Чёрному, с любовью

Андрижески Дж. С.

Чем дольше он говорил, тем сильнее я продолжала скрежетать зубами.

— …В любом случае, — добавил Брик, бросив на меня лёгкий взгляд. — Я веду к тому, что вампиры нечасто по доброй воле связывают свои жизни с такими нестабильными существами. Вампиры должны достигнуть определённого возраста, чтобы их яд достаточно вызрел, и они смогли делать маленьких вампиров. Поэтому те, кто способен сделать нового вампира, обычно прожили довольно долго, они счастливы и довольны тем, кто они есть.

Брик впервые позволил себе лёгкую улыбку.

— …По той же причине большинство

вампиров в таком возрасте не желают рисковать собственными жизнями для создания новорождённого, который вполне может привести к их смерти через считанные месяцы, а то и дни или даже часы. Таким образом, если для этого не существует весомой причины, мой вид обычно создаёт новых вампиров через генетическую совместимость нашего яда. В данном случае, если новорождённый сделает что-то колоссально глупое…

Подняв ладони в своеобразном беспомощном жесте, он посмотрел на меня.

— …вампир-создатель не умирает в результате этой глупости. Молодой вампир просто прекращает своё новое существование… и колесо времени продолжает вращаться.

Брик посмотрел на наши лица — то ли чтобы оценить степень нашего понимания, то ли чтобы увидеть реакцию на свои слова, то ли и то, и другое.

— То, что я сделал, создавая Наоко, в высшей степени редко, — добавил Брик. — В высшей степени редко. По правде говоря, такое не делается почти никогда, особенно в наши дни, когда есть столько способов нечаянно убить себя. Особенно когда среди нас теперь бродят видящие.

Он остановился на лице Джема, затем посмотрел на Блэка.

— Таким образом, я ничуть не удивлён, что ни в твоей научной лаборатории Пентагона… — опять проблеск клыков. — …ни в твоей собственной команде медиков, Квентин, никто никогда не сталкивался с таким случаем.

Брик откинулся на спинку своего стула.

— Наоко уникален, — просто сказал он. — Поистине, я не удивился бы, если бы узнал, что он — один из очень маленькой горстки ныне живущих вампиров, которые созданы таким путём. Обычно такое существовало только в наши ранние годы, и то в основном по двум причинам. Любовь…

Он взглянул на меня, вскинув тёмную бровь.

— …или чтобы положить конец или завладеть отдельной человеческой родословной. Такое обычно случалось с человеческими монархами или каким-то политически или культурно значимым кланом. Это также делалось как часть общей расовой стратегии.

Взглянув на наши лица, Брик продолжил тем своим серьёзным тоном, и из выражения его лица ушёл любой намёк на юмор.

— Когда мы только родились, — сказал он, взглянув на Ника с хмурым видом. — Боюсь, мы немного социопатичны. Полагаю, таков корректный современный термин. Социопаты. Психопаты. Лишённые совести, наделённые сильными антисоциальными тенденциями ко всем, кроме нас самих. Мы ведём себя как личности, которых в разговорной речи называют «серийными убийцами».

Повернувшись, он бросил на меня мрачный взгляд.

— Такова стадия нашего развития. Лично я считаю, что это в некотором роде обусловлено эволюцией, поскольку позволяет преодолеть любую изначальную брезгливость из-за нашего нового состояния… в частности, наших новых потребностей в питании. Нам даётся период времени… иногда недели, обычно месяцы, иногда годы… когда никакой эмоциональный аспект наших перемен не искажает физической адаптации к новому биологическому виду.

Слегка растягивая слова луизианским акцентом, Брик вскинул бровь, глядя на меня.

Улыбка не касалась его губ.

— Конечно, это весьма удручает тех, кто знал новорождённого как человека, — признал он. — Новорождённый действительно кажется совершенно другой личностью… лишённой сопереживания, эмоциональной привязанности понимания и, ну, человечности. А их близкие привыкли видеть в них эти черты прежде. Вполне нормально думать, что в ходе трансформации стёрлись все следы того, кем они когда-то были, все черты их прежней личности. Многим проще считать эту личность погибшей.

Взгляд Брика вновь упал на меня.

После паузы он вновь наполнил голос этой внушающей мелодией, деликатно припечатывая каждым словом.

— Эта. Фаза. Проходит, — сказал он, удерживая мой взгляд. — Это всего лишь этап в жизни полностью трансформировавшегося вампира. Этап, который позволяет им оставаться в живых, кормиться и держаться подальше от острых предметов, которые возможно захочется использовать на себе, если однажды ночью они слишком расстроятся из-за перемены жизненных обстоятельств и диеты.

Брик перевёл взгляд с меня на Блэка.

— Ты, Квентин, изменил моё мнение о видящих, — просто сказал он. — Знаю, ты думаешь, что я лишь играю с тобой, называя другом, заключая кратковременные союзы лишь для того, чтобы предать твоё доверие… но в моем дразнении есть и доля правды. Я действительно желаю, чтобы мы стали друзьями. Кроме того, моя перемена отношения к этой теме проявилась лишь со временем, что частично объясняет мои колебания настроения, когда дело касалось возможного долгосрочного союза с тобой.

Нахмурившись, он откинулся на спинку стула, оценивая Блэка взглядом.

— До встречи с тобой и твоей очаровательной женой, признаюсь, мои цели в отношении присутствия твоего вида в моём мире были предельно просты. По правде, была лишь одна цель. Была лишь одна стратегия. Я намеревался уничтожить вас и всех ваших потомков. Окончательно и бесповоротно.

Он сделал слегка извиняющийся жест одной ладонью.

— Видишь ли, я действительно считал эту Землю моей, Квентин. Я воспринимал ваш вид как инопланетян и чужаков. Более того, мне говорили, что вы каким-то образом умудрились испоганить свой мир и хотели украсть немалую часть моего мира. Таким образом, поскольку вы родом не отсюда, вы не имели врождённого права жить или существовать здесь. Если вы представляли угрозу (а именно так и было с моей точки зрения) вы вообще утрачивали все права. Как и с любым вторгающимся опасным видом, я считал себя совершенно вправе защищаться. Более того, я считал, что средство защиты меня и моих людей крайне просто. Истребление.