Черное правосудие
Шрифт:
От нее тянуло коньяком.
– Да хоть два часа подряд, – похабно улыбнулся Лимонцев.
– О! Как чудесно! – От восторга она даже захлопала в ладоши.
– Входи, киска, – он впустил ее в комнату.
Она закрыла за собой дверь и тут же опустилась перед ним на колени. Отличное начало! Семен аж зажмурился от удовольствия, когда его болт выпал ей в руки. И тут же его тело пронзила парализующая боль. Горло перехватило так, что он даже вскрикнуть не мог. Сознание начало угасать.
Станислав сегодня расстарался. Второй час подряд не слезает с нее. Что ж, это совсем неплохо. Было бы куда хуже, если бы ее муж оказался импотентом.
Он уже собирался разрядиться в нее, когда за дверью кто-то кашлянул. Тело мужа дернулось и застыло. Потом он завалился на бок. В его затылке зияла кровавая рана.
Вика с ужасом обратила свой взор к двери. В свете ночника на нее надвигалась красивая девушка с пистолетом в руке. Говорят, смерть приходит в образе костлявой старухи, а тут такая красота. Впрочем, Вике сейчас было не до сравнений.
Пистолет ткнулся ей в лоб.
– Не надо! – взмолилась она.
Ей не хотелось умирать. Она еще такая молодая.
– Надо, девочка, – послышался приятный, даже ласковый голос.
– Но я же ничего не сделала!
Страх парализовал ее тело, однако язык ей повиновался. Им двигал инстинкт самосохранения. Она готова была говорить все, что угодно, соглашаться со всем, лишь бы только остаться в живых.
– Ты – свидетель!
Так эта девушка – киллер? Ей заказали Станислава. Она его убила. А Вика свидетель. Она должна умереть.
– Но я никому ничего не скажу, клянусь вам!.. Вы можете спросить, я никогда ничего не говорю.
– У кого спросить? – усмехнулась девушка с пистолетом.
– У Станислава.
– Как я у него спрошу, если он мертв?
Это была чистая правда.
– Еще можно спросить у парня, который по твоей вине сидит в следственном изоляторе, – подсказала девушка.
– У Максима? – в ужасе воскликнула Вика.
– Я не знаю, как его зовут.
Голос киллера почему-то дрогнул.
– Да, я виновата. Я все скажу.
– А тебе некуда деваться. Если не дашь показаний в его защиту, мы из-под земли тебя достанем.
«Кто это „мы“?»
Вика хотела спросить, кто это «мы», но девушка уже уходила.
– О нашем разговоре никому ни слова! – услышала она напоследок из темноты.
Дверь захлопнулась.
На какой-то миг Вике показалось, что все это произошло с ней во сне. Но ее муж лежал рядом с ней с дырой в затылке. Это была реальность.
Девушка-киллер убила Станислава, ее пощадила. Но прежде напомнила ей о Максе. Может, это посланница от самого Макса? Она сказала: «Мы тебя достанем».
Ее и в самом деле достанут, если она не спасет Макса. И она его спасет.Глава десятая
Холодный ноябрьский ветер срывал с деревьев последние листья. Прохожие зябко поеживались. Но Максим не мерз. Согревала радость. В старой болоньевой куртке Саши Рябина он шел по городской улице и улыбался свободе.
Больше двух месяцев провел он за решеткой. Начался судебный процесс. Надежды на спасение, казалось, уже никакой. Впереди светили срок и зона, а то и расстрельная тюрьма. Но в самый последний момент на помощь пришла Вика. Она дала показания в его защиту. Старший лейтенант Рябин сделал все, чтобы они сыграли решающую роль для оправдательного приговора. И вот Максим оправдан. Освобожден из-под стражи прямо в зале суда.
Саша Рябин ему многим помог. Он ему по гроб жизни обязан. Но Вике он спасибо не сказал и не скажет. Она этого недостойна. Сколько он выстрадал по ее вине!
Все, теперь он будет постоянно держать нос по ветру. Чуть завоняет где криминалом, он сразу в сторону. Хватит
Четыре месяца прошло с тех пор, как Макс устроился на приличную работу. И с тех пор о нем ни слуху ни духу. Исчез человек.
Арсений крепко привязался к Максу. Даже пить почти бросил. Всего пару раз срывался за все время, что его нет. До сих пор нет-нет да вспомнит Макса, когда в одиночку бренчит в переходе на гитаре. И вот сегодня он почему-то о нем вспомнил.
В истертую крышку от чемодана упала монетка достоинством в пять рублей. Совсем его за нищего принимают, борзота.
Арсений вскинул недовольный взгляд и увидел Макса. Он стоял перед ним в переходе и улыбался.
– Извини, братан, ничего больше нет, – виновато развел он руками.
– Макс! – обрадовался Арсений. – Какими судьбами?
– Да вот вернулся, если, конечно, примешь.
– Ну о чем разговор! У меня сейчас с бабками порядок. Я, кстати, конуру свою обставил. Знаешь, я ведь пить бросил. Ну почти.
– Если всего лишь почти, то поздравлений не жди.
– Да я и не настаиваю.
– А что ты там пел? Песня какая-то новая. Высший класс! Кто ее исполняет?
– Я пою, – смущенно ответил Арсений.
– Да я понимаю, что ты поешь. А кто на большой сцене исполняет?
– Никто. Понимаешь, это моя песня. Я ее сочинил.
– Да ну?
– Вот те и ну! Моя песня, и музыка и слова.
