Чёрное пламя

Айсли Марго

Он вывез её? Я испытала хоть какое-то подобие облегчения. Ния не должна была умирать за эти интриги. Я не знала, что будет у них дальше, но надеялась, что она никогда не вернётся в этот рассадник зла.

— Я, как наместник Тирры, снимаю с вас статус королевы, — с нескрываемой радостью провозгласил Харфин, — сегодня вы будете казнены. Приступайте.

— Отец, одумайся!

— Замолчи, Аарон. Если ещё раз начнешь эту тему, я прикажу увести тебя отсюда!

— Ты совершаешь ошибку! — не унимался он.

Но советник кивнул палачу, и отошёл к остальным. Их больше заботила

не моя смерть, а присутствие снега летом. Они обсуждали, что следовало бы теплее одеться, а кто-то жаловался, что выпил бы вина для разогрева, ведь у него замёрзли руки. Твари… я ненавидела их всех и надеялась, что им за это воздастся. После моей смерти Маркус зальёт кровью всю Тирру. Что ж… они это заслужили.

С меня сняли наручники и поставили на колени перед пеньком, грубо нагнув и прижав к нему головой. Я дёрнулась, но едва ли моих скромных сил хватило, чтобы хоть что-то противопоставить мужчинам в доспехах.

— Отмени приказ! Ты не понимаешь, что делаешь! — не унимался Аарон.

— Довольно! — Крикнул он на сына, выходя из себя. — Она будет казнена, не мешай мне, ты ничего не сделаешь.

Снег посыпался с новой силой, а я просто не смогла сдерживать слёзы. Они катились по щекам и больно жгли кожу. Я прошла такой сложный путь, была убита, вернулась к жизни, и прожила чуть больше двух месяцев. И где же эти Боги? Где справедливость? Её нет и никогда не было. Слова — ничто, важны лишь действия. И теперь я вижу, что из себя представляли все эти люди. Они ничем не лучше магистра и брата, такие же изворотливые твари, которые готовы убить меня ради своих собственных шкурных интересов. Но эти твари победили.

Я сжалась в комок, насколько позволяло положение и закрыла глаза, прощаясь с теми, кого любила, и кого больше никогда не увижу. Боль и страх поглотили меня, засасывая в бездну безумия. Я надеялась, что Маркус ощутит, как сильно я люблю его и не хочу покидать. Я чувствовала отголоски злости с его стороны, он был в ярости, но в тоже время испытывал животный страх. Неужели он понял, что я в опасности? Или получил письмо от Ирмис? И осознал, что снова потеряет меня, но теперь уже окончательно.

«Я люблю тебя», — мысленно прошептала я и сглотнула.

Рядом раздались тяжелые шаги, а затем звук вынимаемого из ножен меча. Аарон что-то кричал отцу, но слова я уже не разбирала. Крупные хлопья снега то и дело касались кожи щёк, заставляя меня то и дело вздрагивать.

Резко раздалось карканье сотен воронов и шелест крыльев, а за ними раздался оглушительный рёв, от которого задрожал помост, а сердце ушло в пятки и шмякнулось на землю. Вокруг забегали, и я в полном непонимании открыла глаза и подняла голову. Снег мешал видеть, но что-то большое и чёрное парило в воздухе, а потом стремительно приблизилось и с грохотом опустилось на землю, разломав приличную часть стены и смяв как пушинок с десяток стражников.

На массивных чешуйчатых лапах виднелись длинные загнутые когти. Тварь вонзила их в каменную дорожку, прорезав словно масло, а затем сложила большие кожистые крылья, снова оглушительно взревев, от чего завибрировали даже стены. На мощной шее и зубастой морде виднелись острые длинные шипы, а

голову венчали четыре загнутых рога. Существо дохнуло тьмой, и красные глаза на его морде разгорелись ярче. Тварь была соткана словно из тьмы, огромным чёрным пятном выделяясь в метели. Снег валил с такой силой, что я с трудом могла разглядеть существо, но готова была поклясться, что перед нами стоял теневой дракон, но было в нём и что-то необычное. Алые всполохи, словно дым, то появлялись, то исчезали, мерцая поверх чёрной чешуи, а потом объявился и сам хозяин.

— Маркус… — прошептала я, не веря собственным глазам.

Почувствовав резкий рывок, я вскрикнула. Палач грубо поднял меня и прижал огромной рукой за шею к себе. Что то мелькнуло, и я испустила вздох боли, а скосив глаза, увидела, что к моему сердцу приставлен кинжал, а из под кончика лезвия, утопающего в коже, выступила кровь. Я скривилась и застонала, сжав челюсти. Маги сразу выставили щиты в попытках огородиться от вампира.

Высокая фигура в длинной чёрном плаще не спеша приближалась к нам. Его глаза горели алым, таким ярким, что люди отпрянули в страхе. Лицо Маркуса было перекошено от злобы. Я чувствовала его ярость, она так жгла внутри меня, что стало больно. Он приподнял в стороны руки, и по земле, укрывая белоснежные хлопья, потянулся чёрный туман.

Он стелился плотным слоем, словно живой он заполнял собой всё пространство, расползаясь от вампира в стороны. Вороны оживлённо закаркали, а стражники в ужасе попятились. Иные побежали, расталкивая остальных и бросая упавших товарищей, но потом они замирали не в силах пошевелиться, и чернота настигла их, высасывая жизнь, оставляя лишь парадные доспехи, да скелет, обтянутый тонким слоем истлевшей кожи.

Они умирали один за одним, не в силах сбежать. Они знали, что смерть пришла за ними, неотвратимая и жестокая. Никто не спасся. Я слышала их крики ужаса и боли. Умирая в муках, они ощущали, как заживо гниют и разрушаются их ткани. Они знали, что пришёл конец. И каждый вопль ужаса отдавался во мне удовлетворением.

Маркус подошёл так близко, что я смогла разглядеть его лицо. Он был сосредоточен и пытался изо всех сил сохранить самообладание, но встретившись со мной взглядом, он на секунду дрогнул, и меня с головой затопил его страх.

Мне хотелось обнять его, успокоить, сказать, что всё будет хорошо, инстинктивно избавить его от той тьмы, что он ощущал, но вместо этого я могла только стоять и трястись, как осенний лист на шквальном ветре. В одно мгновение меня могло оторвать и унести навсегда.

Я вдруг осознала, что могла его сильно навредить! Пока завеса истончилась, и шёл снег, маги могли навредить Маркусу, и даже убить его… Я должна успокоиться, нельзя было допустить, чтобы ему причинили вред, вот только как? Меня больно держали за горло, сдавливая рукой, а клинок у сердца мог в любую минуту лишить меня жизни, но я просто обязана сделать то единственное, что пока было в моих силах.

Сосредоточиться и успокоиться было задачей нереальной. Но он здесь, он прилетел, значит, придумает, как меня вытащить. Нельзя допустить, чтобы из-за меня всё пошло под откос, только не сейчас…