Черное облако (другой перевод)
Шрифт:
Очевидно, что мы имеем: а = d / D
Продифференцируем это уравнение по t, и получим: da / dt = — (d / D 2) / (dD / dt)
V = — dD / dt, так что можно записать: da / = (d / D 2) V
Но D / V = Т, и мы можем избавиться от V, перейдя к da / dt = d / DТ
Получилось даже проще, чем я думал. Вот, собственно, и ответ:
Т = a (dt / da)
Последний шаг — приближенно оценить dt/da с помощью конечных интервалов t/a, где t = 1 месяц, согласно промежутку времени между двумя пластинками доктора Йенсена, применяя оценку доктора
Когда Вейхарт закончил свое сообщение, директор счел необходимым предупредить всех, что обсуждение было секретным. Верны эти вычисления или нет, не следует говорить о них вне обсерватории, даже дома. Малейшая искра может превратиться в бушующее пламя, если эта история попадет в газеты. У директора никогда не было причин придерживаться высокого мнения о репортерах, в особенности об их точности при изложении научных фактов.
До двух часов он сидел в своем кабинете в одиночестве, переживая самую острую в своей жизни внутреннюю борьбу. Он всегда считал, что вправе оглашать результаты исследований, только тщательно все проверив и обдумав. Однако вправе ли он молчать еще полмесяца, а то и месяц? Пройдет, по крайней мере, две или три недели, прежде чем объект будет полностью исследован. Могут ли они себе это позволить? Вновь и вновь он придирчиво проверял выкладки Вейхарта, но ошибок в них так и не обнаружил.
Наконец он решился и вызвал секретаря.
— Пожалуйста, закажите для меня место в ночном самолете на Вашингтон. В том, который вылетает около девяти. А потом соедините меня с доктором Фергюсоном.
Джеймс Фергюсон был очень важной шишкой в Национальном научном фонде США: он ведал вопросами физики, астрономии и математики. Его немало удивил вчерашний телефонный разговор с Герриком. Обычно тот предупреждал о своем приезде заранее.
— Не понимаю, какая муха укусила Геррика, — сказал он жене на следующее утро за завтраком. — Ох уж мне эти внезапные визиты! Но он был так настойчив. Даже по телефону было слышно, как он взволнован. Пришлось сказать, что встречу его в аэропорту.
— Не принимай это так близко к сердцу, — ответила жена. — Скоро все узнаешь.
На пути от аэропорта до города, Геррик не говорил ни о чем серьезном, отделываясь ничего не значащими фразами. Только оказавшись в кабинете Фергюсона, он перешел к делу.
— Надеюсь, нас никто не подслушает?
— Боже мой, неужели все настолько серьезно? Одну минуту. — Фергюсон снял телефонную трубку. — Эми, позаботьтесь, пожалуйста, чтобы меня не отрывали… Нет-нет, никаких телефонных разговоров… Ну, может, час, а может два, не знаю.
Геррик постарался рассказать о сложившейся ситуации по возможности подробно и без лишних эмоций. Пока Фергюсон разглядывал фотографии, Геррик говорил:
— Вы видите самые предварительные данные. Если мы огласим результаты и потом окажется, что это ошибка, то будем выглядеть последними дураками. Если же потратим месяц на проверку и окажется, что были правы, нам влетит за трусость и медлительность.
— Естественно, влетит, как старой опытной курице, высиживающей тухлое яйцо.
— Джеймс, мне всегда казалось, что у вас огромный опыт общения с людьми. Вы для меня человек, к которому можно обратиться за советом. Как вы полагаете, что я должен сделать?
Некоторое время Фергюсон молчал. Затем он сказал:
— Я думаю, это может оказаться делом чрезвычайно серьезным. А принимать важные решения экспромтом я люблю ничуть не больше вашего, Дик. Вот мой совет: возвращайтесь в гостиницу и отдохните как следует — этой ночью вам, наверняка, не удалось выспаться. Мы встретимся с вами снова за обедом, к тому времени я все обдумаю и попытаюсь что-нибудь придумать.
Фергюсон оказался верен своему слову. В назначенное время они встретились в одном тихом ресторане.
— Мне кажется, я разобрался с вашей проблемой, — сказал Фергюсон. — Нет смысла тратить еще целый месяц на проверку данных. Картина и так достаточно ясная, а полной уверенности все равно никогда не будет. Разве что вместо девяноста девяти процентов — девяносто девять целых и девяносто девять сотых. Ради этого не стоит тратить время. Но, с другой стороны, вы недостаточно подготовились, чтобы идти в Белый дом прямо сейчас. По вашим собственным словам, вы и ваши сотрудники пока потратили на эту работу меньше дня. Наверняка есть еще многое, что вам следует обдумать. А именно: сколько времени потребуется облаку, чтобы приблизится к нам? Что при этом произойдет? Вот вопросы, на которые вам нужно ответить.
Мой совет — немедленно отправляйтесь в Пасадену, запрягайте всех в работу, напишите за неделю доклад, изложите в нем ситуацию, какой она вам представляется. Пусть все ваши сотрудники под ним подпишутся, чтобы не возникло разговоров о спятившем директоре. Ну, а потом возвращайтесь в Вашингтон. Тем временем я постараюсь подготовить здесь почву. В подобных случаях мало толку начинать снизу, шептать на ушко какому-нибудь члену конгресса. Единственное разумное — это идти прямо к президенту. Я постараюсь пробить к нему дорогу.
Глава 2
Собрание в Лондоне
За четыре дня до описанных выше событий, в Лондоне, в помещении Королевского Астрономического Общества, состоялось весьма примечательное собрание Британской Астрономической Ассоциации, объединяющей в основном астрономов-любителей.
Крис Кингсли, профессор астрономии Кембриджского университета, специально выбрался в Лондон, чтобы попасть на это собрание. Присутствие этого чистейшего теоретика на сборище астрономов-любителей было из ряда вон выходящим событием. Однако Кингсли узнал, что обнаружены необъяснимые отклонения от расчетных значений в положении Юпитера и Сатурна. Кингсли не верил, что такое возможно, но, считал, что для подобных заявлений должны быть основания, вот и решил разузнать, о чем пойдет речь.
К своему удивлению, он обнаружил в Берлингтон-хаус многих своих коллег и среди них Королевского астронома. «Никогда раньше не видел ничего подобного. Похоже, распространением слухов занялся какой-то расторопный рекламный агент», — подумал Кингсли.
Через полчаса Кингсли пробрался в конференц-зал и обнаружил одно свободное место в первом ряду рядом с Королевским астрономом. Едва он уселся, председатель собрания, доктор Олдройд, открыл заседание:
— Леди и джентльмены, мы собрались здесь сегодня, чтобы обсудить некоторые новые и необычные данные. Но прежде чем предоставить слово первому докладчику, я хотел бы сказать, что нам приятно видеть здесь так много выдающихся ученых. Я уверен, что посещение нашего собрания не обернется для них потерянным временем. Надеюсь, что сегодня еще раз будет продемонстрирована важная роль любителей в астрономии.