Чёрное сердце: Ненависти вопреки

Ермакова Александра Сергеевна

— Не прикасайся ко мне… — цежу сквозь зубы, читая в зелёных глазах новое желание.

— Почему? — шагает навстречу и рывком притягивает — ловит в кольцо рук. Вырваться не могу, да и не хочу по правде. — Ты же сама сказала: «Ожила. Хочу…» Решил, что хочешь секса!

— Дурак, — шиплю ему в лицо. — Тебя хочу… — Бог мой! Я только что призналась в симпатии? Чокнулась? Смотрю на губы, томительно горю, задыхаюсь: — А ты?.. — рискую услышать опровержение собственной теории, или очередную унизительную реплику, но лучше, правда.

— Хочу… — огорошивает с чувством Зепар и вжимает в стену. Впивается так страстно, что от боли стону. Но не отталкиваю — последняя нить разума ускользает. Жестокие губы терзают мои и

мне это нравится. Наглые ладони съезжают на ягодицы. По-хамски сжимают, грубо приподнимают… усаживают на себя. С жадностью обвиваю ногами торс, руками шею. Жмусь, что есть сил, ведь отпущу и упаду. Андрей мнёт яростно, с бархатным рыком, словно пёс, вгрызающийся в сахарную кость. Хочу ли остановить? Нет!.. Отравил ядом рта, дурманом тела — задыхаюсь желанием, изнываю в ожидании.

На миг из угара страсти выводит негромкий перезвон и гул — створки лифта разъезжаются. Чёрт! Мы же в кабинке! Совсем забыла! А если кто-то на площадке?!.

Плевать! Открыть глаза не могу — пьяна как никогда. Мир вращается с бешеной скоростью. Зепар не отрывается, не позволяет прийти в себя — губительными поцелуями перекрывает воздух. Несёт с лёгкостью, будто ничего не вешу. Как справляется с дверью, продолжая удерживать и исследовать моё тело — не понимаю. Слышу только тихое побрякивание металла, щелчок, тихий скрип… Дверь громко хлопает… Спиной ощущаю прохладную твердь — Андрей опять вжимает в стену. Продолжается мучительно-сладкая пытка — жгучие поцелуи с редкими перерывами и то, чтобы содрать с меня куртку… пуловер… Бюст… Свобода!.. О, боже!

Моя грудь оголена, возбуждена, напряжена. Соски как камень. Ждут ласки. Андрей даёт — без нежности сжимает, горячие ладони обжигают кожу. Сдерживаться больше не хочу — стону. Поглаживает, стискивает сильнее. Умираю от наслаждения — прогибаюсь навстречу! Андрей самозабвенно доводит до трясучки — его жаркие губы исследуют лицо, шею… ключицы… ложбинку между грудей… Разве можно получить оргазм лишь от поцелуев? Если нет, то почему я сейчас на грани взрыва? Андрей умелыми ласками искусителя творит что-то немыслимое с моим телом. Любое касание, поглаживание, укус вызывает бурю ощущений. Стою на кончике ножа — едва держусь, балансирую… Ищу спасение — рвусь получить желаемое.

Неумело раздеваю Зепара — куртка летит на пол… Глухой рык щекочет ухо, будоражит кровь. Спиной уже не ощущаю стены — Андрей идёт, меня опять несут. Не останавливаюсь, снимаю с него джемпер, кидаю… Руками изучаю широкие плечи, крепкий рельеф бицепсов, мощную грудь с гладкими пластинами, точно выкованными из металла. Боже! Как же давно хотела к Андрею прикасаться…

Соображаю плохо, но, кажется, свернули не в мою комнату — раньше и не в ту сторону… Мысль испаряется — меня вминает в мягкую прохладу. Ощущаю свободу — чуть прихожу в себя и разлепляю глаза. Комната Андрея! Темноту довольно хорошо нарушает серебреными лучами свет вечернего Питера. Мы на постели. Зепар, неровно дыша, встает, но только для того, чтобы раздеть меня и себя окончательно. Помогаю — расстёгиваю молнию на своих джинсах, не в силах отвести от Андрея взгляд. Зепар рывком стягивает с меня джинсы и принимается за свои.

Если раньше стыдливо прятала глаза, отворачивалась — не мой, зачем смотреть, — то теперь, имею право. Мы собираемся заняться сексом. Опять! Снова!.. О боже!

Раньше видела Зепара голышом урывками, а сейчас хочу разглядеть всего.