– Да ты гений! – искренне восхитился Макс.
На душе у Арсения стало так приятно.
– Да ну тебя!
– Гений по части музыки, – уточнил друг. – А слова, скажу тебе прямо, дерьмо.
– Сам знаю.
– Но ты не трухай, поэтов сейчас как собак нерезаных.
– И композиторов.
– Это тебе так кажется. Эх, раскрутить бы тебя с этой песней!
– Куда уж мне!
– Ладно, не прибедняйся.
– Слушай, а ты куда сейчас?
– К себе на квартиру.
– Может, ко мне заглянешь? Посидим, по сто грамм вдарим.
– Только по сто грамм, не больше, – улыбнулся Макс.
Арсений быстро собрал деньги, сунул их в карман потрепанной куртки, зачехлил гитару.
По пути к его дому они зашли в магазин, купили поесть и «мерзавчик» водки. Макс вкратце рассказал Арсению о своих похождениях.
В подъезде его дома под лестницей они нашли кожаный бумажник.
– Оба-на! А вдруг там «зелень»? Несколько штук!
– Ага, жди.
Макс в это не верил. И все же Арсений подобрал бумажник, заглянул внутрь. Пусто. Только паспорт чей-то и какие-то бумаги. На всякий случай он взглянул на адрес в отметке о прописке.
– Слушай, а черт этот совсем рядом живет, в соседнем доме, – сказал он Максу. – Вдруг ему бумаги эти позарез нужны?
– Пошли отнесем, – без особой охоты предложил тот.
– Может, ты сам? А я пока пожрать соображу.
– Ладно, давай, – Макс сунул бумажник в карман и вышел из подъезда.
– Я скоро! – через плечо бросил он.
Арсений в этом нисколько не сомневался.Максим поднялся на третий этаж пятиэтажного дома, надавил на клавишу звонка. Тяжелая бронированная дверь открылась легко и быстро. На пороге возник брюхатый мужик с двухдневной как минимум щетиной.
– Чего тебе? – не очень приветливо спросил он.
– Бумажник не вы потеряли? – Максим протянул ему портмоне из крокодиловой кожи.
– Я!!!
Мужик дико обрадовался и даже полез было обниматься, но Максим вежливо отстранился.
– Слушай, это дело нужно обмыть! – Мужик взял у него из рук портмоне и жестом пригласил его в квартиру.
– Нет-нет, я пойду.
Его ждут в другой квартире.
– Да заходи ты. Не хочешь выпить, тогда я тебе пятьдесят баксов отвалю. Заслужил. Или не возьмешь?
– Можно, – пожал плечами Максим и зашел в квартиру.
Дверь за ним захлопнулась сама.
– Щас, будут тебе бабки, – мужик раскрыл бумажник.
Сначала на его лице отразилось недоумение. Потом ярость.
– Слушай, ты, педрила, а где бабки? – зарычал он.
– О чем ты?
– Здесь бабки были. Две штуки баксов. Где они?
Максим зажмурился от страха. Да, ему стало страшно. Нет, он не боялся этого брюхатого урода. Его пугало другое. Он боялся ввязаться в новую историю, от которой уже сейчас разило стопроцентным дерьмом.
– Бумажник твой был пустой.
– Да ты гонишь, козел! Бабки загреб, а «лопатник» припер. Вот я, мол, какой добрый. Да в рот я тебя делал, козляра!
Максим с трудом сдерживал себя. Врезать бы сейчас этому ублюдку под дых, а потом хребет переломить. Но нельзя. Хватит с него историй.
– Короче, козел, ты собой заплатишь.
– Собой? – ошалело посмотрел на него Максим.
В этот момент из одной комнаты в просторную прихожую вышли еще два мордоворота. Оба спортивного телосложения, бандитские рожи, глаза волчьи.
– На иглу мы тебя, фуфел, посадим, а потом чеченам толкнем, – сказал один. – До гроба в горах горбатиться на них будешь.
Максим не верил своим ушам. Его предлагают продать чеченам, в рабство. Неужели такое возможно?
– За этого неплохие бабки отвалят. Гляди, какой красавчик! Я бы его прямо сейчас законтачил, – захохотал второй.
– Короче, пацан, влетел ты, конкретно влетел. На чеченов теперь будешь пахать.
Это был окончательный приговор. И похоже, права на помилование Максим не имел. Ну почему ему так «везет»? Как магнитом тянет к нему всякую сволоту. Не жизнь, а сплошная экстремальщина…
Он резко развернулся к двери, попытался открыть ее. Куда там, замки-то с секретом.
– Не дергайся, шелупонь голимая! – Брюхатый подошел к нему совсем близко.
Максим развернулся к нему лицом. И как раз вовремя. Брюхатый резко отвел назад голову. Головой в лицо – убойный удар. Но и против лома есть прием. Максим мгновенно ушел в сторону. Соперник поймал головой пустоту и по инерции подался вперед. И тут же сильная рука схватила его за волосы на затылке и протащила вперед еще дальше, врезала головой об угол дверного косяка. И тут же мощный удар тремя согнутыми пальцами в позвоночник. Противник вырубился мгновенно.
Остальные двое вытаращили на Максима изумленные глаза. Никак не ожидали от него такой прыти.
– Эй, ты че, каратяка? – спросил один.
– Ты его это, придержи, – сказал второй и исчез в комнате.
Максим мгновенно оценил ситуацию.
Он попал в гости к явным уголовникам. У этих уродов запросто может быть ствол, и даже не один. Скорее всего второй спешил сейчас к загашнику за пушкой. Надо действовать.
