Чернокнижник
Шрифт:
– А ключи?
– Мне негде его держать, и твой отец разрешил некоторое время пользоваться гаражом.
– А почему он такой грязный?
– Потому что танки грязи не боятся.
Везунчик подошёл к мотоциклу, выставил нейтральную передачу, повернул ручку газа и завёл мотор. Мотоцикл взревел. Пете показалось, что он слышит не рокот мотора, а стон попавшего в капкан зверя. Машина затряслась, будто человек, испускающий дух в предсмертных судорогах. Петя подбежал к мотоциклу, схватил его за руль и прижался к нему.
– Нет, нет, – услышал он рядом голос тёзки, – за рулём буду я, а ты садись сзади.
Петя с потухшим взглядом, в какой-то прострации, послушно сел сзади. Машина взревела, рванулась с места и выехала из гаража.
Накатавшись,
– Опиши все свои ощущения и завтра принеси мне, – сказал мотоциклист, потом он вывернул ручку газа и скрылся из вида.
Однако мотоциклисту явно не хотелось расставаться со своей новой игрушкой. Адреналин ещё не в полной мере вспенил кровь, сердце ещё не замирало на крутых виражах, дыхание ещё не останавливалось, когда машина, оторвавшись от земли, как птица, несколько мгновений находилась в состоянии свободного полёта. Везунчик помчался за город, где шоссе представляло собой прямую, как стрела, линию, где холмы должны были подбросить машину и подарить её новому хозяину незабываемые мгновения блаженства.
Добравшись до места назначения, мотоциклист остановился. Как спортсмен перед решающим прыжком, он отдыхал и собирался с силами. Но вот настала решающая минута. Везунчик поправил новенький шлем, который был только что приобретён, затянул на запястьях кожаные перчатки и плавно отпустил ручку сцепления. Машина мягко покатилась по асфальту. Амортизаторы нежно покачивали седока, как бы стараясь его усыпить. Вот наездник слегка повернул на себя ручку газа, и тембр двигателя изменился. Теперь никакой нежностью даже и не пахло. Мотоцикл подъехал к основанию холма, и газу пришлось прибавить ещё. Теперь мотор не пел и даже не стонал. Он ревел, как истребитель, приближающийся к порогу звуковой скорости. Подъём на холм закончился, и мотоцикл, перевалив через хребет возвышенности, помчался вниз, увеличивая скорость.
К подножью следующего холма машина не приехала, а прилетела. Вот она легко преодолела подъём и оторвалась от земли. Блаженство растеклось по всему телу мотоциклиста. Однако этого ему было мало. Это ведь мотоцикл летел, а не его хозяин. А хозяину хотелось, чтобы летел он. Человек должен был слегка оторваться от сидения, и вот тогда он, хоть и на мгновение, но превратится в птицу. Для этого надо было ещё немного добавить газа.
Машина остановилась, мотоциклист собрался с духом, и вторая попытка началась. Но ни вторая, ни третья попытка не привела к желаемому результату: тело мотоциклиста плотно прижималось к сидению в течение всего полёта. При четвёртой попытке ручка газа была вывернута до отказа. Машина быстро преодолела подъём, подпрыгнула на хребте и как пуля помчалась вниз. Вот она взлетела на следующий холм, и колёса оторвались от земли. Везунчик почувствовал, что его тело медленно отрывается от сидения. Он полетел. Однако восторг быстро сменился ужасом. Тело не желало возвращаться на своё место. Оторвавшись от земли, мотоцикл со своим хозяином превратились не в одну, а в две птицы, и каждая летела по своей траектории. Вот ноги мотоциклиста отделились от педалей и наконец неведомая сила оторвала руки от руля. Человек полностью был отделён от машины.
Далее влияние человека на технику прекратилось. Более того, Петя ощутил, что он подчиняется каким-то «космическим», а не земным законам. Во-первых, не было земного притяжения: тело существовало помимо земли, оно впервые парило в воздухе. Во-вторых, и в самых удивительных, время полностью изменилось: оно текло совершенно по-другому. За какую-то долю секунды Петя мог наблюдать за процессами, для наблюдения за которыми там, на земле, ему понадобились бы часы. Он внезапно очутился в прошлом, и перед его глазами прошли картинки из его детства. Однако это были не просто картинки, он не только видел, но и осязал и обонял прошлое. Странно было то, что, находясь в прошлом, Петя не терял связи и с настоящим. Он одновременно видел и реальные события: вот его мотоцикл медленно отплывает от него и начинает опускаться на землю. Вот колёса ударяются об асфальт и отваливаются. Какая-то железяка отскочила от колеса и полетела в его сторону. Когда
Что касается другого Пети, то он пошёл домой и стал честно выполнять задание, которое ему дал новый «репетитор». Правда, ему никак не давал сосредоточиться бывший отцовский мотоцикл. Подростку всё время казалось, что машина жаловалась ему на то, что её продали, на то, что она стоит грязная и неухоженная. Петя вдруг представил, что машина была такой же живой, как и он.
«Когда я сел на заднее сидение, я же предал его! – подумал мальчик. – А потом? Что было с ним, когда я ушёл домой, а его оставил с новым хозяином?»
Рука взялась за перо и стала быстро выводить строки. Голова не поспевала за ней. Постепенно сознание стало расплываться, голова клюнула один раз, второй, и наконец успокоилась на исписанных листах.
Отец, увидев сына, подозвал мать.
– Смотри, кажется, за ум взялся. Вырубился прямо на боевом посту.
– Слава богу! Только не надо его будить.
Родители раздели сына и помогли перебраться на кровать.
Утро следующего дня ничем не отличалось от других будничных дней. Будильник своей противной трелью согнал с тёплых и уютных постелей всю семью. Далее следовало соревнование в беге на короткую дистанцию к месту, которое утром пользуется особой популярностью. Всем, кроме первого, в этой гонке доставалось ещё и мучительные танцы или прыжки с ноги на ногу у заветной двери.
Далее следовали быстрое мытьё и завтрак, если, конечно, поедание бутерброда на ходу можно назвать завтраком. Определённый шарм придавало то обстоятельство, что всё описанное происходило если не во сне, то, во всяком случае, и не наяву. Человек хоть и вставал с постели, но до конца ещё не проснулся.
Проделав только что описанную процедуру, Петя сгрёб всё, что оставалось с вечера на письменном столе в портфель, и побежал в школу. Перед входом он увидел Везунчика, который явно чем-то был расстроен.
– Ты меня ждёшь? – спросил он своего нового репетитора.
– А, это ты?
Петя удивлённо посмотрел на своего тёзку.
– Ты написал, что я просил тебя?
– Не знаю, – ответил Петя.
– То есть, как это, не знаю?
Вместо ответа Чернокнижник начал судорожно рыться в портфеле.
– Ты, что, ещё не проснулся? – ухмыльнулся Везунчик.
– Если честно, то да.
– Везёт же людям! – произнёс с завистью Везунчик. – Кому-то не проснуться, а кто-то всю ночь уснуть не мог.
Наконец Петя нашёл, что искал. Он протянул Везунчику исписанные листы.
– Вот, – с облегчением сказал он.
В это время раздался звонок, и Петя проснулся окончательно.
– Ладно, я прочитаю, – сказал Везунчик. – После уроков встретимся.
На занятиях Чернокнижник мучительно вспоминал, что он написал для своего тёзки. Однако, как он ни старался, но вспомнить не мог. Это состояние может припомнить, наверное, каждый, и каждый знает, что если человек что-то «заспал», то вспомнить это практически невозможно.