Черное и Белое
Шрифт:
– Нет. Я благодарю тебя за заботу и интерес к моей работе, но оно только моё и больше ничьё.
– Я понимаю. Тогда съешь хотя бы фрукты, чтобы ты смог плодотворно работать. И кстати, сегодня после обеда я уезжаю в длительную поездку в Рим, необходимую для укрепления научных связей и пока не знаю, когда смогу вернуться.
– Удачи, тебе с этим отец!
Закончив с трапезой, он спешно покинул отца и направился к дому Мины.
– Доброго дня! Меня зовут Маттиас, я пришёл к госпоже Мине. Могли вы сообщить ей о моем прибытии? – обращаясь к работающему в саду мужчине произнес он.
– Да конечно, господин, пойдёмте со мной.
Маттиас заметил, что, в светлое время суток дом выглядел намного больше и красивее. Остановившись у огромной лестницы, которая вела прямиком к главной двери, он сделал глубокий вдох, как делал это всегда, в те моменты,
– Прошу, заходите.
Оказавшись внутри его взгляду открылся изумительный вид. Огромное пространство все залитое солнечным светом. Белоснежные стены на которых висели невероятной красоты картины. Он двигался от одной картины к другой, внимательно разглядывая их и что-то бормоча себе под нос. Пока не настал черед полотна, на котором был изображен высокий, крепкого телосложения мужчина во весь рост. Короткие черный волосы, глубоко посаженные карие глаза и мужественные скулы. Это без сомнения был отец Мины. Глядя на него сложно было поверить, что он когда-нибудь решит выбрать для себя такой конец. Маттиас вздохнул и решил, что рассматривать произведения искусства ему больше не хочется и направился к фонтану, который был расположен в самом центре всего этого великолепия. Подойдя к нему, он стал рассматривать статую, которая напоминала молодую красивую девушку с длинными по самый пояс волосами. В одной руке у неё находился кувшин, из которого собственно и струилась вода, а в другой она держала вытянутый предмет похожий на свиток папируса запечатанный лентой. Его удивил столь необычный выбор предметов, но долго задумываться над этим он не видел никакого смысла. Поняв, что прошло уже достаточно много времени, он сел на край фонтана и пристально смотрел по направлению куда так спешно убежал встретивший его мужчина.
– Маттиас, доброго дня!
– О, Мина, наконец то, – он резко встал и направился прямиком к ней. – Я думал ждать придется ещё целую вечность, почему так долго? – с досадой произнес он. – Ты же знаешь, как я не люблю ждать.
– Да, прости меня, но в свое оправдание могу сказать, что визит не был запланированным. И я если честно не ожидала увидеть тебя так рано, да и вообще увидеть тебя здесь. Что-то случилось?
– Нет, просто, я же обещал тебе вчера…Ну ты помнишь…Вот и пришел выполнить обещание, если ты всё еще хочешь, чтобы я сделал это?
– Конечно хочу, непременно!
– Ну вот и хорошо. Ты уже позавтракала?
– Да, я готова идти.
– Тогда пойдём, я хочу прогуляться. Плюс свежий воздух нам обоим будет на пользу.
– Согласна.
Покинув дом, они направились к саду и найдя широко раскинувшееся всей своей листвой дерево расположились в его тени.
– Для начала, я хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что.
– Что именно?
– Не при каких обстоятельствах, и чтобы не случилось никто и никогда не должен услышать от тебя, то чем я планирую сегодня с тобой поделиться. Пообещай мне!
– Обещаю.
– Ну тогда, – сделав очередной глубокий вдох Маттиас продолжил, – Ты же знаешь моего отца, верно?
– Да, знаю, он великий человек. Я читала все написанные им труды!
– Так и есть, мой отец настоящий человек науки и всю свою жизнь он посветил ей, точнее посвящал пока не встретил мою мать. Она работала учителем в школе, ей прекрасно удавалась обучать детей философии, естественным наукам и религии. А как легко она находила общий язык с ними, меня всегда восхищало это, и я даже немного завидовал признаюсь честно. Её звали Мирра. Она была из небогатой, но весьма образованной и уважаемой семьи. Она часто водила детей в Храм Афины, что по дороге к твоему и моему дому и на одной такой экскурсии она и встретила моего отца. С того самого дня и до дня её ухода они были вместе. Моё детство, как и твоё было прекрасным, я рос в любви и заботе своих родителей, меня окружали люди, которые знали ответы как мне тогда казалось на все вопросы. Они привили мне любовь к окружающему нас миру, науке, истории и даже религии. Вместе с мамой мы каждый день ходили в Храм. Иногда, когда у меня было свободное от обучения время, мне удавалось наблюдать за тем как она проводит свои занятия в школе, и как дети, затаив дыхание слушали каждое её слово. Приходя домой она сама выпекала для меня мой любимый хлеб. А этот запах, запах свежеиспеченного хлеба я не смогу забыть никогда! Это было по истине великолепно! – столь редкая улыбка появилась на его лице. Он остановил рассказ и словно погрузился в приятные и теплые воспоминания.