Максим высоко прыгнул вверх, подавшись вперед. Идиотское решение для серьезного дела. Ведь соперник у него, возможно, не дилетант в рукопашном бою. Кое-что может.
Так и есть. Он резко ушел в сторону, приготовился поставить блок. Только Максим не собирался его бить в прыжке. Он просто упал на пол и завалился на бок. И тут же с положения лежа ударил противника ногой в коленную чашечку. Второй ногой зарядил в пах. Поднимаясь, раза три ударил кулаками в солнечное сплетение. И все, этого хватило. Громила отключился.
Теперь третий.
Максим пулей метнулся в комнату по горячему следу. Уголовник уже достал из ящика стола пистолет, дослал патрон в ствол. Еще немного, и он выстрелит. Но это «немного» работало на Максима. Он снова прыгнул высоко вверх, снова подался вперед. На этот раз он ударил. Ногой по руке, сжимающей пистолет. Оружие летит на пол – противник разоружен, но все еще опасен. В этом Максим убедился, когда получил сокрушительный удар в челюсть. Перед глазами все поплыло. И тут же новый удар – головой в переносицу. Он на короткий миг потерял сознание. Очнулся уже лежа на полу.
– Ну че, ублюдок, допрыгался! – прошипел уголовник и сунул руку в карман.
Через мгновение послышался щелчок раскрываемого ножа.
Но Максим уже нащупал под собой тяжелый «ТТ». Сработал инстинкт охотника. Он нажал на спуск как раз в тот момент, когда в него устремилось «перо». В уши ударил грохот выстрела.
От ножа он увернулся. А вот противник его от пули уклониться не смог. Поймал ее брюхом.
– Падла! – заорал он, закатывая глаза.
Какое-то время, согнувшись в три погибели, он удерживал равновесие. Потом грохнулся на пол.
Максим подошел к нему, нащупал пульс, заглянул под веко. Поставить диагноз не составило никакого труда. Болезнь была всего одна – смерть.
Сетовать на злую иронию судьбы и проклинать ее он будет потом, после того, как исчезнет с этого злополучного места. А уходить нужно как можно скорее. Выстрел был слышен далеко. Возможно, кто-то из соседей за стеной уже набирает номер милиции.
Милиция. Эти два урода, которых он вырубил, но оставил в живых, заявят на него как на преступника – как будто он проник в их квартиру с целью завладеть имуществом. Между собой они общаются на бандитском жаргоне, нормальной русской речи, казалось бы, и вовсе не знают. Но заяву накатают по всем правилам квадратно-протокольного языка, будьте уверены. И тогда Максима начнут искать менты. Носом рыть землю. Ведь они уже не раз пытались привлечь его к ответственности.
Бандиты. Эти тоже будут его искать. Ведь он убил их кента.
Однако можно сделать так, чтобы никто никого не искал.
Бах! И пуля продырявила голову одному уголовнику. Бах! Ушел из жизни еще один урод.
Быстрыми, четкими движениями Максим протер рукоять пистолета и сбросил его на тело последнего мертвеца. Все, теперь можно уходить.
Только уйти не так просто. Его держит замок с секретом. Целых две минуты понадобилось ему, чтобы справиться с ним. Наконец он в подъезде, спускается по лестнице. Все вроде бы спокойно.
У входа в подъезд стоял мужчина в теплой куртке, лениво курил и степенно думал о чем-то своем. На Максима он не обратил никакого внимания. Чуть дальше, на «бетонке» стояла машина, обыкновенные «Жигули» шестой модели. В ней водитель и какой-то мужчина на заднем сиденье. О чем-то ожесточенно спорят.
Максим повернул перед машиной налево и тут краем глаза увидел, как мужчина резко распахнул дверцу. В то же мгновение кто-то с силой толкнул его в бок и тараном вбил в машину. Не успел он опомниться, как на его запястьях защелкнулись наручники. Мало того, он оказался зажатым с двух сторон крепкими мужскими телами. Откуда-то появился еще один мужчина. Он занял свободное место рядом с водителем.
– Эх ты, герой-одиночка, такую игру испортил! – Он осуждающе, но не зло посмотрел на Максима.
– Поехали! – Это уже водителю.
Машина рванулась с места и выехала со двора.
На этот раз он вляпался не в простое дерьмо, а в то, которое с примесью цемента. Сейчас машина с группой захвата отвезет его на Петровку, там ему выпишут «билет» в кутузку – и все, дерьмо затвердело. Никакая сила не выдернет его из этого вонючего бетона.
– Целый месяц пасли мы этих кадров, от них такие нити тянулись, – не оборачиваясь к Максиму, вполголоса говорил мужчина. – А ты взял и все оборвал.
Судьба-злодейка вывела его на трех преступников. Судя по всему, они занимались тем, что отлавливали людей и продавали их в рабство. Увы, в этой дикой стране все возможно. Но за ними уже тянулся ментовский «хвост». Через них можно было выйти на гораздо более серьезных мафиози. Максим все испортил. А что, было бы лучше, если бы его отправили на Кавказ в качестве живого товара? Ну уж нет, в кавказские пленники он не нанимался.
– Хотя у тебя не было выхода, – словно прочитал его мысли мужчина. – Ловко ты сразу с троими.