Шрамы на груди не пугают, придают мужественности. Таинственное треугольное клеймо завораживает, так и хочется притронуться. Длинные руки с витиеватыми мышцами, проворные изысканно-крепкие пальцы, ловко растягивающие пуговицы. В разрезе показываются тёмные волоски. Узкий торс с кубиками, плавный переход к бёдрам. Крепкие мускулистые ноги… От ожидания сводит в животе, сердце выдаёт ритм бешеной скачки. Приподнимаюсь на локтях. Вскидываю

глаза и ловлю задумчиво лукавый взгляд бездонно чёрных, глубоко-сумрачных — впервые не пугаюсь, начинаю привыкать и даже больше — я в восхищении. Край сжатых губ Андрея ползёт вверх. Ему нравится, что рассматриваю?!. Чувства смешиваются: и неудобно, и радостно. Зепар, с довольной ухмылкой, неспешно снимает джинсы. Ужас! Опять горю и теперь не только возбуждением, но и стыдом. Никогда раньше не видела возбуждённым другого мужчину. Только Вадима и то… редко… в полутьме… И он не был так прекрасен! Какая же я неопытная, неискушенная в интимных вопросах. Только сейчас понимаю, что сама голая и даже не пытаюсь прикрыться… А зачем? Андрей меня рассматривает с не меньшим интересом. Пытливо, дотошно, медленно. По коже бегут мурашки, словно поспевая за взглядом Зепара. Рефлекс всё же срабатывает — смыкаю ноги… Не зря! Это работает командой. Андрей приближается точно гора — под ним прогибается матрац.

Надзиратель с неописуемой простотой вынуждает меня пустить себя между ног. Не забывая, гладить, сжимать, причём с такой «деликатностью», словно хозяин похлопывает свою ездовою лошадку, которую взращивал с рождения… По охладевшему телу вновь носится жаркая волна, разогревает, заставляя сердце биться яростней.

Откидываюсь на подушки, наслаждаясь новыми ощущениями — меня ласкают как никогда. Губы, язык, руки, обжигающее дыхание. Андрей — искусный змии, использует всё. Теряюсь в пространстве… воспаряю к небесам, обрушиваюсь к Аду… и так до сумасшествия нескончаемо долго и часто. Андрей горяч, ненасытен. Такого не ожидала… Уже без сил, пошевелиться не могу — будто забирает жизнь с каждым оргазмом. Да я не против! Пусть делает, что хочет… вот только я… всё… соки выжаты… умираю, но такой смерти желаю всем!

Глава 21

Глава 21

Медленно просыпаюсь… с улыбкой. Потягиваюсь, и улыбка сходит на «нет». Морщусь — тело… одна сплошная боль… Я ночь провела под асфальтоукладчиком? Нет ни участка, ни сустава, который бы молчал — все кричит от боли. Даже рот… касаюсь и не сдерживаю стона: опух, саднит. Кряхчу, переворачиваясь. Шиплю, вставая… Стоп! Оглядываюсь недоуменно. А что делаю в своей комнате? Мы же… Мысль обрывается — на комоде сиротливо покоится золотая цепочка с перстнем Вадима. Чёрт! Только сейчас ощущаю, что на шее нет удавки… то есть печатки мужа. Непроизвольно прикладываю ладонь к месту, где висел.

Пусто.

Зепар снял, а я и не заметила… или в порыве страсти оборвали, а Андрей услужливо вернул? Так или иначе, он мне дал выбор. Несколько секунд кручу в руках, пропускаю скрученные колечки между пальцев, бездумно смотрю на чуть расплавленный оттиск. Пора заканчивать с ложью, хотя бы себе. Вадима больше нет, а я живая. Мне рано себя хоронить! Помнить буду мужа всегда, но не стоит носить посмертные вещи других. Убираю в шкатулку с драгоценностями и снова возвращаюсь к негодованию.

Зепар — гад! Получается, я уснула, а он меня перенёс! Так мило, заботливо, аж от обиды к глазам подступают слёзы.

Что за человек? Ведь было хорошо. Призналась в симпатии даже после того, как оскорбил поведением в машине, его не принуждала к большему. Сам сказал: «Хочу!» Что помнится, так Андрей дрожал, лаская. Стонал, погружаясь. Рычал, кончая. Вновь брал неистово, порой с животной страстью, на грани неприличия и даже сладкой боли.

Ужас! Краснею, стыдливо прикусываю губу. Вадим подобного не позволял себе, а я не думала, что разрешу… Раньше не задумывалась о грубом сексе. Не совсем жестоком, но таком… с элементами садо-мазо, едва держащимся «на хрупком кончике» приличия. Пару раз хотела возмутиться, но напор, безапелляционная настойчивость, умелые движения, подкрепленные новой бурей эмоций, усмиряли строптивость. Вынуждали забыться и стонать от удовольствия, молить о продолжении…