Черное солнце
Шрифт:
— Давай потише, — хрипло говорит он. — Разбудишь Эзру, лучше не находиться рядом с этим ублюдком, когда он лишен сна. Он превращается в плаксивую сучку.
— Все в порядке? — женский голос прорывается сквозь нас, заставляя меня подпрыгнуть.
Вульф отпускает одно запястье, но крепко держит за другое, когда мы поворачиваемся лицом к двери.
В дверном проеме стоит девушка, но не сильно старше меня. Может быть, ей под тридцать?
В любом случае, она абсолютно великолепна. На ней туфли на шпильках, черные кожаные леггинсы, безразмерный
Хватка Вульфа на моем запястье усиливается. Не знаю, пытается ли он защитить меня от нее или наоборот.
Она точно вампир, не так ли?
— Аметист, — говорит Вульф, прочищая горло, его тело слегка напрягается, что заставляет меня напрячься в ответ. Аметист? Ну конечно, у нее такое прекрасное имя. — Полагаю, ты еще не знакома с Ленор.
— Нет, не видела, — говорит она, глядя на хватку Вульфа на моем запястье. Затем она смотрит на меня. — Я бы пожала тебе руку, но у меня такое чувство, что это не очень хорошая идея.
Я хмурюсь. Подождите. Она боится… меня?
И вот тогда до меня доходит.
Ее запах.
Засахаренный имбирь, ваниль и что-то очень сладкое, настоящее и сырое.
Кровь.
Ее кровь.
Я чувствую запах ее чертовой крови.
Кажется, что мои зубы растут, тело извивается, как змея, готовая нанести удар, жажда внутри прорывается сквозь темный колодец, в котором я ее прятала.
Я делаю шаг к ней, чувствуя только потребность резать, кусать и есть.
Но хватка Вульфа крепка, и он обхватывает меня рукой за талию, прижимая к себе.
— Это жажда крови, — говорит он. — Мне было интересно, когда она появится.
— Понятно, — говорит Аметист, приподнимая идеально очерченную бровь. — Тогда, я надеюсь, ты держишь ее под контролем, потому что меня еще не кусал ни один из твоих трофеев, и не хотелось бы начинать.
Ее слова вбивают в меня немного здравого смысла.
Они умеряют неистовство в моем животе, ненасытный голод.
Мне не нравится, когда меня называют трофеем.
И если ее не кусали… значит ли это, что она не вампир?
— Если тебе интересно, то Аметист — всего лишь человек. Нам очень повезло, что она есть в доме, — объясняет Вульф. — К сожалению, это означает, что тебе сначала придется справиться со своей жаждой крови, прежде чем ты сможешь как следует познакомиться.
— Ты похожа на вампира, — удается мне сказать, мое сердце успокаивается, и я расслабляюсь в объятиях Вульфа.
— Мне так говорили, — говорит она с легким смешком. — Но моя кожа чуть смуглее, чем у них. Вред от солнца. Наверное, стоит почаще пользоваться защитным кремом, но… — она пожимает плечами. Затем оглядывает меня с ног до головы. — Не могу поверить, что они заставили тебя надеть
Настала очередь Вульфа пожимать плечами.
— Ты же знаешь, насколько архаичен Солон. На самом деле его сейчас нет дома…
Он замолкает, не знаю, что он собирается сказать, но Аметист понимает. Ее глаза на мгновение расширяются.
— Ой. Правда? — она бросает взгляд на броские часы у себя на запястье. — Надо ему помочь. Я не доверяю его вкусу. Ну, посмотри на нее. Когда в последний раз у нас дома так одевались?
— Тебе лучше поторопиться, — говорит Вульф. — Сегодня вечером предстоит много дел.
— Не нужно повторять дважды, — говорит она, направляясь к двери. Она смотрит на меня через плечо. — Приятно познакомиться, Ленор. Увидимся позже.
А потом она ушла.
Только через несколько секунд Вульф отпускает меня.
— Что ж, это могло бы обернуться катастрофой, — размышляет он.
— Почему? Думал, что я ее съем? — спрашиваю я, поворачиваясь к нему лицом и вздрагивая от слов, слетающих с моих губ.
— Это ты сказала, не я, — говорит он, проводя рукой по волосам.
— Но ты здесь полноправный вампир, — говорю я ему. — Откуда у тебя столько сдержанности?
— Потому что Аметист живет здесь. Привык. Не так уж трудно перестать смотреть на некоторых людей как на добычу.
— Она живет здесь, — повторяю я. — Абсолон ненавидит людей. Он, наверное, чокается…
— Чего?
— Ну, сходит с ума.
Он смеется.
— Не всех людей. Аметист довольно особенная, и они очень хорошо ладят.
Что-то похожее на ревность пронзает меня изнутри то жаром, то холодом. Фу. Почему, черт возьми, я чувствую ревность к их отношениям, о которых ничего не знаю? О боже, неужели я становлюсь собственницей по отношению к нему? Разве это не присуще вампирам?
Я прогоняю это чувство прочь.
— Так как же получилось, что она здесь живет? Она знает, что вы все вампиры.
И что я — трофей.
— Она работает в «Темных глазах».
Я пристально смотрю на него.
— Темные глаза?
— О, я думал, ты знаешь, раз уж слышала обо всей этой истории с Мэнсоном. Пойдем, я тебе покажу.
Вульф хватает меня за руку и выводит из своей спальни. Его хватка все еще крепка, как будто я брошусь на другого человека. В связи с чем возникает вопрос…
— Сколько человек в этом доме? — спрашиваю я его. — Есть еще другие люди?
Он кивает.
— Ивонн. Домработница. Она мама Аметист.
— Ладно, очевидно, есть какая-то большая история о том, как все это произошло.
— Не такая большая, как ты могла бы подумать, — говорит он, когда мы спускаемся еще по одной лестнице на то, что кажется главным этажом. Комнаты расположены во всех направлениях, когда мы проходим мимо, я быстро разглядела декадентскую мебель из бархата, атласа и кожи, позолоченные светильники, бесценные произведения искусства, полки со старыми книгами.