Черное зеркало
Шрифт:
— А кто?
— Ермакова Светлана Степановна. Уроженка Свердловской области.
— Как узнали?
— Соседка там одна есть… Пенсионерка. Ей сама Ермакова однажды сказала, что работала раньше на «Красном треугольнике»… И в общежитии жила… Мы сходили, поспрошали кого следует…
— Ясно… А эта соплячка?.. Сестра Бирюкова что говорит?
Гаврилов развел руками:
— Ничего она не говорит. Спрашивал у матери. Так она мне сообщила, что ее дочь с каким-то своим дружком куда-то умотала дня два назад. Да так
— Волнуется небось?..
— Да нет, — неопределенно ответил Николай. — У них это в порядке вещей… Дочурка действительно та еще… Мать больше за сына переживает. Говорит, ума не приложу, куда он мог деться.
— А не врет? Проверил?
— По глазам похоже, что не врет…
Глава 6
Уже задолго до того, как поезд подошел к вокзалу, Игорь почувствовал, что в сердце его постепенно заползает какая-то липкая, высасывающая все живительные силы тоска. Гнетущее ощущение надвигающейся опасности внезапно нахлынуло, навалилось на него, словно он, вопреки какому бы то ни было здравому рассудку, добровольно либо по чьему-то извне влекущему его принуждению возвращался к месту предсказанной ему гибели.
Скрытая угроза, казалось, исходила от всего. И от серых, обшарпанных зданий, и от закопченных труб на окраинах. От удушливого воздуха, пропитанного выхлопными газами, коварно просочившегося в вагон поезда. От этого множества окон, сухими геометрическими рядами пронизывающих фасады, которые неодобрительно уставились на него. От отраженного мутными стеклами серого неба, низко опустившегося и давящего своей тяжестью, готовой вот-вот пролиться вялым моросящим дождем…
Постепенно снижая скорость, поезд застучал на стыках рельсов моста через грязную, наполненную стоячей водой канаву, вдоль берега которой в разные стороны катились забрызганные густой мутной жижей грузовики и неопределенного цвета легковые автомобили.
Взгляд скользил по бесконечным, непредсказуемым разветвлениям накатанных рельсов, натыкался на какие-то черные цистерны, развалившиеся ржавые платформы, ободранные вагоны, зияющие безысходной пустотой слепых прямоугольников.
Хаотично переплетенными сетями тянущихся неизвестно откуда бесчисленных проводов город был надежно упрятан, отторжен от неба, словно наброшенной на него паутиной какого-то гигантского хищного паука… Отовсюду выпячивалась эта бездушная, наводящая тоску геометрия.
Дышать становилось все труднее.
Поезд остановился. Игорь вышел на платформу, протиснулся сквозь снующую в каком-то своеобразном броуновском движении многочисленную толпу и оказался на проспекте. Вошел в метро, опустил жетон, и рифленая ступень эскалатора равнодушно понесла его в недра земли.
Сначала необходимо было заехать домой и взять кое-что из того, о чем сразу не вспомнилось в той спешке, в том сумбурном состоянии, в котором он покидал квартиру.
Затем — к Барину.
Игорь подошел к подъезду.
«Здравствуй», — на древнем языке сказала ему надпись, с незапамятных времен равнодушно приветствуя всякого входящего в эти двери.
— Привет, — кисло усмехнулся Игорь. Вошел в кабину лифта и под размеренное гудение подъемника вознесся к пятому этажу. Ступил на площадку возле своей квартиры. Достал ключи. И только было собрался всунуть ключ в замочную скважину, как заметил на дверях белую бумажку с фиолетовой печатью жилконторы и разляпистую пломбу из сургуча.
В недоумении остановился. С застывшей в незавершенном движении рукой и бессмысленно болтающимися на металлическом кольце ключами.
Квартира была опечатана.
Игорь стоял в нерешительности. Достал сигарету, чиркнул зажигалкой… Но не стал прикуривать и убрал зажигалку в карман.
В конце концов — черт с ним! Не в чужой же дом он вламывается!
Игорь вставил ключ, затем другой… И распахнул дверь. Бумажка лопнула, крошки сургуча посыпались на каменный пол. Игорь вошел в свою квартиру.
Там было все почти так же, как и тогда, когда он покидал ее. Сдвинутая мебель, разбросанные вещи, упавшее трюмо и осколки зеркала на полу… Правда, кем-то уже сметенные в один угол.
Появилось и кое-что новое.
Крупные бурые пятна засохшей крови.
Очерченный мелом, а потом смазанный чьими-то подошвами силуэт лежащего человека…
Игорь сел на стул. И наконец-то, только теперь закурил.
Первая сигарета быстро превратилась в изжеванный оранжевый цилиндрик. Игорь равнодушно бросил его на пол. Придавил каблуком. Закурил вторую, стряхивая пепел прямо под ноги.
Какой теперь смысл таиться? К чему следить за тем, не остались ли какие-то следы?.. На подобные мелочи давно уж пора трижды наплевать. Раз какое-то наваждение преследует тебя, то — хоть на краю света окажись — один хрен тебя достанут.
Даже и в лес не поленились припереться!..
Ну и плевать! Повяжут так повяжут… Не те так другие… В конце концов, на нарах тоже люди живут!..
Игорь поднялся со стула. Прошелся по квартире. Дотронулся до клавиши фортепиано. Одинокий звук вырвался из деревянного, похожего на гроб ящика. Заметался в испуге… И угас.
Запихнув в сумку все то, что наметил заранее отвезти с собой в лес, Игорь направился к выходу.
Внезапно зазвонил телефон.
Игорь обернулся. Постоял в нерешительности. Немного поколебался. Затем, решив, что терять уже все равно нечего, снял трубку:
— Алло?..
— Привет, дорогой! — послышался гортанный мужской голос с заметным кавказским акцентом. — Что же ты за гонораром не заходишь?.. Работу хорошо выполнил. Молодец. Тебе причитается.
Игорь удивился.