– А знаешь, у меня здорово получалось бегать длинные дистанции. В детстве я никому и никогда не проигрывал ни одного состязания в нём. Мне тогда казалось, что ещё чуть-чуть быстрее, и я смогу взлететь, словно птица воспарить в самое небо, смешно, не правда ли?
– Ничуть, это так прекрасно.
– Возможно…В тот день я как обычно прибежал домой после тренировок весь мокрый и измотанный. И сразу же направился в свою комнату, чтобы помыться и переодеться, никому ничего не сказав. После того как все процедуры были окончены, я направился в гостиную к родителям, услышав оттуда их голоса. Но почти преодолев весь путь я остановился, точнее моё тело остановилось как вкопанное, когда я услышал слова отца – Ты умираешь, Мирра, неужели твои Боги оставили тебя, оставили нас!? Сказав это, он рухнул на стул, стоявший рядом и принялся рыдать. Знаешь я никогда не видел его жалующимся или опечаленным, а уж тем более плачущим. Мне стало так страшно, что я сначала попятился назад, а затем просто развернулся и побежал обратно к себе. Я думал, что если не зайду к ним сейчас и не увижу отца таким, то всё будет хорошо. И что ничего этого не происходит на самом деле. Опять глупо, очень глупо, – он надолго замолчал.
– Маттиас, ты слишком суров к себе, ты был ребёнком, – как можно нежнее произнесла она.
Как будто не услышав её последние слова он продолжил.
– Вот расторопным я не был никогда. Видимо услышав мой трусливый бег и поняв, что я всё услышал они бросились ко мне. Когда они оказались у моей комнаты, то увидели, что я лежал на кровати свернувшись калачиком, закрыв лицо руками. Все моё тело сковывал страх, но я не плакал, так как видимо ещё не до конца все осознавал. Мы долго проговорили в тот день, но деталей я уже не помню. Помню только её теплые руки и мягкий голос, который повторял, что всё будет хорошо. В тот момент мне этого оказалось достаточно, но как же она тогда ошибалась…как ошибалась! Время шло, и болезнь набирала свои обороты. Словно изголодавшийся зверь поедала её изнутри. Она плохо спала. Ей было тяжело подолгу стоять и боль, которая мучила её изо дня в день изматывала так сильно, что иногда она проводила весь день в постели. Совсем скоро она уже полностью отошла от дел, сосредоточив остатки своих сил на мне. Её теплый, нежный взгляд наблюдающий за мной всегда придавал мне сил и желания делать всё лучше других. Чтобы радовать её, чтобы видеть улыбку на её лице. Она была для меня Солнцем, чистым, теплым светом, всегда оберегающим меня и всегда рядом…
Он устремил свой взгляд к небу, ладони сжались, все тело сильно напряглось.
– Мина, я так любил её, так нуждался в ней, но вскоре её не стало…Она покинула нас и в тот день, я понял, отчетливо осознав, что нет никаких высших защитников, Богов или еще как бы их там не называли. Ведь они позволили моему Солнцу погаснуть, погаснуть навсегда…Эта женщина ходила в Храм каждый день, даже тогда, когда ходить уже не было сил, а боль сковывало каждое движение. Она молилась им, молилась так искренне, всем своим чистым сердцем! И я молился, я просил, умолял их помочь, спасти её, спасти мою маму, но знаешь, что они сделали – ничего! – его голос резко изменился, уже не сдерживая подкативший к горлу комок, он дал волю эмоциям и слезы градом покатились по его щекам, губы нервно сжались.
– Я ненавижу веру в них, ненавижу больше всего на свете, и я никогда не признаю их существование! Но если на минуту допустить такую нелепую возможность и как ученый я обязан рассмотреть её, тогда я с уверенностью могу заявить, что они самые жестокие существа на свете. Потому как ни один родитель не может спокойно наблюдать за страданиями своего ребёнка! Не откликнуться на их мольбу о помощи и в самый тяжелый момент просто отвернуться, просто не помочь… а они могут, значит, логически следует вывод, что хуже, чем не иметь родителей вовсе, иметь таких как они – жестоких и равнодушных!
Она наклонилась и провела своей теплой рукой по его щеке утирая слёзы, положив вторую руку на его грудь произнесла:
– Маттиас, прости, я не знала насколько глубока твоя боль, если бы знала, то никогда не настаивала бы на том, чтобы ты рассказал мне свое прошлое. Но теперь я понимаю тебя, я правда понимаю. Я была в таком же состоянии, но мне повезло я нашла выход из этой темной и страшной бездны отчаяния. Ты знаешь, твоя мама, она и вправду была прекрасной женщиной, которая обладала неимоверной силой духа. Я хочу помочь тебе всем сердцем и буду рядом с тобой сегодня, завтра и всегда!