Но это ничего не меняло. На нем три трупа, и от них не отвертишься. Да, на сброшенном пистолете нет отпечатков его пальцев, но на руке микрочастицы пороховых газов. А еще пальчики на дверном замке – стопроцентное доказательство его недавнего присутствия в квартире с трупами. К тому же квартира наверняка стояла на прослушивании – разговоры и выстрелы легли на пленку. Вот так-то!
От гнетущих мыслей его отвлек писк радиотелефона.
О чем говорил мужчине невидимый собеседник, Максим не слышал. Но похоже, разговор касался его самого. Иначе чем объяснить удивленный взгляды, которые мужчина бросал на него в процессе короткого разговора?
– Я все понял. Будет сделано.
Мужчина отложил в сторону радиотелефон и что-то сказал на ухо водителю. Машина резко изменила курс и пошла в сторону Кольцевой автострады.
Ехали около часа. Остановились во дворе какого-то дома на Рублевском шоссе.
Дом небольшой: одноэтажный, десять на десять. Деревянная, выкрашенная масляной краской веранда. Скорее всего чья-то дача. Странно, почему его привезли именно сюда?
Первым из машины вышел старший. Он направился в дом и пробыл в нем минут двадцать. Потом появился и дал команду вывести из «шестерки» Максима.
В доме в самой большой комнате его ждал высокий худощавый мужчина лет под пятьдесят. Он смотрел на Максима внимательным взглядом. Было в нем что-то ментовское. Именно поэтому он производил впечатление опера, который готовится допросить обвиняемого. Только он почему-то сидел за накрытым столом: бутылочка сухого вина, бокалы, фрукты в хрустальной вазе. Как будто дорогого гостя ожидает. Неофициальная обстановка. И агрессивностью от него не тянет.
– Ершов Павел Дмитриевич, – сухо представился он, когда с Максима сняли наручники и усадили напротив него. – Себя можете не называть: о вас, гражданин Катанов, я знаю все.
Еще бы ему не знать о нем! Не зря же его выслеживали. Интересно, что именно этот тип о нем знает?
– Скажите, Максим, – мужчина обратился к нему по имени, – вы уже привыкли убивать?
Странный вопрос. И особенно странно слышать его из уст ментовского «опера». Хотя, может, этот мужик вовсе и не мент.
– Во-первых, я никого не убивал, – огрызнулся Максим.
– А во-вторых? – Во взгляде Ершова появилась усмешка.
– А во-вторых, кто вы такой, чтобы меня допрашивать?
– Я не допрашиваю вас, Максим. Я с вами просто беседую, – и как бы в подтверждение этого мужчина стал откупоривать бутылку.
– Тогда как собеседнику скажите, кто вы? – спросил Максим. – Вы же не из милиции?
– Не из милиции, – легко согласился Ершов. – И не из прокуратуры. И даже не из органов контрразведки. Хотя почти четверть века я отдал «конторе». Подполковник государственной безопасности. Бывший подполковник. Но это ничего не меняет. Дело в том, что вас задержали действующие сотрудники контрразведки. Насчет вас им дан отбой, но он может быть всего лишь временным. Они имеют все основания сдать вас в руки правосудия.
– Я ни в чем не виновен, – заупрямился Максим.
– Конечно, вы ни в чем не виновны, – снова легко согласился с ним собеседник. – Ваша вина лишь в том, что вы очень легко попались на удочку матерым преступникам. Бумажник с фальшивыми документами – приманка. Как честный гражданин вы поспешили вернуть его хозяину и чуть было не поплатились своей свободой. У вас не оставалось иного выхода, как расправиться с преступниками. Как профессионал вы справились с этим отменно.
– С чего вы взяли, что я профессионал? – удивленно посмотрел на него Максим.
– Да, извините, вы не профессионал, вы, скажем так, любитель. На вашем счету чуть ли не с десяток загубленных преступных жизней. Но расправляться с бандитами еще не стало вашей профессией.
– Во-первых, я не пойму, о каком это счете вы говорите? А во-вторых, что значит ваше «еще»?
– Думаю, мне пора уже прекратить играть с вами в кошки-мышки. Давайте перейдем к делу.
Максим кивнул.
– Я представляю одну секретную Организацию, – Ершов заметно убавил громкость голоса. – Мы выполняем задачи государственного значения. Физическая ликвидация лидеров преступного мира. Вы понимаете, о чем я говорю?
Максим снова кивнул.
– Вы еще об этом не знаете, но вы уже числитесь в тайных списках Организации. С тех самых пор, как Организация приступила к работе над свидетелем, от которого зависела ваша свобода. Вы, возможно, и не догадываетесь, почему некая девушка по имени Виктория дала свидетельские показания в вашу пользу.
– Почему же не догадываюсь. В Вике заговорила совесть. Ведь как-никак я спас ей жизнь.
– Совесть в ней действительно заговорила. Но только после того, как был физически ликвидирован ее муж, Станислав Борисович Антонов. Он заставлял ее свидетельствовать против вас. Организация сменила эту установку на противоположную. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Значит, своей свободой я обязан этой вашей Организации?
Мир, как говорится, не без плохих людей. Во времена всеобщего беспредела и повальной коррупции в государственных верхах, когда от правосудия с потрясающей легкостью уходят закоренелые уголовники, волну криминала может сбить только антимафиозный террор. Физическая ликвидация преступных элементов без суда и следствия – это Россия уже проходила в послевоенное время: в двадцатых и сороковых-пятидесятых годах. Бандитский разгул был остановлен жестокими мерами. Эти же меры нужны и сейчас. И они приняты. Иначе не объяснить возникновения тайной Организации, с представителем которой разговаривал сейчас Максим. Масштабная война с всеобщей преступностью – это объяснимо. Гораздо трудней объяснить, почему эта Организация вступилась за него лично. Но это факт, и в него приходилось поверить.
