Чернозимье
Шрифт:
— Не будет, — уверенно сказал Хорн.
— Почему? — удивленно спросил я.
— Не далее, как этой ночью я получил личное послание от его светлости, герцога Волькенбергского, — произнес он каким-то странным тоном, будто через силу. — Там сказано, что только что между ним и… гм… армией, осаждающей Кирхайм, достигнуто соглашение о перемирии.
— Чего? — переспросил я, вспомнив усаженную человеческими головами стену Кирхайма. Перемирие? Ник заключил его с теми, кого считает «болванками», стоящими на его пути к возвращению домой? Почему-то я в это не верю.
— А еще там сказано, что враг, которому
— Что же? — спросил я, заранее догадываясь, что ничего хорошего обо мне регент написать не мог.
— Сказано, что ты, вероятнее всего, уже изменил присяге и вступил с противником в сговор, — проговорил Хорн. — И, если честно, я не особенно в это верил, но тут являешься ты и заявляешь именно то, о чем меня предупреждал его светлость. Совпадение? Не думаю.
— И что же вы думаете делать, командор? — спросил я, сделав при этом шаг к окну — вроде бы просто так, без особенного намерения. Но этот маневр позволил мне оценить высоту, на которой я находился. Высота, к сожалению, была приличная. Сигануть в окно было бы плохой идеей. Ксай на моем месте, наверное, могла бы улететь, но я не она.
— А мне тут думать не надо, за меня уже подумали, — ответил Хорн, и тоже сделал пару шагов в сторону окна, явно намереваясь броситься мне наперерез, если что. — В случае, если у меня будут основания заподозрить тебя в измене, мне приказано арестовать тебя и всех, кто будет при тебе, а после отправить в Карнару в цепях для проведения следствия. И сейчас вопрос только в одном: сдашься ли ты по-хорошему или…
Пальцы командора, затянутые в кожаную перчатку, сжались в кулак, давая понять, какова будет альтернатива. Мушкетеры за моей спиной сделали шаг вперед, ожидая, видимо, приказа схватить меня.
— У герцога войск втрое больше, — спокойно ответил я, обдумывая, какие у меня есть сейчас варианты. Вызвать лезвие и пойти в рукопашную? Если у кого-то из них найдется пистолет, идея не самая лучшая. Да и фехтовать моим призрачным кинжалом не выйдет.
— Этим ты меня не испугаешь, — спокойно ответил Хорн. — На Каруинской границе соотношение сил бывало и похуже. Зубы обломает твой герцог. Все, давай, сдавайся, и я обещаю тебе, что поедешь почетным пленником, без всяких цепей. А я за тебя перед его светлостью поручусь, что ты храбро сражался и заслуживаешь снисхождения, что бы ты там не натворил. Считаю до трех. Уже два.
Повисла пауза. Вполне достаточная для того, чтобы сказать «три». Я уже решил, что сдаваться не буду, и что первому из солдат, кто сделает еще один шаг в мою сторону, прилетит в горло лезвие, а дальше — как пойдет. Рефлексы егеря позволяли мне надеяться, что, как минимум, с двумя провинциальными увальнями и мальчишкой я разберусь, а Хорн, авось, не успеет за это время выпалить в меня из пистолета, который он пока еще не достал. Значит, шансы есть.
Вот только как потом бежать из крепости с гарнизоном в несколько тысяч человек? Однажды я провернул такой трюк,
Хорн уже напружинился, приготовившись отдать приказ своим людям, когда выстрел и в самом деле раздался. Вот только не в кабинете, а где-то за окном. За ним последовали громкие крики и еще несколько выстрелов, сопровождаемых топотом сапог по плацу.
— Какого черта?! — проревел командор, бросившись к окну и вцепившись пальцами в каменный парапет. Я на всякий случай остался на месте, стараясь не делать резких движений.
Несколько секунд спустя за моей спиной послышался грохот подкованных сапог по лестнице, а вслед за тем в кабинет влетел запыхавшийся мушкетер в не застегнутом мундире.
— Ваше высокопревосходительство! — выпалил он. — В Кирском полку бунт! Артиллерийская команда тоже примкнула! Требуют вас! Говорят, что Кирхайм пал, а его величество ничего сделать не может. Требуют перейти на сторону герцога!
Хорн метнул в мою сторону взгляд, которым можно было бы прожечь стену насквозь.
— Я им устрою герцога! — рявкнул он. — Собрать пикинеров и драгун! Где предатели?
— В западном бастионе.
— Оцепить бастион! Всех капитанов срочно ко мне! Готовиться к штурму.
Мушкетер козырнул и пулей вылетел из дверей. Хорн сжал пальцами рукоятку лежавшего на столе пистолета и мрачно уставился на меня.
— Вот, значит, какие вы игры ведете, да? — спросил он. — Надо было догадаться и стрелять вас сразу, а не разговоры разговаривать.
— Кирский полк, очевидно, набран на севере, — спокойно ответил я, не спуская в то же время глаз с пистолета и готовясь в любую секунду прыгнуть в сторону. — Эти люди из тех же мест, что и «Черные драгуны». Наверняка они сейчас поболтали со своими земляками, уяснили ситуацию и сделали выводы. Сделали их быстрее вас.
— Этот номер у вас не пройдет, — прошипел Хорн. — Мои люди разоружат кирцев, ворота и башни контролируют не они. Даже если ваш герцог сейчас пойдет на штурм, ему не поздоровится, и один изменнический бастион ему не поможет. А ты арестован, и твои люди — тоже.
— Мои люди, полагаю, уже в Западном бастионе, — ответил я, пожав плечами.
— Значит, ты пойдешь со мной и прикажешь им сложить оружие, — произнес Хорн с нажимом. — А если нет, мы тебя расстреляем прямо на плацу, чтобы они видели, что бывает за измену. Только прежде пусть явятся офицеры, надо блокировать бастион основательно.
С этими словами он взвел курок пистолета и поднял его со стола, но на меня, пока что, не направлял.
Прошло несколько минут — ничего не происходило. За окном то и дело слышались одиночные выстрелы и громкие крики, несколько раз звонко звякнула сталь, словно кто-то вступил в рукопашную, но ненадолго.
На лице Хорна играли желваки. Он нервно барабанил пальцами по столу, а его правое веко то и дело принималось подергиваться. Не выпуская из рук пистолета, левой рукой он смял какой-то лежавший на столе исписанный лист и стал его мять, а смяв в комок, начал отрывать от него мелкие кусочки.