Чернозимье
Шрифт:
– Его Светлость изволит видеть вас в кабинете, пройдемте, – произнес он вполголоса, взяв меня за локоть короткими толстыми пальцами.
Я вопросительно уставился на нунция. Тот кивнул, давая понять, что хоть он и слегка удивлен, но здесь такое в порядке вещей.
Войдя в неприметную, бесшумно открывшуюся дверь, я проследовал за моим одышливым спутником сперва вверх по винтовой лестнице, затем по полутемному коридору. Миновав несколько постов королевских гвардейцев, мы очутились возле массивной двери с серебряными накладками, и мой визави, отвесив короткий
Кабинет, в котором я оказался был невелик и темноват – окон было два, но оба – узкие, похожие на бойницы. Стены были увешаны гобеленами, изображавшими сельские виды, а напротив двери разместился портрет Его Величества – с неестественно задумчивым и серьезным для ребенка лицом.
Под портретом за широким столом, беспорядочно заваленным пергаментными листами, разместился Его Светлость. Расстегнувший несколько крючков на камзоле и закинувший ногу на ногу, он держал в руках серебряный, инкрустированный камнями кубок – очевидно, с вином. Второй, чуть победнее украшенный, стоял на столе, видимо, для меня.
Когда я вошел, регент указал мне жестом на поставленное чуть поодаль от стола жесткое кресло и предложил вина. Я вежливо поклонился и присел напротив.
– Я пригласил вас сюда, потому что план действий лучше обсуждать наедине, – пояснил он. – Не всем при дворе можно доверять, да и Его Величество… лучше не беспокоить некоторыми вопросами.
– Вы изволили сообщить мне сегодня, что такие вопросы решает Малый совет, – произнес я.
– Малый совет – это я, – герцог усмехнулся. – Говорите мне то, что хотели бы донести до Малого совета. Не сомневайтесь, что мое решение станет его решением.
– Хорошо, – я кивнул, собираясь с мыслями. – Тогда вот то, что я хотел бы донести до вас. Нападения нежити на Кирхайм и Кернадал – это не какие-то местные неприятности, от которых можно отмахнуться и заняться более важными государственными делами. Это наступление тьмы, и если не остановить его, то эта тьма в самом скором времени – в считанные месяцы – поглотит весь континент до самого Ансо. И Карнару тоже. Это не преувеличение, не страшилка, а факт – нас всех просто разорвут на куски. Вскоре здесь не останется ни единого живого человека – кроме хозяина этой тьмы и его спутников.
Я произнес этот монолог на одном дыхании, стараясь не сглаживать углы. Мне показалось, что герцог недооценивает серьезность ситуации, и больше всего на свете мне хотелось, чтобы его, наконец, проняло.
– Вы говорите, что за этим стоят люди? – произнес он с крайним интересом в голосе. – Вы в этом уверены?
Я секунду помедлил, так как не ожидал этого вопроса. Меня удивило, что из всего сказанного мной, герцог обратил особое внимание именно на это.
– Да, люди, – ответил я.
– И вы видели их? Говорили с ними?
Я кивнул, судорожно соображая, куда он клонит.
– Это весьма ценные сведения, – регент поставил кубок на стол, сложил руки на коленях и пристально уставился на меня. – Чего же эти люди добиваются?
– Я уже имел честь сообщить вашей светлости, что эти люди
Губы регента вновь тронула улыбка.
– Вы очень молоды, Руман, – произнес он, откинувшись в кресле. – Я верю, что вы говорите искренне. Вот только поверьте моему опыту: люди никогда ничего подобного не хотят. Все люди хотят одного: власти. А какая может быть власть, если всех уничтожить?
– По-вашему, не может быть, чтобы этого хотел безумец? – спросил я.
– Безумцы пускают слюни в луже своей мочи, – брезгливо поморщился герцог. – Или бегают по деревне с топором, вытаращив глаза. Иной из них, быть может, и хотел бы погубить весь мир, но не сможет. Силу может обрести только тот, у кого есть разум. А, тот у кого есть разум, понимает разумные доводы.
Я почувствовал, как вдоль позвоночника пробежал холодок.
– Уверяю вас, – проговорил я. – Тот, о ком мы говорим, ваших доводов не поймет. Вернее, поймет, но не примет. Вы для него лишь препятствие на пути к цели. Он считает, что все вы… как бы это объяснить… нечто вроде иллюзии…
– Вы поразительно хорошо осведомлены о его мотивах, – герцог ухмыльнулся. – Скажите честно: это ведь один из вас, да? Вы, кто бы вы ни были, сами породили это?
– Мы… не несем ответственности за это, – ответил я, стараясь не опускать глаза. – Все мы оказались здесь не по своей воле.
– Я впервые общаюсь с одним из вас лично, – ответил регент. – До этого мне доводилось лишь вести переписку с вашим предшественником, и, откровенно говоря, меня уже тогда раздражала манера ваших собратьев говорить загадками. Почему нельзя просто ответить на вопрос: кто вы, откуда взялись и чего хотите?
– Проще всего ответить на последний вопрос, – сказал я. – Мы бы хотели вернуться домой.
– Вот и вернулись бы! – самообладание вдруг оставило герцога. Он побагровел и стукнул кулаком по столу с такой силой, что тяжелый кубок подпрыгнул, и мелкие брызги вина упали на стол. – Зачем вы явились на нашу голову?! Кто вас, черт возьми, вообще просил?!
– Я бы тоже предпочел здесь не появляться, – ответил я. – И все мы. Нас никто не просил, это произошло помимо нашей воли.
– Ладно, это все метафизика, которая меня в данный момент не интересует, – произнес герцог, сделав большой глоток и поставив кубок на стол. – Просто расскажите мне побольше об этом предводителе нежити. Мне интересно понять его мотивы, чтобы знать, как себя вести.
– При всем моем почтении, я боюсь, что вы не до конца осознаете степень опасности, – начал я. – То, с чем вы столкнулись, это не просто враждебная армия, с вождем которой можно договориться. Это абсолютное зло, стремящееся к уничтожению.
– Вы сами себе противоречите, господин егермейстер, – проговорил регент с каким-то странным удовольствием в голосе, словно смакуя победу в споре. – Только что вы говорили, что это всего лишь человек, а теперь уже – абсолютное зло. Разве может человек быть абсолютным злом?