– Ну почему «вашей»? – Ершов впился в него тяжелым пронизывающим взглядом. – Организация не моя и не чья-то там, а наша с вами, Максим, общая. У вас нет иного выхода, как принять на себя обязанность сотрудничества с нами. В противном случае вы будете переданы в руки правосудия.
– О противном случае не надо. Я согласен сотрудничать с вами.
Максим не удивился той легкости, с какой он давал свое согласие. Организация, тут ясно, преследует благородные цели. К тому же он действительно с головой принадлежит ей. Даже если Организация всего лишь миф и ему пудрят голову в каких-то иных целях, у него все равно нет выхода, кроме как соглашаться. Уж больно не хотелось отвечать головой за гибель трех преступников.
– Мне нравится ваш ответ, – улыбнулся Ершов.
Но нажим взглядом с его стороны не ослабевал. Казалось, он как рентгеном просвечивает нутро Максима.
– В чем будет заключаться мое сотрудничество с вами? – Максим постарался придать своему голосу сугубо официальный тон.
– Вы
– Короче говоря, вы предлагаете мне роль штатного киллера?
– Что-то вроде того. Только я не предлагаю. Все уже решено.
– Значит, согласия моего не требуется. И все же я скажу, что согласен. А теперь, если можно, один вопросик.
– Пожалуйста.
– Вы повязали меня по рукам и ногам. Скажите, сцена с тремя уголовниками не инсценировка?
– Максим, вы нам льстите. Организация обладает колоссальными возможностями, спору нет. Но мы не настолько сильны, чтобы прогнозировать ситуации с мизерной степенью вероятности. Разговор, который мы с вами ведем, должен был состояться сегодня и совершенно в других условиях. С того самого момента, как вы вышли из здания суда, – принялся объяснять Ершов, – за вами следил наш человек. Нам нужно было знать, где ваше пристанище в Москве. Наш человек шел за вами и за вашим другом, он вел вас и тогда, когда вы отправились возвращать злосчастный бумажник. Вы оборвали преступную нить, за которую держались наши коллеги из службы контрразведки. Но это чистая случайность. Закономерность только в том, что наш человек вовремя дал мне знать о чрезвычайном происшествии с вами. Вы удовлетворены?
– Пожалуй.
– Итак, формальность, можно сказать, соблюдена: договор о сотрудничестве мы с вами заключили. Завтра вы уезжаете.
– Куда? – не удержался от вопроса Максим.
– Вам нужно пройти специальную подготовку. Чтобы вы знали, мы составили на вас полное досье. И имеем весьма лестное о вас представление. На вашем счету достаточно много удачных ликвидаций, которые по силам только суперпрофессионалам. Но тем не менее центра спецподготовки вам не миновать. Скрывать не стану, пять месяцев, которые вы там проведете, покажутся вам адом. Так что крепитесь.Наставник нисколько не преувеличивал. Пять месяцев, которые Максим провел в засекреченном учебном центре, обернулись самым настоящим адом.
Отбой в десять, подъем в четыре, многокилометровые пробежки по нескольку раз в день, бесконечные занятия на пределе человеческих возможностей: огневая тактика, рукопашный бой, специальные дисциплины. Много времени уделялось морально-психологической подготовке. Это изнуряло не меньше, чем физически.
Вместе с ним специальную подготовку проходили четыре курсанта, на каждого приходилось по два инструктора. И каждый норовил вытянуть из тебя все соки. Никаких поблажек, абсолютно никаких.
Максим думал, что отстоит пять месяцев на одной ноге. Как же, ведь он многое умеет. И все благодаря армии и жизненной школе. Чему его еще можно научить? Но оказалось, что он знает все, и в то же время – ровным счетом ничего.
Но так было только вначале спецкурса. За пять месяцев через жесточайшие мозговые атаки, физические и моральные страдания он прошел по тропинке высококлассных инструкторских методик весь путь до киллера-суперпрофессионала. Только по истечении этого времени ему уже не казалось, что он знает и умеет все. Тем не менее экзамены он сдал с блеском.
– Номер сорок седьмой, я еще не припомню, чтобы кто-то был лучше вас, – Максим впервые видел, чтобы Главный Инструктор улыбался.
Всегда предельно собранный, чрезвычайно строгий, этот двухметровый атлет не умел, казалось, расслабляться. Ан нет, оказывается, умеет. Даже растрогался.
– Хотя нет, была у нас одна курсантка. Но она – девушка. В общем, из мужчин вы, номер сорок седьмой, у меня самый лучший.
Максим мог спросить, о какой девушке идет речь. Но вопрос этот показался ему неуместным. В общении с инструкторами было принято воздерживаться от разговоров.
Из учебного центра с «подъемными» деньгами Максим прямым ходом отправился в Москву. Там он снял квартиру, приоделся и в течение первых двух недель вышел на связь со своим Наставником. Больше он никого из Организации не знал и знать не должен был. Он сразу же получил задание.
– Семейко Иван Петрович, он же Хохол, преступный авторитет.
Дальше шло стандартное перечисление из набора информации для киллера. Где, что и как. Срок исполнения – два дня. Всего два дня. Задание четвертой степени сложности. Тем не менее гонорар за исполнение завышен вдвое. За срочность.
