Черное на черном

Андрижески Дж. С.

Я видела Йена. Не с ними, где-то в другом месте; возможно, он наблюдал, как и я.

На стене позади него висела тайская маска, он сидел и улыбался, взгромоздившись на стул с высокой спинкой в одном краю пустой, похожей на склад комнаты.

В столовой, где Блэк сидел прикованным, люди подавали им еду. Я мельком заметила голых женщин - не только видящую, которую я видела прежде, в этот раз и других женщин, в основном с нормальными глазами. Я видела также голых мужчин, но отворачивалась от этого, не желая знать, что они там делают и

связано ли это с Блэком.

Я пыталась вернуть голос, который я слышала раньше, спросить, что происходит... но мой безымянный источник хранил молчание.

Позднее, когда наш самолёт уже приближался к аэропорту Шарль де Голль, я получила ещё больше вспышек, проблески споров, кто-то возвышался над Блэком. Комната сделалась более темной, более пустой, освещённой чем-то иным, не электричеством. Главный человек, разговаривавший с Блэком в этот раз, выглядел значительно старше среднего возраста.

У него были жутковатые, темно-красные радужки.

В этот раз он не надел халат с искусно вышитыми символами, но я его узнала.

Я знала, что рисковала жизнью Блэка, говоря ему это по телефону. Это была рискованная ставка на то, что они его не убьют, что они слишком сильно хотят его заполучить и не станут серьёзно ему вредить - по крайней мере, не сильнее, чем уже навредили.

Я вынуждена была надеяться, что у меня имелось достаточно средств подстраховки, чтобы их урезонить.

Я знала, что это рискованная ставка... потенциально крупная. С другой стороны, я также понимала, что все это могло произойти в любом случае.

Мы стояли в очереди на таможне, когда я увидела первого.

Когда я сосредоточилась на смотрящих на меня глазах странного цвета, к нему присоединился ещё один.

Я едва взглянула на Ника.

– На одиннадцать часов. Пальто-тренч. И его приятель.

Ник повернулся, усталость исчезла из его выражения. Но прежде, чем я успела перевести взгляд обратно туда, он уже говорил в рукав. Он нацепил наушник и микрофон, пока мы ждали высадки из самолёта.

Я предупредила:

– Они должны вырубить их прежде, чем их увидят. Они не могут оставить их в сознании, Ник... иначе все кончено.

Прежде чем я успела договорить, первый рухнул на пол. Высокий мужчина с ним резко повернулся, оглядываясь, затем хлопнул рукой по шее.

Затем его ноги тоже подкосились.

Я взглянула на Ника, который удостоил меня мрачной улыбкой перед тем, как снова заговорил в рукав. Я услышала его слова:

– Отличный выстрел, Текс.

Я невольно слабо улыбнулась.

И все же мои нервы были настолько взбудоражены, что я не могла перестать сканировать лица в этом просторном помещении. Я не видела больше никого из них. Я продолжала искать, не имея возможности замедлить адреналин, курсирующий по моим венам.

Вскоре после этого нас сопроводили к более короткой очереди на таможню.

После того, как мы втроём прошли сокращённую проверку паспортов, Энджел и французский офицер в униформе ушли поговорить с главой безопасности аэропорта.

Мы с Ником последовали за тремя другими мужчинами и женщиной, все они были одеты в костюмы. Они встретили нас по ту сторону таможни. С ними были два друга Ника, которые были одеты в военизированную полицейскую униформу и бронекомплект. Отпустив Энджел, они вшестером отвели нас в маленькую комнату для допросов по ту сторону длинной очереди к таможенным будкам. Внутри этой комнаты без окон, на складных койках, какими медики пользовались для транспортировки амбулаторных больных, лежали оба мужчины, которых я видела в пальто-тренчах.

– Ты можешь идентифицировать этих парней?
– пробормотал Ник, пока мы стояли над бессознательными телами.
– Они захотят знать, как ты их узнала.

Я посмотрела на тела. Я не знала ни одного из них, даже через Блэка. Взглянув на троих мужчин и женщину в костюмах, которые стояли рядом с друзьями Ника, тихо переговариваясь, я покачала головой и взглянула на Ника.

– Так что мы на это ответим?
– пробормотал Ник.

– Ты что-нибудь придумаешь, - ответила я так же тихо.

Он фыркнул, но не ответил.

Я сосредоточилась на двух телах, лежавших на каталках. Глядя на их лица, я удостоверилась, что запомнила их настолько, чтобы потом узнать.

Я знала, что вопреки своему раздражению Ник придумает что-нибудь насчёт того, как мы их опознали. Осмотревшись по сторонам, я осознала, что не имею ни малейшего понятия, какую организацию представляли присутствующие в комнате люди, даже друзья Ника. Поначалу я предположила, что они члены французской жандармерии, разведывательного подразделения национальной полиции, но теперь, взглянув на их одежду и лица, я уже не была уверена.

– Ничего, если я их коснусь?
– спросила я по-французски.

Тот, кто казался мне главным - мужчина сорока с небольшим лет в синем костюме, с седеющими волосами и темно-синими глазами, слегка нахмурился, смерив меня взглядом, затем кивнул.

Я нагнулась и приподняла веки первого мужчины, затем второго. У одного были фиолетовые радужки, как у Солоника, только темнее и со светло-голубым ободком по краю. Глаза другого мужчины были почти чёрного цвета, темнее самых темно-карих глаз, что я видела в своей жизни. В этом чёрном цвете выделялись бледно-голубые крапинки, почти как звезды.

– Какого хера?
– пробормотал Ник.

Он нагнулся, как и я, приподнимая им веки одно за другим. Дольше всего он смотрел на фиолетовые радужки, затем обернулся ко мне через плечо, хмурясь.

– Это не контактные линзы, - пробормотал он.
– Они сделали это хирургическим путём? Это часть культа, Мири? Иметь упоротые глаза?

Ещё не ответив ему, я увидела, как он хмурится, как будто раздумывая.

Выпрямившись, он посмотрел на черты двух мужчин, затем как будто смерил их рост, общее телосложение, и опять вернулся к лицам.