Чёрное. Белое
Шрифт:
Угрюмо смотрю на Стаса. Понимает, что шеф свихнулся?! Я никогда не вел себя так импульсивно и противоречиво.
Не дожидаясь ответа, он идет к двери, а я подхожу к окну. Проигрывать меня, похоже, в детстве так и не научили, и катящиеся к чертям планы выбили меня из колеи. До сих пор не могу успокоиться и принять то, что она будет выступать. А от одной мысли, что завтра ее обслюнявит пошлыми взглядами уйма мужиков и я бессилен это изменить, я впадаю в бешенство. Что так и будет, я не сомневаюсь – видел ее номера. Этот снос башки и не только… А она даже не понимает, что она бомба
В дверь снова стучат. Я бросаю неизменное «входите», но продолжаю стоять вполоборота к входу и смотреть на нескончаемый поток машин. Только вот дорожный хаос не в состоянии вытравить из меня тот раздрай, что поселился во мне с появлением этой девчонки и разрушил мои многолетние безмятежные будни.
– Не занят?!
По голосу узнаю Маргариту и поворачиваюсь. Женщина неизменно встречает мой взгляд обольстительной улыбкой. Кидаю улыбку в ответ. Мы уже много лет играем с ней в странную игру: она при каждом удобном случае посылает мне сигналы о ее симпатии и готовности перейти на следующий более интимный уровень, но делает это так филигранно, чтобы в любой момент включить задний ход и перевести все в шутку; я пытаюсь сделать из себя ничего не замечающего идиота и изображаю, что ничего не происходит. Несмотря на то, что Марго обладает весьма выдающимися формами, она не в моем вкусе. Все в ней фальшивое, искусственное: от наполовину лишенного мимики лица и надутых губ до фигуры, перекачанной силиконом. И пусть мне почти тридцать, ее тридцать с хвостиком даже в эффектной на первый непристальный взгляд обертке меня не привлекают. Я по-прежнему предпочитаю молодость и естественность.
– Нет. Проходи.
Женщина садится в кресло и закидывает ногу на ногу. Наблюдает мою реакцию, но я даже не смотрю на задравшуюся юбку, оголившую ноги. Я все еще нахожусь под впечатлением возбуждающего танца Аси.
Специально, чтобы провести черту, разделяющую нас, сажусь не напротив, а за стол, на свое место.
– Что ты хотела? – пытаясь вернуть рабочую атмосферу, спрашиваю я.
Она снимает с лица приторную улыбку и, став вновь добросовестным сотрудником, отвечает:
– Я по поводу новенькой.
Тихо вздыхаю. Опять Ася, но, стараясь говорить равнодушно, спрашиваю:
– Что еще с ней?!
– Ей нужно утвердить сценическое имя, раз она завтра выступает… Я тут…
Удивленно прерываю:
– Разве девушки не сами его себе выбирают?!
Марго презрительно фыркает.
– Что она себе придумает?! Она же не профессионал!
Молча усмехаюсь. Это, наверно, больше всего мне и нравится в этой девчонке.
Откладываю свои мысли и спрашиваю:
– У тебя есть варианты?
Женщина улыбается.
– Да. Я тут покопалась в арабских именах. Вот послушай, у меня есть пара вариантов.
Она открывает блокнот и читает:
– Амира – это означает принцесса, Малика – королева.
– Еще варианты есть?!
Маргарита пытается сдвинуть недвигающиеся брови.
– С ее самомнением это самые подходящие.
– Ты пришла с двумя именами?!
– Нет.
– Дай посмотреть.
Я указываю глазами на блокнот, и она после секундного замешательства протягивает его.
Пробегаюсь
Задумываюсь и буквально вижу перед собой мед, заполнивший радужку глаз Аси.
Кидаю блокнот, беру телефон и, разблокировав, в поисковой строке пишу:
«Арабское имя, означающее мед».
Спустя минуту нахожу то, что искал, сценическое имя для сладкой девочки…
– Асаль… – озвучиваю я.
Маргарита растерянно смотрит на меня.
– Что оно означает?
– Мед.
В ее глазах удивление.
– Причем здесь мед?
Снова вспоминаю манящие, затягивающие в свой сладкий водоворот медовые глаза, но не делюсь с Марго своими приятными воспоминаниями, а говорю:
– Имя красивое и похожее – Асаль, Ася… И ей подходит – сладкая, вкусная.
Не думаю, что Маргарита оценила мой выбор, но спорить не стала.
– Хорошо – значит, Асаль.
Я растягиваю губы в улыбке.
– Что-нибудь еще?
Женщина качает головой, встает и нехотя уходит.
7 глава. Первый рабочий день.
Мой первый рабочий день начинается в семь часов. Если сказать, что я волнуюсь, входя в гримерку – это ничего не сказать. Меня даже трясет. Надя, специально пришедшая пораньше, чтобы помочь мне собраться, лишь бросив на меня взгляд, восклицает:
– Жесть.
– Я хотела выпить успокоительное, – оправдываюсь я. – Но ты же говорила, что клиенты могут захотеть угостить коктейлем, а отказываться нельзя. Вот я и не хочу смешивать.
Девушка закатывает глаза и отходит от меня. Возвращается она уже со знакомой бутылкой и двумя стопками.
Я отрицательно мотаю головой.
– Я очень восприимчива к алкоголю! Если еще надо будет пить в зале.
– Прекрати тарахтеть и слушай опытную подругу, если не хочешь упасть в обморок на сцене, – говоря это, Надя разливает по стопкам янтарную жидкость и, поставив передо мной одну, другую берет в свою руку.
– Ну что, чтобы твой первый рабочий день прошел удачно!
Киваю, осторожно проглатывая содержимое. Не понимаю, что может нравиться в алкоголе?! Пока я морщусь и восстанавливаю дыхание, подруга очищает мандарин и протягивает мне половинку. Заев неприятный привкус, поднимаю на нее глаза и слышу первое распоряжение:
– Переоденься.
После того как я влезаю в уже привычные скудные кусочки материи, призванные не скрывать тело, а подчеркивать его наготу, и послушно сажусь на указанный стул, девушка, источая свою бешеную энергетику, приступает к созданию моего образа, согласованного с Маргаритой Мегеровной.
Она воодушевленно машет кисточками, меняет карандаши, достает из косметички тени, пудру, румяна, просит меня то смотреть в разные стороны, то закрыть глаза и наконец спустя минут двадцать произносит долгожданное слово «готова». Я встречаюсь с самой собой в зеркале глазами и не могу скрыть приятного удивления. Я рассчитывала увидеть утопающее в тоннах косметики лицо, в котором даже я не найду знакомых черт, но в отражении я по-прежнему вижу себя, только я кажусь более взрослой и эффектной.