Максим готов был приступить к ликвидации немедленно.Виктор Ефремович внимательно слушал Ершова. Речь шла о новом исполнителе, который только что вернулся в Москву после окончания курса специальной подготовки. Максим Катанов. Тот самый, из-за которого пришлось убить предпринимателя Антонова.
Новый ликвидатор получил задание уничтожить Хохла.
Заурядный преступный авторитет, второй человек в третьесортной преступной группировке, по мелочи промышляющей рэкетом и наркотой. Ликвидировать такого – раз плюнуть. Но Толкунов посылал на это дело высококлассного исполнителя.
У Катанова большой опыт физических расправ, отличные характеристики из центра спецподготовки. Этот не подведет.
Пусть поработает, а заодно выручит своего друга, следователя прокуратуры Александра Рябина.
Рябин-младший расследовал одно дело, в которое каким-то боком втерся Хохол. Рябин-младший, как и его отец, человек упертый, его никакими угрозами не возьмешь. А угрозы были, и, похоже, довольно-таки серьезные. Толкунов не мог сказать точно, действительно ли братки готовы были поднять руку на Сашу или их «серьезные» угрозы всего лишь блеф. Но Рябин-старший был уже в курсе всего. Он не мог спокойно воспринимать бандитские наезды на сына. Вчера Толкунов уже получил команду на устранение Хохла.
Толкунов сделает все для того, чтобы задание Рябина было исполнено в точности и даже с опережением назначенных сроков. Мало того, будет проявлена дополнительная инициатива. Канет в Лету не только Хохол, но и банда, в которой он состоит. Только об успешном завершении акции Руководитель не узнает. К этому времени он будет уже мертв.
Идея ликвидировать своего начальника и перенять из его рук бразды правления Организацией засела ему в голову уже давно. И так же давно трансформировалась в руководство к действию. Было тщательно проработано несколько идеальных вариантов физического устранения. Осталось только подгадать момент и спустить с цепи киллера. Долго, очень долго Лопух томится без дела на конспиративной квартире.
Но вот час пробил. Лопух уже в деле. В любой момент должно поступить сообщение о трагической гибели всеми уважаемого Леонида Сергеевича Рябина.
Для человека его положения Рябин жил достаточно скромно. Трехкомнатная квартира, в ней жили он сам и его жена. Сыну своему купил двухкомнатную квартиру. Ездил на отечественной «Волге», роль телохранителя исполнял водитель. Последнее как нельзя лучше облегчало задачу. Но устранение Рябина должно выглядеть трагической случайностью, а не акцией, спланированной лично против него.
Эта акция будет спланирована против его сына. Сегодня вечером после работы они встречаются в кафе, им надо обсудить проблему с Хохлом. Это известно с наивысшей степенью достоверности. Лопух застрелит сначала Рябина-младшего, а затем устранит и старшего, но всего лишь как свидетеля. И все стрелки будут переведены на Хохла. К тому времени он будет еще жив.
Виктор Ефремович останется в стороне, на него не ляжет даже тень подозрения. Но для этого ему придется еще потрудиться, и не только головой.Ване Хохлу уже два месяца как набежало двадцать три годка. Из них год он отмотал на зоне, за «хулиганку» срок впаяли. Полгода как откинулся.
До армейки он как-то не задумывался над тем, кем хочет быть. Шляться без дела по городским скверам с такими же, как и он, охламонами, там пивка тяпнуть, там винца, не впадлу «косячок» засмолить, а потом на дискотеке шороху навести – большего, казалось бы, ему и не нужно. После армии взгляды на жизнь поменялись. Надо чем-то в жизни заниматься, иначе без бабок останешься. А без бабок никуда. На этом его жизненная философия и заканчивалась. Ни об институте, ни о техникуме он не думал – бы они ему сдались. То грузчиком где-нибудь подкалымит, то с кентами в подворотне с кого-нибудь шапку снимет. Так и перебивался. Потом влип. Козла одного они толпой отмудохали, а Ваня за всех за «решки» отправился.
На зоне он из толпы не выделялся. Масти не хватало, чтобы борзеть. Но ко всему приглядывался, ко всему прислушивался. Знал обо всех крутых: кто и чем на воле занимался. И понял, какая у него будет профессия, когда прозвенит «звонок». Бандитом он будет. Чем не профессия? Бандиты хорошо живут. Все двери перед ними открыты.
Дружки его, которые на воле остались, сколотили крепкую команду под началом Багра. Где-то ствол достали, пару ларьков под свой контроль взяли. А к этому моменту и Хохол откинулся. С ходу в дело подписался. Вторым человеком после Багра стал.
Сейчас у них «под ружьем» дюжина братков, крепкие пацаны. И «волыны» в наличии: автомат и три «шпалера». Правда, они пока без надобности. Рынок мелкооптовый, который в их угодьях сам по себе недавно нарисовался, они без шума и пыли взяли под свой контроль. И наркотой занимаются. Тоже неплохие бабки.
Месяц назад Хохол подержанную «Тойоту» с правым рулем в личное пользование приобрел. Класс! Теперь он на коне, хозяин жизни.
Сам по себе он здоровый. Чуть ли не под два метра ростом вымахал. Плечи – во! Кулаки – во! Ну и «морда лица» – и анфас, и в профиль – о-го-го! Как идет по улице, так все перед ним расступаются. Боятся. Значит, уважают. Двери в кабаки они с пацанами открывают ногой. И только попробуй кто вякни, вмиг пришибут. Да-а, не жизнь, а сплошной кайф.
А еще бабы.
