрифт:
Дамы, мимо которых проходил Руин, с любопытством, а то и с явным интересом смотрели на него, а он лишь скользил рассеянным взглядом по лицам и фигурам. Он искал. И нашел. Посветлел лицом, разглядев в уголке, у стола, свою сестру, и направился прямиком к ней.
Моргана была поистине восхитительна в темно-синем строгом вечернем платье. Она по-прежнему не решалась открывать плечи, но высокая прическа, из которой на плечи падало несколько кокетливых локонов, с таким изяществом подчеркивала белизну и совершенство ее шеи, что она привлекала к себе гораздо больше внимания, чем сильно декольтированные дамы. Синий шелк ласково облегал стан Морганы, и даже обилие складок не скрывало красоты
Она заметила Руина, глаза ее вспыхнули, и девушка протянула ему тонкую руку, украшенную легким браслетом. Брат любовался Морганой совсем не так, как остальные мужчины, в его взгляде было бескорыстное любование, то, что выражали его глаза, напоминало чувство, испытываемое от созерцания настоящего произведения искусства. Молодой человек и в самом деле смотрел на сестру, как на драгоценный камень, оправа которого должна быть достойна содержимого. Он галантно подставил ей руку.
– Потанцуем? – спросил он.
– С удовольствием.
Руин повел сестру на середину залы.
– Где Мэл? – спросил молодой человек.
– Он был здесь. Но уже ушел. Сказал – что-то срочное. Наверное, дела.
– А-а… Ну-ну…
– Он через меня попросил тебя предоставить мне убежище. – Девушка улыбалась. – Чтоб мне одной не торчать в пустой квартире. Квартира большая, а я – маленькая…
– О чем разговор!? Мой дом – твой дом.
Руин подхватил Моргану и повел ее в танце. Еще с тех времен, когда он жил при дворе властителя Провала и именовался «ваше высочество» (впрочем, титул принца никуда не делся, он остался, но имел вес лишь на Черной стороне, да и то не везде), Руин отлично умел делать то, что обязан уметь любой светский молодой человек – вести себя за столом, десятью способами завязывать галстук, фехтовать и танцевать. Вальсировал он, пожалуй, лучше всех в клане Мортимер. Но ему никогда не приходило в голову увидеть в этом что-то особенное.
– А Мэл вообще танцевать не умеет, – шепотом пожаловалась Моргана. – Наверное, потому и сбежал по делам. Чтоб не позориться…
– Мэл много чего не умеет.
– Зато он умеет многое из того, что не под силу тебе, братец, – немедленно вскинулась она. Как истинная женщина, она считала возможным и допустимым упрекать супруга в чем угодно, но не терпела, когда то же самое делал кто-то еще, и кидалась на защиту возлюбленного, как дикая кошка.
– Согласен. Каждый должен делать свое дело. Воин – воевать, маг – составлять заклинания… Кстати, знаешь, что в Провале грянул скандал?
– Правда? – Вместо любопытства Руин ощутил в голосе сестры напряжение. – Что там произошло?
– Киан написал Делии любовную записочку и отправил прямо к ней, в монастырь, с нарочным. Он уже давно в нетерпении. Но записка попала в руки настоятельнице, а та подняла шум. Устав в монастыре строгий. Правителя теперь хулят, кто во что горазд: мол, святотатство, мол, законы не признает, оскорбляет богов. Ты же знаешь Провал. Главный принцип – делай, что хочешь, только не напоказ. Если бы Киан потихоньку выкрал Делию, никто бы ничего не сказал. Сделали бы вид, будто ничего не знают.
– А Делия что? – заинтересовалась Моргана.
– У меня создалось впечатление, что, не будь она монахиней, пошла бы за Киана, особенно если бы он приказал. Знаешь, как бывает – хочется, но неловко. Проще, когда кто-то другой берет на себя полную ответственность. Все-таки они брат и сестра, хоть и сводные.
