Черное золото(Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. т. XXIII)
Шрифт:
В этой комнате исчезали угрюмые черные люди подземелья. Вместо них на улицу выходили обыкновенные рабочие. Только слишком морщинистые и серые лица да необычная сутуловатость отличала их от рабочих других производств.
Подставляя спину под струю прохладной воды, Жарков глубоко задумался. Со времени таинственных происшествий, участником которых он был, прошло уже пять дней. И жители, и даже милиция давно успокоились и почти забыли два убийства, так быстро последовавшие друг за другом. Убийство лавочницы только подтвердило догадку о том, что здесь была замешана ревность. Через два
Этого человека видели в день убийства многие жители Черного поселка. Разрешив таким образом секрет двух трупов, все успокоились. Только Жарков не мог примириться с таким решением вопроса, вспоминая последние слова убитого товарища. Продолжая раздумывать, Жарков оделся и вышел на улицу.
В этот день предстояло получение зарплаты. Перебрасываясь шутками и обгоняя друг друга, шахтеры шли к каменному особняку — зданию рудничной конторы.
Так же весело устанавливали живую, быстро тающую у дверей очередь. И чинно входили в разгороженную высокой решеткой комнату с длинными скамейками по эту сторону решетки.
За желтой с полукруглыми окошечками оградой шла оживленная работа. «Лига времени» недаром посылала сюда своих лучших работников-инструкторов. Конторщики не теряли ни одной секунды. Быстро подсовывали ведомость каждому подходящему, отмечали в трудовой книжке, выдавали чек… Следующий!
За столом кассира работал высокий человек с костлявой фигурой и бледным, слегка припухлым лицом. Его белые пальцы быстро и точно перебегали от бумаг к деньгам, от денег к бумагам. Дело привычное. Бесцветные, скучающие глаза кассира почти не следили за движениями пальцев. Рука человека за перегородкой как будто жила отдельной, самостоятельной жизнью.
Эта бегающая по столу и перебирающая бумаги рука особенно привлекла внимание Жаркова. Где он видел такие бескровные, худые пальцы, такую длинную, жилистую кисть? Почему она так заинтересовала его? Этот свежий порез повыше большого пальца! Где он видел эту руку?
Перед Жарковым стояло двое рабочих, затеявших с кассиром спор. Они стали доказывать неправильность вычисленной им суммы. Серая фигура кассира скучающе качнулась со стула и пошла к несгораемому шкафу. Пусть товарищи подождут, он сейчас докажет товарищам! Худая, немного согнутая спина резко выступила на темной окраске шкафа. И вдруг Жарков чуть не закричал от яркого, как электрическая вспышка, воспоминания.
Эта спина — он видел ее убегающей в свете бледного фонаря, эта спина убийцы Бабина, а худая, белая рука? Разве не эта кисть просунулась в разбитое окно, нажимая черную собачку револьвера?
Так вот где разгадка! Помощник кассира — убийца умирающего шахтера! Крикнуть, позвать милицию? Но доказательства? Жарков напрасно старался сдержать нервную дрожь засунутых в карманы пальцев.
Кассир отпустил последнего спорщика и внимательно посмотрел на Жаркова. На лице — полное спокойствие и равнодушие.
Разве может убить такой человек? Дрожащие пальцы Жаркова протянули в окошечко узкую полоску расписки и белая бесстрастная рука спокойно приняла этот листок.
Контора закрывалась. Выданы последние деньги, счета погашены, ведомости закончены… Служащие уже расходились. Кассир запер шкаф, аккуратно сложив туда все бумаги и деньги. Медленно пройдя в переднюю, он взял у сторожа пальто, шляпу и трость и вышел на грязную, сумрачную улицу.
Какой-то человек быстро прошел мимо, и, почти столкнувшись с кассиром, завернул за угол одной избушки. А, опять тот самый шахтер! Кассиру стало неприятно, и по спине пробежал легкий холодок. Почему? Кассир махнул тростью и быстро, энергичным шагом пошел вниз по улице.
Но человек, только что столкнувшийся с ним, прошел в прежнем направлении всего два-три шага. Он вдруг остановился и простоял неподвижно несколько секунд. Пройдя снова только что сделанный путь от угла, он осторожно выглянул. Вдалеке мелькнула сутуловатая фигура, размахивающая палкой. Жарков — это был он — прождал еще мгновение и бросился вслед за уходящим, стараясь держаться в тени черных шахтерских домиков.
Жарков решил выяснить то удивительное предположение, которое пришло ему в голову два часа тому назад. Младший кассир — убийца Бабина! Неужели это возможно? Жарков пожертвует один, два, даже три дня, но расследует это загадочное обстоятельство.
Преследуемый шел спокойной походкой гуляющего. Он помахивал тростью и немного волочил длинные ноги. Видно было, что он любуется окружающим его. В уме Жаркова мелькнула мысль, что особенно любоваться здесь совершенно нечем. Но кассир был, вероятно, другого мнения. Выйдя на высокий обрыв за Черным поселком, он остановился, взял палку под мышку и засунул руки в карманы широкого пальто. Он и не подозревал, что в нескольких шагах, спрятавшись за плетнем, другой человек наблюдает столько же за ним, сколько за прекрасным видом, расстилающимся внизу.
Да. Этот хмурый, осенний день был почему-то особенно подходящим для увеселительных прогулок. Внизу, на обрывистом берегу узенькой речки, разгуливал второй любитель природы. Жаркову нетрудно было угадать иностранца в этом кругленьком, прекрасно одетом человечке.
Мало того, что он некоторое время любовался серой быстро бегущей водой. Он даже спустился к самому откосу и, оглянувшись во все стороны — для приличия, конечно, — уселся на земле ногами к речке. Он встал меньше чем через минуту. Но на месте краткого отдыха белела маленькая, оброненная англичанином бумажка.
Теперь наступило время действия со стороны кассира. Небрежно проводив взглядом уходящего, той же неторопливой походкой пошел к берегу. Полюбовался речкой. Походил по берегу. И, к немалому удивлению Жаркова, сел на то самое место, которое пять минут тому назад занял маленький англичанин.
Белая бумажка мелькала теперь между его пальцами. Некоторое время он внимательно изучал неровный лоскуток, потом шевельнул рукой, и четыре обрывка упорхнули вдаль, подхваченные порывом ветра. Кассир покачался на месте еще несколько секунд и, отряхнувшись, так же медленно пошел обратно к поселку.