Черное сердце
Шрифт:
– Да! Я хочу знать, на каком основании…
Затыкаюсь, чуть не прикусив язык – Андрей склоняется ко мне и рывком за руку подтягивает. Охаю от боли - предплечье точно в огне.
– С момента подписания договора, - сурово чеканит в губы, убивая холодом глаз. – Согласилась на охрану, любое вмешательство в твою жизнь, тренировочный процесс по усмотрению инструктора… Расследование… Мне продолжать?..
– Я такого не помню, - бормочу, едва не глотая слёзы. Смутно вспоминается момент заключения договора в офисе Андрея. Тогда хотела
– Ангел мой, не душу дьяволу продаешь – тело доверяешь профессионалу, - шустро вырывает договор. Наспех в голос читает несколько пунктов, причём, в разнобой…
Я тогда сидела будто в коматозе, растерянно переводила взгляд с одного мужчины на другого - ничего не понимала. Никитин юридические тонкости «охраны и тренировок» пояснял своими словами и то - больше:
– Тут нюансы, ну это тоже верно, - бубнит в листы, уже читая про себя, - и это не будет лишним, - кивает своим мыслям.
– А вот главное: «Я», - кладёт документ на стол, тычет в строчки и поучительно наставляет, - пиши здесь свою фамилию, имя, отчество и далее заполняй по пунктам… В конце - дата и подпись.
На моё возмущение: «Может, Костику позвонить», - отмахивается:
– Ангел мой, я когда-нибудь тебе плохое советовал?
– Нет, - торопливо и чуть рассеянно трясу головой. Мозг точно кисель, совсем не соображает, а от пристального рассматривания Зепара хочется с себя кожу содрать, чтобы чище, невинней и обнажённей уже и не быть. Может, хоть так избавлюсь от жара в теле, пробравшего до стыдливого кипения под прицелом испепеляющих то болотных, то сумрачных глаз.
– Так вот, - наставляет Никитин, отрывая от ужасающих мыслей. – Подписывай, что предлагают, а то Андрей опять характер покажет, и больше слушать не будет.
Чуть медлю, ещё раз смотрю на Александра окутанного серебреной дымкой святости. Никитин не дает усомниться ни на секунду – двигает ко мне ближе договор, уверенно кивает: пиши, не медли. Чёрт! Затравленно кошусь на Зепара – в его ледяно-плотоядном взгляде мелькает неверие, сомнение. Крылья носа хищно взлетают и замирают, будто ожидая приказа опуститься. Край губ чуть приподнимается… Мне душно, тошно… сладко и желанно. Хочу спасения – глотка свежего воздуха… подальше от этого монстра! Лишь бы скорее закончить с бредовым наймом – спешно заполняю, ставлю резолюцию и даже ощущаю облегчение…
Словно обухом по голове:
– Так, значит, я всё же… душу дьяволу продала? – распахиваю глаза. Надо бы домой приехать и копию договора почитать внимательнее. Вот только вспомнить бы, куда положила? Копия должна быть у моего бухгалтера. Он же отчисления агентству делает.
– Жаль, именно такого договора у меня на тот момент не было, - нарушает раздумья без тени улыбки Андрей. – А то бы уже была в пожизненной кабале, - сказано так просто и невозмутимо, что с ужасом понимаю: он не лжёт!
– И что, - цепляюсь за жалкие мысли, - в контракте был пункт: разрешить копание в нижнем
– Не в такой трактовке, но приблизительно, - выпускает из жёсткого хвата Андрей и ещё раз приглашает выйти из машины: - Лучше сама, а то вытащу за шкварник. Мне с тобой некогда разговаривать и так дорого обходишься – надоело церемониться.
– Я требую расторжения договора! – яростно шепчу.
– Он посмертный, - ухмыляется Зепар, мелькнув белоснежным клыком.
– Умри… - в ужасе бросаю с вызовом.
– Да не моей! – Андрей отмахивается, точно от назойливой мухи. Открываю рот для возмущения, но затыкаюсь. Зепар озлоблено рычит: - Мне плевать на твои желания! Дура, когда же ты поймешь: не из-за твоих красивых глаз взялся за дело. Я обязался перед Александром, а уговор – дороже денег. Так что не осложняй работу мне, обучение себе, радость Никитину: за его любимым ангелочком присматривают.
Несколько секунд прихожу в себя. Глубоко вздыхаю и не в силах унять дрожь в теле, повинуюсь с гордо вскинутым подбородком – не родился ещё тот мужчина, который меня в грязь втопчет.
Идём в школу. Андрей чуть позади, коже ощущаю циничный взгляд. Молча, соплю, но шагаю, не теряя собственного достоинства. Подобного хамства так просто не оставлю. Сегодня же позвоню Александру. Ух, ему достанется! Главное, тренировку пережить, а там…
Со всех сторон летят приветствия, Зепар только холодно кивает. Возле гардероба, кидает работнику:
– Дай пару ключей от пятой.
Парень коситься на меня, шустро скрывается из вида – за ближайшей стеной, - предполагаю, там подсобка или доска с ключами, - и уже через несколько секунд протягивает два. С зелёными брелоками и цифрами один и семь. Андрей их сжимает в кулак, берёт меня под локоть и далее сопровождает, словно грозный родитель нерадивое дитя, так и норовящее ускользнуть от уроков, но пойманное с поличным.
Ведёт по коридору, мимо всех раздевалок и останавливается у самой последней. Понимаю суть и ужасаюсь:
– Ну уж нет! Я с тобой туда не пойду!
– Стесняешься? – хищно щурится Зепар, малахитовые глаза темнеют. – Я с тобой уже пару недель живу.
– Сам понимаешь абсурд предлагаемого? – злюсь, выдёргивая локоть из оков Андрея. Тело простреливает боль – морщась, хватаюсь за предплечье и шикаю: - Ты – телохранитель, не более… - голос предательски срывается на тихий испуганный визг.
– Поэтому не спущу с тебя глаз, пока не посчитаю возможным, - отрубает Андрей. Распахивает дверь и бесцеремонно толкает меня внутрь. – Лучше принять как должное!
Едва не упав, оказываюсь в небольшой комнате с десятком, если не меньше шкафчиков. В остальном ничем ни отличается от предыдущих раздевалок. Пара дверей в туалет и душевую. Меня трясёт от негодования. Выхода, как избавиться от плена не вижу. Не кричать же «Пожар!» в самом-то деле…
– Псих! – дрожу точно осиновый лист.