Черноногие
Шрифт:
С жаром и чувством истинного достоинства были произнесены эти слова.
— Хороший вы человек. Вижу, что вы созданы из твердости и искры кремня, который заменяет сердце честного искателя приключений в этих краях. Восхищаюсь вашей энергией, но сожалею, что ставлю вас в такое затруднительное положение, из которого целым нам не выйти.
— Что бы ни случилось, никто не скажет, что мы не исполнили своего долга до конца.
— Хорошо, я люблю таких людей и докажу вам, что не совсем же я конченый человек.
Саул поднялся на ноги и сам, без помощи Кенета, добрался до плота.
— Человек может, если захочет, — приговаривал он выразительно, хотя видно было, что каждый шаг стоит ему невероятных усилий.
Кенет в сопровождении Напасти последовал за ним и отчалил от берега.
— Дайте-ка мне весло, — сказал Саул.
— Вам трудно будет грести.
— А вот увидим, дружище!
Взявшись за весло, он действовал им как нельзя лучше в продолжение нескольких минут.
Но вскоре его силы, видимо, иссякли, и, положив весло, он сказал со вздохом:
— Не так-то легко, как я полагал!
— А вот и островок как раз напротив нас, я обогну его, и тогда мы укроемся за ним от любопытных глаз.
Ловко обогнув мыс, Кенет направлял свой плот по тихим и глубоким волнам, как вдруг послышался голос:
— Ого! Незнакомцы, как вы сюда попали? Не намерены ли вы проехать мимо, не перемолвив словечка с вашим ближним?
Голос ясно исходил с острова.
— Кто это говорит? — спросил Кенет, не видя человека.
— Гремучие змеи! Неужели вы не узнаете меня? Я Великий Ворон Красной реки! Я Единорог, Скиталец Севера!
— Том Слокомб! — воскликнул Кенет с удивлением.
— Так меня зовут только в просторечии, — сказал Том, являя свою фантастическую особу, до того времени скрывавшуюся за деревом, — истинно добросовестные натуралисты не поставят меня в эту категорию! Друзья! Я — звено соединения в цепи мироздания! Изымите меня из этой цепи, и будет всемирный разрыв. Устремите на меня ваши взоры и увидите, как я сотворен: звериная шкура и красная кожа с одной стороны, суконное платье и белая кожа — с другой! Кар! Кар!
Напасть опустила хвост, подняла морду и завыла жалобно и неодобрительно.
— Удивительно! Каким чудом вы сюда попали? — спросил Кенет.
— О! Что же тут мудреного? Черта разъединения двух племен не могла затеряться. Та красная тварь — я подразумеваю Волчонка — не хотела нам помочь, как, вероятно, вы еще помните. Мы хотели уже оказать взаимную помощь друг другу, как вдруг появился громадный великан и освободил нас так, что мы не понесли никакого ущерба, кроме небольших царапин от связывавших нас по рукам и ногам веревок.
— И Ник Уинфлз освобожден? — спросил Кенет радостно.
— И Ник Уинфлз, и зверолов, с ними бывший. Они спаслись и, вероятно, вслед за тем попали в новую западню, потому что задумывали какую-то экспедицию, когда я с ними расстался. Сказать по правде, они не слишком-то восхищались моим обществом, поэтому мы и расстались.
— В каком направлении они двинулись?
— Уж этого я не могу сказать, потому что не знаю, да и не думаю, чтоб они сами это хорошо понимали. Они толковали о той молодой женщине. Но если вам надо еще порасспросить меня, то не лучше ли будет вам ко мне подъехать?
— Но каким же образом вы забрались на этот остров? — спросил Кенет, подплывая к нему.
— На звериной спине.
— Каких это зверей?
— Разумеется, на лошадях.
— Да на лошадях-то каких? — расспрашивал Кенет, сильно озадаченный.
Вместо ответа Ворон Красной реки страшно закаркал, на что, как обыкновенно, неодобрительно отозвалась Напасть.
— Поневоле закаркаешь, как подумаешь, о гремучие змеи! Сколько во мне могущества! Меня преследуют, а я увел прошлую ночь более сорока лошадей!
— Эге! Да вы, я вижу, козырь козырем! Но как же вам это удалось? — спросил Саул с любопытством.
— Это мой фокус. Нет создания на четырех ногах, которое я не мог бы увести. Знайте же, я видел, как эти красные твари раскинули свое становище, и рассмотрел их костры, как только они были разведены.
— А сколько их было, не заметили? — спросил Саул Вандер.
— До сотни наверняка, но я насчитал всего девяносто, остальной же отряд не смог рассмотреть. Итак, видя такое множество и сознавая, что одному их всех не перебить, я обратил свое внимание на животных и, как уже сказал вам, успел утащить до сорока голов.
— Славная штука! Но куда вы их девали?
— О! Некоторые из них переведены сюда, чтобы краснокожие не обнаружили их, — отвечал Ворон, поглаживая бородатую сторону лица, — если глаза ваши зорки, то можете увидеть пару образцов между кустарниками.
Кенет взглянул в указанном направлении и обомлел; он увидел лошадей: свою и Ника! Так вот кто был ночной вор, наделавший столько волнений! Он не мог скрыть удивления, но не знал, чему больше дивиться, хладнокровной ли самоуверенности Тома Слокомба или его способностям искажать истину.
— Где же вы видели этот страшный лагерь дикарей, которых вы так удачно ограбили? — спросил он.
— Вон с той стороны острова, — отвечал Том, нимало не смутившись.
— Неудивительно. Ваш чудесный рассказ, как я теперь вижу, обязан причудам богатого воображения. Сотня ваших индейцев ограничивается двумя заблудившимися охотниками, а сорок лошадей являются в виде двух украденных. Вы Ворон, не всегда правду каркающий.
Неподдельное удивление выразилось на лице Тома, который воскликнул с разочарованным и обиженным видом: