Черное золото(Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. т. XXIII)
Шрифт:
Жарков поставил ногу на край отверстия и отпустил перила. В следующий момент он уже крался по темному, полуобвалившемуся проходу.
Впереди мелькнул свет и снова зашуршали спотыкающиеся шаги англичанина. Значит, он на верном пути! Жарков, привычный к передвижению под землей, пошел быстрее.
Англичанин двигался, старательно огибая препятствия, резко выступающие в белом свете карманного фонарика. Вдруг пляшущий луч остановился. По движениям темной фигуры Жарков понял, что она вынула что-то из кармана. Бумага! Англичанин присел на угольную глыбу и разложил что-то на коленях. Он сверялся с планом.
Бумага
Помедлив с секунду, Жарков быстро двинулся вперед и обогнул поворот. Шагов не было слышно. С обеих сторон тело охватывала холодная, пустая тьма. Он начал ощупывать стены. В одной из них было отверстие. Следовательно, путь, по которому исчез враг, найден. Жарков решил довести расследование до конца. Все виденное им до сих пор сильно напоминало ход к скрытому забою из рассказа кассира. Он опустился на колени и пополз в боковое отверстие.
Отверстие заканчивалось слабо освещенной, неровной дырой в полу. Жарков дополз до края.
Внизу была узкая пещера, часть которой освещал электрический фонарик, стоящий на земле. Под фонариком болталась двухсаженная веревочная лестница, начало которой тут же нащупалось. Подле лестницы стоял на коленях англичанин, внимательно разглядывающий горсть угольных осколков, только что поднятых с земли.
В уме Жаркова сразу родились две совершенно различные мысли. С одной стороны, он мог просто вернуться обратно и привести сюда товарищей, которые подтвердят его слова. Но сможет ли он найти потайной ход, если уйдет сейчас отсюда? Конечно, нет. Жарков решил привести в исполнение вторую, более удачную, как ему показалось, мысль.
Он ухватился за основание лестницы и бесшумно повис на натянувшихся веревках. Увлеченный исследованием качества угля, англичанин не обратил внимания на то, что лестница над ним закачалась сильнее. Жарков спускался все ниже. Теперь он находился над самой спиной согнувшегося врага. Он отпустил лестницу и всей своей тяжестью обрушился на эту, ничего не подозревавшую спину.
Но его расчеты не оправдались. Во-первых, вместо того, чтобы сразу убить или хотя бы оглушить англичанина, прыжок Жаркова просто сбил его с ног. А во-вторых, англичанин оказался мускулистым, умеющим постоять за себя малым. Прокатившись несколько шагов по земле, он сразу вскочил на ноги и принял оборонительную позицию по всем правилам современного бокса.
Жарков тоже моментально поднялся с земли. И хотя он только мельком слышал о благородном искусстве английского кулачного боя, но в свое время был прекрасным бойцом на кулачках. И он вовсе не смутился перед направленными на него здоровыми кулаками.
Первым напал англичанин. Выпад был сделан по всем правилам искусства, артистический выпад! Жарков отскочил и, развернувшись, изо всех сил треснул англичанина по уху.
Член торговой делегации не ожидал такого, противного всем спортивным правилам, приема. Он глухо застонал, схватился за голову и в тот же момент почувствовал, как две могучие руки хватают его поперек пояса и валят на пол. Он рванулся и в свою очередь вцепился в шершавое, мягкое горло врага.
Несколько времени немые черные стены наблюдали невиданную до сих пор под землей сцену — ожесточенную схватку капиталиста и пролетария. Но победителем из этой схватки вышел не тот, кому, вероятно, сочувствовали бы эти стены, если бы вообще были в состоянии видеть и чувствовать. Сэр Роберт Грин с трудом оторвал от себя руки безжизненного противника и медленно встал с земли. Он еще раз ударил каблуком по окровавленной голове Жаркова и, захватив с земли горсти две угля, начал взбираться по веревочной лестнице.
Но Жарков не умер. Несмотря на все беды и приключения, которые ему приходилось переносить за все время своей недолгой жизни, он никогда не испытывал даже ничего похожего на обморок или долгое забытье. И теперь, во время схватки, почувствовав, что побежден, Жарков только прикинулся совершенно выбывшим из строя.
И когда англичанин повернулся к лестнице и начал карабкаться наверх, рука Жаркова тихо скользнула в боковой карман куртки и извлекла оттуда какой-то плоский черный предмет. Он знал, что стоит ему остаться здесь одному без света и инструмента и… его песенка будет спета.
Поэтому, когда темная фигура с ярким фонарем на поясе качалась уже у самого потолка забоя, черный предмет поднялся до уровня глаз оставшегося внизу, направляясь вверх круглым, тупым концом. Шахту наполнил оглушительный гром выстрела. Человек наверху выпустил из рук веревку и тяжело упал вниз. Глухой стук падения слился с легким звоном разбитого фонаря. Забой потонул во мраке.
Жарков подполз к еще теплому телу и начал быстро ощупывать его. Вот бумажник — может быть, здесь! Какие-то бумаги из бокового кармана… Еще бумаги… Жарков набивал свою одежду предметами, один из которых должен оказаться драгоценным чертежом.
Труп был обыскан совершенно. Шахтер вытянулся, нащупывая ступени веревочной лестницы. Вот она! Он ухватился за перекладину и полез вверх. И, выйдя в главный коридор, вытянув вперед руки, как слепой, нащупывая верный путь, отправился в поиски хода к центральной опускной лестнице.
— Он не идет, Ким?
— Да! — Ким, сидящий на гнилом опрокинутом бревне, не мог ничего возразить на такое глубокомысленное замечание.
— Но ведь прошло почти два часа, Петин! С ним случилось что-то. Этот буржуй убил его. Нам нужно что-нибудь предпринять…
Митька не мог от волнения сидеть спокойно и быстро кружился вокруг темного отверстия.
— Да, Митька, ты прав! И если этот англичанин выйдет первым, я нападу на него. Черт меня возьми, если я не сделаю этого! Мы должны отомстить за Жаркова!..
Высокий, тощий Петин, энергично поплевав в ладони, начал засучивать рукава. Но не успел он докончить этого воинственного занятия, как в темном четырехугольнике послышался шорох, и Ким сделал условный знак. Все четверо растянулись за грудой камней, со всех сторон окружающих разрушенную шахту. В то же время из отверстия высунулась черная голова, и весь человек начал медленно выбираться наружу.