Черное и белое
Шрифт:
— Я был… прав с самого начала. Пока мы… пробирались ощупью… мы могли… найти свой конец здесь.
— Не надо говорить ничего! Помолчи, Джефф, милый…
Рыдая, она нянчила его голову у себя на коленях. Его затуманенный взор тщетно пытался разглядеть ее в наступавших сумерках. Он пробормотал что-то бессвязное на латыни, и внезапно сказал нежно:
— Кэти, милая — наклонись и скажи мне… ты потеряла тот ключ намеренно?
Рыдая, она склонилась над ним, чтобы он услыхал ее ответ, но он уже ничего не слышал. Отец Томас Джефферсон Браун громко и четко произнес:
— Прости, господи, ты сможешь теперь начать с нового комка глины, — и умер.
Спустя минуту Кэти выпрямилась, позволив его телу опасть на траву.
— Он был прав с самого начала, — сказала она, ни к кому не обращаясь, положила пистолет в карман, подняла две освежеванные кроличьи тушки и, жутко усмехнувшись, одиноко побрела к своей лодке.