Чёрное и Белое
Шрифт:
– Алло...
– Павел, привет, - раздался надтреснутый голос Дмитрия.
– Как дела?
– Чего надо?
– грубо огрызнулся мужчина.
– Ладно, ты, типа, занятой, перейду к главному. Паш, у меня тут некоторые трудности возникли. Ты должен мне помочь. Как друга прошу.
Как друга? Однако! Оставалось лишь удивляться беспредельной наглости этого мерзавца.
– Я не считаю тебя другом, - холодно ответил Павел.
– И не вижу причины помогать.
– Причина есть, и она в том, что твоя формула имеет погрешность, неточность в расчётах.
–
– Да ладно, Паш, перестань дуться. Моя, твоя... Я не останусь в долгу, непременно скажу, что ты мне много помогал. Сейчас просто нужно срочно всё исправить. Я перебрал разные варианты, но на эксперименты времени нет.
– Ну так поторопись. Зачем эксперименты? Достаточно лишь проверить начальные вычисления. Они же у тебя сохранились? Странно, что создатель не знает о недостатках своего творения, не правда ли?
– Всё понятно, - голос на другом конце провода лишился надежды.
– Зря я к тебе обратился. Вот уж не думал, что ты таким мстительным окажешься. Ну что ж, на мою дружбу тоже больше не рассчитывай.
Можно подумать, на неё кто-то рассчитывал. Придурок. Раздражённо бросив телефонную трубку на аппарат, Павел, взял со стола свой сотовый и вышел в коридор. Там он рассказал о случившемся Олегу и под конец спросил:
– Теперь-то мне можно идти к директору?
– Теперь, я полагаю, можно, - позволил генерал.
– Конечно, хорошо бы дождаться, когда враг сдастся сам...
– Там действительно всё не так уж сложно. Димка просто на взводе, нервничает.
– Что ж, тогда иди. Больше твёрдости и старайся придерживаться той линии разговора, которую мы с тобой репетировали. Черновики с собой?
– Да.
– Хорошо. Держи спину ровно, и в голосе твёрдость. Не забывай, правда на твоей стороне. И в то же время, будь естественным.
– Да знаю я.
– Ты всегда знаешь, только в решающий момент всё забываешь. Учти, если снова оробеешь, я тебя больно покусаю! И лишу секса на две недели. Нет, на два месяца! Иди. Уничтожить и унизить! И никак иначе!
Приободрённый столь пылким напутствием, Павел взял из кабинета папку со своими бумагами и отправился на приём к директору предприятия, молясь, чтобы тот был на месте. Сердце колотилось громко, перекрикивая звон натянутых нервов. Не сказать, что Павел боялся, но пустившая корни в естество нерешительность ласково уговаривала, что битва может принести не только победу, а и поражение, и что испытывать судьбу нет такой уж большой необходимости. Ведь за поражением немедленно последует и позор, и насмешки.
Павел мотнул головой, отгоняя неприятные мысли. Проиграть нельзя. И не только потому, что Дмитрий снова одержит верх, и не потому, что последует позор. Но прежде всего потому, что Олег окончательно признает в Павле труса и уйдёт от него. А значит, нужно победить. Чтобы Олег поверил в надёжность и силу своего партнёра и остался навсегда.
– Зиночка, Геннадий Вениаминович у себя, надеюсь?
– бодро поинтересовался Павел у сидящей за своим рабочим столом секретарши.
– У себя, - улыбнулась девушка.
– Но предупреждаю, настроение у него плохое.
– Что ж, попробую улучшить.
Как гремело сердце! Его гулкие удары отдавались по всей поверхности тела, будто этот орган не стоял на месте, а хаотично метался по всему организму.
– К вам можно, Геннадий Вениаминович?
– решительно переступил порог Павел.
– Если вы по пустякам, Павел, то я занят, - глухо отозвался хмурый мужчина в кресле за столом.
– Нет, я достаточно ценю своё и чужое рабочее время, чтобы заниматься пустяками.
– Молодой человек приблизился к столу и положил на его край свою папку.
– Я по поводу нового проекта в третьей лаборатории.
– По поводу разработки Дмитрия? У него там кое-что пошло не так, но он работает над устранением проблемы.
– Да, я знаю. Однако у меня уже готово решение данной проблемы. Вот, взгляните, пожалуйста. И решение довольно простое. Странно, что Дмитрий не может догадаться о нём уже несколько дней.
Геннадий Вениаминович пристальнее вгляделся в своего работника, провёл некий мыслительный процесс в голове и, видимо, решив, что тот заслуживает внимания, придвинул к себе предложенные к рассмотрению листки бумаги.
– Да уж, - протянул мужчина, прочитав и проанализировав текст.
– Просто, как всё гениальное. Вы правы, Павел, это чуть снизит скорость реакции, но избавит от побочных выделений. Как вы догадались?
– В изначальных расчётах была неточность. Вот здесь, - и Павел положил перед директором исписанный от руки лист черновика.
– Видите? Процент должен быть ниже.
– Что это?
– вздёрнул брови Геннадий Вениаминович, разглядывая неопрятные цифры на бумаге.
– Это черновик.
– Павел и сам удивлялся, как ему удавалось сохранить такой ровный и спокойный голос, когда волнение буквально перекрывало воздух в горле.
– Видите ли, созданием формулы занимался я, поэтому знаю все её нюансы. Проверить её функциональность на практике я возможности не имел, выводил всё чисто теоретически, и потому не сразу обнаружил ошибку. А когда обнаружил, проект (причём, довольно сырой проект) уже был запущен в производство. Но я периодически посещал лабораторию и следил за процессом реакции. Вот, я проводил записи наблюдений.
– Молодой человек положил перед обескураженным директором таблицу.
– Ещё двенадцать дней назад я заподозрил, что что-то идёт неправильно, но был уверен, что Дмитрий это тоже заметит и вовремя устранит проблему. Но он не заметил. Странно.
– Постойте, Павел.
– Геннадий Вениаминович накрыл бумаги широкой ладонью, как бы притормаживая слишком бурный поток разговора.
– Так значит, эта разработка ваша?
– Чисто моя, да. Я один над ней работал, - невозмутимо ответил Павел.
– Но Дмитрий мне представил её, как свою. Все расчёты, доказательства...
– Ну... Я не знал, что он так поступит, иначе хотя бы примкнул к нему. К тому же, я ещё не был до конца уверен в её правильности...
– Хм. Получается... что слухи о его обмане... Я не верил.