Чёрное Cолнце Таши Лунпо
Шрифт:
Вайгерт кивал. Филлигер не мог воздержаться от возражения.
– Да, предложил, никаких сомнений. Но что это уже означает? Даже если нам удастся перепроверка этих фактов – и я подчеркну: фактов, это еще совсем ни-чего не значит. Если мы сможем разыскать эти вещи, то и Штайнер тоже мог.
Теперь пришел черед Вайгерта возразить.
– Правильно. Но при этом ты забываешь одну вещь. Если эти факты, как ты говоришь, и под ними ты наверняка подразумеваешь не эту эзотерическую дребедень, правдивы, тогда это уже большой прогресс. Так как если тайное общество, как этот орден «Туле», в значительной степени стояло за историческим развитием Третьего Рейха, то это значит, что история, по крайней мере, в этом одном пункте,
– Туше.
Филлигера, казалось, удалось убедить, по крайней мере, в этом аспекте.
– Так, и теперь мы пройдем на шаг дальше. Если это дело, по меньшей мере, однажды функционировало, почему оно не могло бы сработать и во второй раз тоже? Действительно настолько ли невероятно, что как раз этот орден «Туле» смог спасти свои структуры во время после крушения в 1945 году? Если эти люди верят в их, если я могу ее так назвать, религию, почему бы им было не затаиться тогда на некоторое время? Если я серьезно размышляю над этим, было бы как раз очень необычно, если бы это не случилось именно так. В истории дост-точно примеров, когда религиозные группы подвергались преследованиям и сохраняли и передавали свою веру в подполье. И тогда мы делаем следующий шаг: если действительно этим людям и их наследникам удалось в течение десятилетий продвинуться вперед на важные позиции, почему бы им не захотеть сделать еще одну новую попытку получить власть?
Филлигер сделал глоток виски, прежде чем ответил.
– Я соглашусь, что все это действительно звучит убедительно. Но кто говорит тебе, что этот орден «Туле» действительно существовал? И даже если он существовал, какое влияние у него было? Это и есть ключевой вопрос во всем деле: был ли он действительно инициирующим, определяющим моментом или он был только одним из многочисленных явлений, которые способствовали развитию?
Вайгерт хотел что-то сказать, но Клаудия опередила его.
– Вывод из этого: мы должны проверить высказывания Штайнера. Если они соответствуют истине, то мы преодолели только первый барьер из многих. Но, все же, это так: гипотеза считается правдивой до тех пор пока не может быть дока-зана ее неправильность. Если мы можем доказать, что версия истории Штайне-ра неверна, то мы можем, пожалуй, отбросить и все остальное. Но и это тоже пошло бы нам на пользу.
Теперь на очереди снова был Вайгерт.
– И это тоже пошло бы нам на пользу. Только кто убил тогда Фолькера и Гринспэна? И кто Гаракина, если высказывания Штайнера правдивы в этом пункте? И у кого на совести Мартен и его жена? Вот причина, из-за чего мы все здесь сидим, и из-за чего я по уши в дерьме! А не потому, что история десятилетия назад протекала иначе, чем написано в книгах.
Несколько мгновений царило молчание. Потом Клаудия нарушила тишину.
– Фолькер, Гринспэн, Мартен. Теперь только это уже моя очередь! Я совсем не рассказала тебе, что я узнала об этом, пока ты отсутствовал.
– Для этого еще придет время!
– Но Хилльгрубер говорил тебе, что Фолькер, президент Еврофеда, и Гринспэн, член Совета Безопасности ООН, якобы должны быть масонами. Как мы договорились об этом, я немного собрала информации об этом. Результат: по Фолькеру и Гринспэну никаких новостей. Подтверждения сведений Хилльгрубера до-стать не удалось. Но при этом выплыло кое-что другое. Я же уже рассказывала вам, что в Италии в начале восьмидесятых годов был большой скандал с ложей Пи-2. Это было первым, что попало мне по теме. Пи-2 была тайной масонской ложей. Теперь я не хочу надоедать вам более мелкими деталями этой в высшей степени запутанной истории. Но я не хотела бы скрывать от вас один момент: некий Роберто Кальви, тогдашний шеф банка Ватикана, «Банко Амброзиано», был впутан в скандал. На его счету, в самом буквальном смысле слова, был ряд сомнительных международных финансовых сделок.