Моргана потупила глазки. Потом снова подняла их на Руина.
– Ты
– Ничуть не бывало. Просто пытаюсь заинтересовать тебя делами Провала. Может, все-таки решишься побывать там? Твой пример успокоил бы Делию, может, убедил бы ее стать более благосклонной к Киану. Воин действительно любит ее, искренне. С ним ей было бы хорошо. Жалко Киана.
– Ни за что не поеду в Провал. Не покажусь там ни за что. Киан, я думаю, сам решит свои проблемы, – холодно ответила Моргана.
Руин понял, что этот вопрос лучше оставить.
Мимо них проплывали другие пары. Вокруг было множество белокурых женщин – мечта романтика. Кудри женщин клана Мортимер демонстрировали все оттенки светлого – от чистейшей, почти молочной белизны до густо-медной прически с отливом в благородное золото. Почти все клановые женщины были красивы, дурнушки среди них встречались едва ли не реже, чем колодцы в пустыне. Женщины Мортимеров славились не только красотой, но и царственностью осанки и манер, а также особой «изюминкой». У каждой был свой характер – непредсказуемый, пылкий, полный неожиданностей и тайн, и ни одна из леди Мортимер не казалась безликой, какими иногда бывают самые обычные красивые женщины, чьи интересы узки, как загроможденный коридор общежития.
Но Моргана выделялась даже на фоне своих родственниц. Самая красивая среди них, самая величественная и самая необычная. Руин поглядывал на сестру с удовольствием, с которым мать смотрит на свое чадо, только-только научившееся ходить и уже бойко ковыляющее на своих слабых ножках.
Руин улыбнулся и, поскольку музыка закончилась, вновь подставил локоть. Отвел сестру к столику.
– Освежишься? – Он подал ей бокал белого вина.
– Спасибо. – Моргана пригубила. – Между прочим, отец тоже здесь. И, кажется, даже Дэйн. Он в парке, там, где фейерверки. И другие родственники. А ты общаешься только со мной. Это невежливо.
– Ты права. – Руин заметил неподалеку Мариту Мортимер, мать своего отца, и вежливо кивнул ей. Женщина – цветущая, прелестная и юная – ласково кивнула в ответ. – Светский человек должен вести себя иначе. Но я соскучился.
– Иди, иди, – фыркнула девушка. – По остальным ты должен был соскучиться не меньше. – И она направилась в залу с фонтаном.
Руин потянулся к тарелке с креветками. В этот день он почти не ел, и теперь голод восстал в нем с неожиданной силой. Возможно, здесь сыграли роль соблазнительные яства, расставленные на столах. Слуги только-только принесли из кухни огромные блюда с жареным мясом и торопливо нарезали его маленькими, тонкими ломтями, сворачивали рулетиками и укладывали красивыми горками. Руин завладел маленькой серебряной вилочкой и принялся за еду. Мясо он запивал отличным красным вином. На фуршетах вино принято разносить уже разлитым по бокалам, но у Мортимеров поступали иначе. Между блюдами и подносами были расставлены большие графины, полные до краев, слуги обновляли запас напитков и чистых бокалов, и каждый гость сам решал, что взять или налить.
Так что гости чувствовали себя в метрополии Мортимеров очень свободно, почти как дома.
Оглядывая толпу гостей, Руин вдруг заметил девушку, которую прежде никогда не видел. В первое мгновение, в профиль, она показалась ему похожей на сестру, но потом незнакомка повернула голову, и молодой человек понял, что ошибся. Она нисколько не походила на Моргану, может, лишь чуть-чуть – правильностью черт лица, густыми вьющимися волосами, тонкой и изящной длинной шеей и сдержанными плавными движениями, в которых чувствовались стесненность и смущение. Девушка была одета очень скромно и все льнула к одной из родственниц Руина по клану, ей явно было не по себе в метрополии Мортимеров.