– Ванечка, ну ты же обещал мне помочь, – заискивающим голосом протянула Ритка.
Он откисал с ней в кабаке. Клевая телка, все при себе. И трахается будь здоров. Сначала все целку из себя корчила: «Ну что ты, что ты, я не такая!»
А вчера он узнал, какая она. Такая же, как и все. Курва!..
Помнит он те времена, когда за ней, как недоумок последний, ухлестывал. В одном классе с ней учился. Только она его к себе и близко не подпускала. Рылом, мол, не вышел. Она, видите ли, первая красавица в школе. Девочка-недотрога.
После школы он ее ни разу больше не видел. А вот недавно нарисовалась. На улице он ее случайно встретил, подкатил к ней, по ушам проехался. Она сначала рожу скорчила, потом узнала, кто он, сразу подобрела. Бандиты сейчас в почете. Даже больше, чем космонавты. В кабак позволила себя сводить. Только до постели дело не дошло. А трахнуть ее хотелось, аж зубы сводило.
У Риткиного отца возникли проблемы с ментовкой. На работе у него на двадцать третье февраля что-то типа банкета устраивали. Ну и перебрал дядя малость. А потом с чуваком одним отношения выяснять полез, да сдуру какой-то хреновиной череп ему проломил. До летального исхода дело не дошло, но покалечил мужика здорово. Короче, под следствием сидит бедняга, срок ему светит. Делом прокуратура городская занимается, а ведет его один следователь. Ритка с матушкой своей уже к нему подкатывалась. Деньги предлагали, чтобы дело замял. Тот ни в какую. Уперся как бык, танком не сдвинешь. Но это Ритке так кажется. Сейчас если не деньгами, то силой такие вопросы улаживают. Уж кто-кто, а Хохол это знал.
Хотел Хохол Ритку, жуть как хотел. И на проблемах ее пахана решил в ее постель въехать. Предложил ей свою помощь. На следователя начал угрозами давить. Не закроешь дело, хана тебе, гад. Так открытым текстом ему по телефону в присутствии Ритки и выложил. «Следака», может, и не напугал, но Ритка прямо на глазах таять начала. Как на супермена какого-то смотрела на него.
Но все же Ритка не сразу отдалась. Три дня он при ней «следаку» названивал, угрожал, именем своим грозным пугал. Для него это было как интересная игра. Ведь финалом ее была Ритка. Вернее, ее передок. Следователь не сдавался. Зато сдалась Ритка. Вчера он все-таки исследовал ее в постели. Хороша девка, базара нет. Трахается по высшему разряду. И за щеку без проблем берет. Самая натуральная шлюха. А еще целкой прикидывалась!
– Ванечка, ну чего ты молчишь? – Ритка чуть ли не с мольбой смотрела на него.
А что он ей должен сказать? Что после вчерашнего она уже ему не интересна? А ведь это так. Для него она оказалась тем цветком, за которым год ухаживаешь, чтобы раз сорвать, понюхать и выбросить. Хотя нет, с ней надо еще разок побаловаться. Вчера она ему «глину месить» не давала. А сегодня даст. И все, тогда он пошлет ее в одно место вместе с папочкой и ослом-следователем.
– Да ты че, думаешь, я о твоих проблемах забыл? Не-а, я о них помню. – Хохол лениво вытащил из специального кармана на поясе сотовый и набрал знакомый номер.
– Слушаю, следователь прокуратуры Рябин, – послышался в трубке сухой официальный голос.
– Это я, Хохол, – развязно сказал Ваня. – Ты этта, дело закрыл?
– И не собираюсь.
– Не, ну я не понял, ментяра, с кем ты в игры свои поганые играть собрался? Короче, даю тебе чисто два часа сроку, – Хохол старался изо всех сил, чтобы придать голосу особую твердость и уверенность. – Если ты конкретно не сделаешь, что я тебе сказал, базара с тобой, в натуре, больше не будет. Земляной домик типа два на два тебя ждет. Не, ну ты понял, а?
В трубке послышались короткие гудки.
– Короче, ты поняла, – победно глянул он на Ритку. – Все будет путем.
Только знал он, что «следак» дело не закроет, и париться ее предку на зоне от «звонка до звонка». Но его это уже не волновало. Он, как говорится, прокукарекал, а там хоть и не рассветай. Он свое получил и еще немного доберет, а на отца Риткиного ему начхать.
Через пару часов он снова позвонит Рябину, уже без Ритки. Даст ему отбой и даже извинится. С ментами главное – не переиграть. Ведь они тоже кусаться могут.Сегодня голос бандита звучал особенно жестко. О подземном домике два на два говорил, о могилке. Похоронить его собирается, если дело по гражданину Сычеву не будет закрыто.
Саша уже хорошо знал, кто он такой, этот Хохол. Так, ничего особенного. Небольшая банда, контролирующая мелкий рынок и ряд торговых лавок. И то этой кодлой заправляет не он, но гонору выше крыши. Где-то на уровне вора в законе.
Все, терпение у Саши лопнуло. Еще раз этот урод позвонит, он свяжется с кем надо. Одного рейда собровцев хватит, чтобы сбить спесь с этого кретина. А пока об этих телефонных угрозах он не говорил ни с кем. Только отцу рассказал, в порядке, так сказать, досужего информирования.
Отец у него огонь и воду прошел, за время службы в «конторе» такое повидал! Но к угрозам Хохла отнесся без иронии. Сказал, что «мелочь» в своем поведении непредсказуема. Хохол мелкая рыбешка, но стремится стать крупной, а для роста нужен авторитет. Возьмет и убьет его, Сашу. Докажет братве, что слова у него не расходятся с делом. И сделает это так, что никакое следствие ничего не докажет.
