Черное безмолвие
Шрифт:
Люди, отчаянно крича, падали, погребенные под чудовищное лавиной черных тел. Белки, якобы любившие тишину и покой, теперь, видимо, вспомнили о другом своем увлечении — крови.
Орава из полутора-двух десятков этих существ, отбежав в сторону, вдруг развернулась и, словно поняв, что за сметенными воротами дичи несравненно больше, бросилась к нам.
— Унесите их! — кричу я солдатам, стоящим в проеме ворот, имя в виду, естественно, Сергея и Эзука. Эзука и Сергея… Черт! Не время думать о том, кто из них стал для меня дороже. Я должна спасти обоих!
Мои руки тянутся к поясу, но не находят там ничего примечательного, кроме моей собственной талии. Револьвер? Гранаты? Где я потеряла все это? «Калаш», кажется, стался где-то в джипе, а другое вооружение? Все-таки я снабженец, а не солдат, как бы не хвалил меня Сырецкий за ратные подвиги.
Я оборачиваюсь, чтобы увидеть, что парни уже подбежали к нам, и взваливают себе не плечи моих друзей.
— Уносите! Я их задержу!
Задержу… Задержу?… Интересно, как и чем? Голыми руками? Просить оружие у кого-нибудь из наших парней уже поздно — несущаяся первой белка отрывается в прыжке от земли, целясь мне в лицо. Спорить готова, что от такого удара не уклонился бы и гепард.
Еще секунда, и ее острые зубы вопьются мне в глаз… Как то слышала легенду о том, что своими бритвами-зубами белка, вцепившись человеку в затылок, может прокусить насквозь позвоночник!
— Уносите! — в последний раз успеваю крикнуть я, и ту же молниеносно выбрасываю руку вперед, на лету хватая чертову тварь за глотку.
Белка извивается в моих руках, силясь дотянуться до запястья, но я уже размахиваюсь, швыряя ее в других наступающих чудовищ. Еще одна сметена точным ударом, и обе белки катятся по насту, корчась от боли.
Две в ауте, но атакующая меня стая просто не замечает этого. Да и в самом деле, какая разница, одной белкой больше, одной меньше. Этих тварей здесь сотни, и слава Богу, что меня выбрали своей мишенью лишь два десятка из них.
Их атака похожа на одновременный запуск множества крылатых ракет, что я когда-то видела в каком-то фильме. Белки не прыгают — они взлетают, стартуют, отрываясь от земли, подобно нашим ракетам-перехватчикам. Вот только, перехватчиком сегодня работаю я.
Порог восприятия углублен до предела, все мышцы напряжена, как у удава, изготовившегося для броска. Я растворясь в воздухе, уклоняясь от укусов беснующихся вокруг меня белок. Их зубы лязгают возле самого моего лица, но укусить меня не удается ни разу. Одна белка виснет у меня на ноге, прокусив ботинок и слегка задев ногу — размахиваюсь ногой, одновременно сбивая ударом с разворота атакующую меня белку, и пытаясь стряхнуть ту, что повисла на мне мертвым грузом. Бесполезно — ее челюсти, наверное, удастся разжать теперь только ломом. Бультерьер хренов! Изловчившись я хватаю белку чуть выше задних лап, и резко дергаю, разрывая ее пополам… Голова же твари так и остается висеть у меня на ботинке.
Еще одна вцепляется когтями в мою руку, но, не удержавшись, соскальзывает с нее, оставляя глубокие борозды на коже. Я стряхиваю ее, и впечатываю ногой в снег, одновременно уклоняясь от другой.
Рядом со мной ложится автоматная очередь, распугивая белок, брызжущих в разные стороны от выстрелов. Кажется, они не хуже бегунов ощущают линию ствола, и уходят от огня. Но главное, что они все-таки уходят. Я сворачиваю шею еще одной, отшвыривая еще трепыхающееся тело в сторону, и оборачиваюсь, чтобы поблагодарить моего спасителя, и предупредить, чтобы не вздумал больше палить по мне, когда я ношусь, словно ветер, уворачиваясь от белок — так и убить недолго! Трудно предположить, в какой точке пространства окажется в следующий момент бегун с предельным порогом восприятия…
Передо мной стоит Марат, с окровавленного лица которого полосками свисает содранная кожа. В его руке дымится УЗИ.
— Жива? — спрашивает он.
— Нет. — отвечаю я.
Эзука и Сергея уже внесли в завод и, наверное, волокут сейчас в госпиталь, в жилой бункер. Только бы никакая сволочь не шварканула по ним из миномета… Хотя, мадьяровцам сейчас не до этого — они в панике отступают, теснимые со всех сторон полчищами белок. Немало досталось и нашим парням — они бегут к заводу, гонимые этими проклятыми созданиями, и то и дело кто-то, отставший от остальных, оказывается погребенным под живым черным ковром. Кажется, что само Безмолвие ожило, наказывая людей за затеянную на его просторах кровавую бойню. А может, так оно и есть? Не спроста же Эзук говорил, что слышит голос Безмолвия…
На всех парах мчится к заводу БТР, на броне которого восседает Толя, яростно полосующий из автомата по преследующей его беличьей армии. Иногда наиболее рьяная белка ухитрялась запрыгнуть на броник, и тогда Толя перехватывал автомат за ствол, и прикладом впечатывал отродье в сталь.
К воротам со всех сторон стекались люди, преследуемые белками… Еще минута, и весь это бедлам ворвется на территорию завода. Этим людям все равно конец — они не успеют запереться в бункерах, а лишь приведут за собой этих хвостатых чудовищ…
Были бы целы ворота — еще был бы шанс… Хотя нет, стены не так уж высоки, и сделаны на скорую ногу из гранитных блоков и крупных камней, так что, при желании, по ним мог бы взобраться и человек, не говоря уже о ловких и проворных белках.
Я смотрю на Марата, и читаю в его глазах то же, о чем только что думала сама. Это конец. Еще минута, и белки ворвутся на завод, довершив то, что не смог сделать Мадьяр со всем его вооруженным воинством. Спасибо, Эзук, угораздило же тебя взять в сопровождающие именно этих чудовищ! Ну неужели ты не мог прихватить с собой полк волков, или роту медведей? Они бы защитили тебя в пути ничуть не хуже. Почему надо было брать в свои телохранители целую дивизию белок?!
Прямо на меня летит солдат, далеко оторвавшийся и от остальных и, как следствие, от волны белок, преследующей их. Несется вперед, не глядя себе под ноги, и потому он не замечает меня до тех пор, пока я не хватаю его за локоть, разворачивая к себе лицом.
— Стоять! — ору я, сопровождая свои слова увесистым тычком под ребра. — Бежать с поля боя? Сдать оружие!
Дрожа всем телом парень бросает мне в руки свой автомат, и, почувствовав, что моя хватка ослабла, вырывается и с прежней скоростью несется дальше.
Я переключаю автомат на стрельбу длинными очередями, и оборачиваюсь к Марату, все так же сжимающему в руках свой УЗИ. Удивительно, но он ждет моих слов. Так, словно это не я недавно с наитупейшим лицом взирала на готовую взорваться артиллерийскую мину.
— Ну что? — спрашиваю я. — Пошли?
Он не отвечает. Просто кивает головой.
До бегущей к нас толпы людей остается не больше десятка метров.
— Вперед! — реву я, срываясь с места и одним махом прорываясь через толпу оказываюсь лицом к лицу с оравой белок. Марат оказывается рядом со мной на долю секунды позже…