– И что в этом интересного для нас?
– Спокойно. Кальви был убит, причем весьма необычным способом. Его нашли повешенным под мостом Блэкфрайерс-Бридж в Лондоне, его ноги были под прямым углом, в его карманах нашли кирпичи. То, что сначала выдавалось за самоубийство, оказалось позже тем, чем оно и было на самом деле: классическим ритуальным убийством в масонском стиле. Прямой угол – это один из их символов, который ложи переняли у их предшественников, каменщиков. И кирпичи указывают на символ необработанного и обтесанного камня. Необработанный камень – это дух новичка в ложе, который по масонской философии только должен быть обработан, должен быть обтесан как этот камень.
Вайгерт больше не мог сдержаться.
– Жена Мартена! Ее труп оформили в точно таком же виде!
– Точно, мой дорогой.
– И это снова подтверждает определенным способом высказывания Штайнера: в его легенде он говорил о двух соперничающих друг с другом группах, Агарти и Шамбале. Давайте сначала будем рассматривать легенду в качестве только легенды и обратимся к конкретной реальности. Тогда мы видим две соперничающие друг с другом группы: одна является формой выражения группы Агарти, орден «Туле». И другая группа, олицетворяющая Шамбалу, масонство. Они обе ведут друг против друга борьбу, борьбу, которая очень далека от рационально-го понимания, борьбу, которая происходит преимущественно на эзотерически-религиозном уровне.
И иногда мы находим в мире, который мы можем видеть, признаки этой борьбы. Они есть...
Петер Филлигер, которому было недостаточно одного лишь наслаждения солодовым виски, снова взял слово.
– Я вовсе не знаю, что у тебя есть, Ганс. Ты делаешь из этого большое дело. Но Штайнер же сам рассказал тебе об этом, о Шамбале и масонах. Каким тогда доказательством могут служить более подробные обстоятельства убийства мадам Мартен?
– Момент! Штайнер говорил о Шамбале и масонах. Это верно. И он также говорил, что именно у них на совести убийство Мартена и его жены. Но в нашей беседе мы совсем не говорили о том, в каком виде я нашел жену Мартена. Если Штайнер проводит причинно-следственную связь между ее убийством и какими-нибудь масонскими ложами, и если теперь эта связь подтверждается нашими исследованиями, вернее, исследованиями Клаудии, тогда это значит, что выска-зывания Штайнера определенным способом подтверждаются.
Филлигер не сдавался так легко.
– Неправильно! Так же, как и о символе черного солнца, он мог узнать о более подробных обстоятельствах убийства Мартена и, прежде всего, его жены тоже из газет!
Вайгерт возразил:
– Он мог. Однако это ничего не меняет в том, что он дал нам след, который подтвердился исследованиями Клаудии. И этот след ведет в направлении каких-то лож! И, наконец, Фолькер и Гринспэн, по меньшей мере, если верить Хилльгруберу и нашей корреспондентке в Нью-Йорке, были членами масонских лож!
Филлигер что-то ворчал себе под нос. Клаудия вступила в разговор:
– Мы можем здесь сидеть еще часами и спорить дальше. Однако, это ничего не изменит в том, что нам нужно что-то делать. Ты, Петер, все еще не смог расшифровывать оба лазерных диска Мартена. Кто...
– Вот теперь уже это и меня достало! Я всю неделю не отходил от монитора! Я просто не могу больше ничего сделать! Если вас что-то не устраивает, я могу вернуться в мою избу!
Теперь наступил момент, когда требовалось посредничество. Филлигер не был по-настоящему убежден в продолжении истории. Кроме того, он помогал, прежде всего, из дружбы. От него нельзя было требовать стопроцентной самоидентификации с этой историей. Если слишком жестко наседать на него теперь, то он вышел бы из игры. Вайгерт вмешался.