Саша посмотрел на часы. Рабочий день уже заканчивается. Через час у него встреча с отцом.
До кафе он доедет на машине. Естественно, охраны у него никакой нет и не будет. Но вдруг и вправду этот Хохол готовит на него покушение? Этот ублюдок дал ему два часа сроку. Даже если из кожи вон лезть, так быстро уголовное дело не закроешь. И Хохол наверняка это знает. Значит, по сути, он его уже приговорил. Хотя скорее всего это чистой воды блеф.
А вдруг нет?
Доставая из шкафа дубленку, Саша не забыл и про свой бронежилет, друг из ОМОНа подарил. Наденет его на всякий случай.Лопух сидел в одиночестве за столиком в кафе «Парус» и мелкими глотками пил кофе. Сейчас бы хорошо водяры вмазать, да нельзя. На дело с залитыми глазами не ходят. Даже сто граммов для храбрости могут сбить с ритма.
У него сегодня дело чрезвычайной важности.
Летом прошлого года он занимался одним банкиром. Никогда у него не было такой невезухи, как тогда. Хотя дело было не столько в невезении, сколько в бабе, которая хранила банкирское тело. Он ее за секретутку, помнится, принимал. Думал, она случайно увела банкира от пули. Ан нет, это она сделала спецом. Она же и в ловушку заманила его. Тщательно проанализировала ситуацию, курва. Врубилась, какие комбинации он предпочитает. Любовник и любовница. И потянула своего шефа в постель. Сама выкручивается на нем, стонет как последняя лярва, за его шею держится. А в руке пистолетик. Ловко она им управилась. Пулю ему в грудину закатала. Еще бы чуть-чуть, и отлетела бы его душа к праотцам. Но нет, бог миловал. И человек нашелся добрый. Помог из объятий костлявой выбраться, а потом так ловко провернул все, что Лопух на свободе оказался. Как будто умер он и его похоронили. Фиктивная смерть. А из какого места вытащил! Сразу понятно, из важных чинов этот человек.
Кто он, его благодетель, Лопух точно не знал. Узнать хотелось, да не получалось, уж больно крепко он шифровался. В квартире его какой-то поселил, денег на харч дал, спортивные тренажеры поставил, чтобы формы не терял. Время от времени в тир возил, для поддержания все той же формы. Явно готовил для дела. Для какого, и так понятно. Ведь он, Лопух, только одно умел делать – убивать.
И вот он в деле. Свою жертву Лопух знал в лицо. По фотографии срисовал. Но не ведал, кто он такой. Благодетель воздерживался от комментариев. Сказал, что от выполнения задания зависит очень многое, а также пообещал деньги, много денег. Сто тысяч долларов. С этими деньгами он может спокойно ехать за границу и жить там до самой смерти в свое удовольствие.
Хотелось бы в это верить, да не получалось. Уж слишком гладко стелет его благодетель. И больно много поставлено на карту. Инстинкт нашептывал ему об опасности.
Двое – молодой и пожилой – вошли в кафе ровно в половине восьмого. Отец и сын. Остановились у порога, окинули взглядом заполненный зал. Ищут свободное место. Но свободное место нынче найдешь только на кладбище и то не сразу.
Черный юмор собственной выпечки взбодрил Лопуха. Быстрым взглядом он также окинул зал. Нет ли опасности?.. Вроде все спокойно. Он быстро встал со своего места, широким шагом приблизился к жертвам, на ходу вынул семнадцатизарядный «глок».
Молодой начал расстегивать дубленку, и в это время Лопух надавил на спусковой крючок. Одна пуля ткнулась обреченному в сердце и отбросила его назад. Вторая вдогон врубилась в живот. Первый пошел.
Второй широко раскрытыми глазами уставился на Лопуха. Этот пойдет как свидетель. Этого свидетеля благодетель оставлять в живых категорически запретил. Что ж, пусть будет так. Еще три пули вылетели из ствола. И все три достались бедняге. Он упал, заливая зал кровью, которая фонтаном забила из шеи.
Свидетелей убийства полно. Полный зал. Но убить велено только пожилого. Вот кого на самом деле нужно убивать в первую очередь. Темнит что-то благодетель, водит его, Лопуха, за нос. На другого стрелки перекидывает. Впрочем, ему все равно кого убивать.
Пожилой мужчина получил одну пулю в живот, вторую в шею, третью в голову. Контрольный выстрел в случае с ним – пустая трата патронов и времени. Другое дело молодой. Ему продырявить череп не помешало бы, для очистки совести.
Но выполнить свое намерение он не успел. Откуда-то из-за стойки бара выскочил бравый официант с пистолетом в руке. Вот уж кто не вписывался в его планы.
Лопух вильнул в сторону, сделал шаг к выходу. Официант, он же, наверное, и охранник по совместительству, выстрелил, но пуля прошла мимо. Он выстрелил еще раз, и снова промахнулся. Продолжая уходить к выходу, Лопух выстрелил в ответ. Но и у него стрельбы не шла. Официант не стоял на месте, ловко использовал стойку бара в качестве прикрытия.
Но все же Лопух в этом поединке победил. Победа заключалась в том, что он ушел из кафе целым и невредимым. К тому же и заказ исполнен.
Заказчик будет доволен. Только вот как он отблагодарит исполнителя?