Черные банкиры
Шрифт:
– Все бабы в Москве сегодня посходили с ума? – недоуменно спросил Грязнов. – Просто наваждение какое-то. Николай, смотайся с ними. Что-то все это мне очень не нравится.
Оперативный микроавтобус помчался в сторону Кремля.
На Красной площади было многолюдно, толпа полукольцом обступила двух обнаженных девиц с распущенными длинными волосами и горящими глазами.
– Одержимые бесом! – крестилась набожная старушка и крестила несчастных срамниц.
Олег Величко выскочил из автобуса, стянул с себя плащ, набросил на первую попавшуюся девушку, повел к автобусу, а она и
Девицы оказались совершенно невменяемыми, ничего не помнили, несли какую-то чушь и требовали немедленной любви.
«Похоже, они употребляют тот же наркотик, что и Суркова», – подумал Николай.
– В клинику! – приказал Величко шоферу.
Девица сбросила с себя его плащ, закричала:
– Мне жарко, я горю! Отпустите меня! Дайте воды!
Николай, имея уже кое-какой опыт общения с наркоманкой, снова укутал девушку плащом, сел рядом, стал гладить по голове. Олег, взглянув на него, таким же манером стал успокаивать другую фурию.
Психоневрологическая клиника приняла двух пациенток. Дежурная следственно-оперативная бригада вернулась на Петровку, 38, уже затемно. Николай отправился к начальству докладывать о странном совпадении реакций Сурковой и двух ошалелых девиц с Красной площади, которые, скорее всего, жертвы одного и того же странного наркотика.
Выслушав Саватеева, Грязнов решил позвонить Турецкому. Тот оказался на месте.
– …В общем, она употребляет этот порошок от головной боли, потом, как понял Николай, у нее начинается сильнейший прилив энергии, она жаждет любви, прямо сгорает от страсти, и он едва отбился от нее. Честно.
– Сочувствую, – хмыкнул Турецкий.
– Зелье это она добывает у какого-то Мирека. Мы прихватили ее записную книжку.
– С Миреком мы, конечно, разберемся, – сказал Турецкий. – Вы мне теперь расскажите еще раз о любовнике Бережковой.
– Он прежде работал в банке, а потом занялся собственным делом. Передачи Бережковой готовил собственноручно. Это узнал Николай.
– Молодец, спасибо передай, что устоял перед безумной женщиной, усмирил ее и раздобыл хорошую информацию, а теперь было бы неплохо все это как следует проверить. Завтра же нужно узнать максимум о Миреке и любовнике. Но при этом надо быть предельно осторожными. Не спугнуть птичек и не демонстрировать своего пристального внимания. А то и их уберут. Дай-ка мне номер телефона этого Мирека.
Грязнов полистал чужую записную книжку, нашел нужную страницу. По номеру телефона в спецсправочном без труда определили адрес и фамилию Мирека.
– Ну как, может, сегодня нанести визит Мирославу Демидовичу Шайбакову? – спросил Грязнов. – У него, скорее всего, этот порошочек и обнаружится. Вот и спросить: где раздобыл, кому продавал?
– А если не спешить? Завтра приведут в чувство девиц, которых мы доставили в клинику. Побеседуем с ними. Вдруг и они действительно пользуются тем же самым источником, что и Суркова. Хотя, конечно, в Москве хватает наркодельцов, – задумчиво сказал Турецкий. – Но действие этого наркотика, похоже, весьма специфично, он резко повышает половую возбудимость.
– Ладно, давай оставим свидание на завтра.
– Меня интересуют подробности о любовнике Бережковой.
– Зовут, повторяю, Владимир Козлов, бизнесмен, владеет магазинами, вот и все.
– Хорошо. Установим этого деятеля и допросим с пристрастием о Бережковой. Выясним: употребляла ли она наркотики? Он ведь пока единственный известный нам человек, который был приближен к руководству банка. Я имею в виду еще живых лиц.
– Я дам задание отыскать его, – пообещал Грязнов.
Утром, не заезжая в прокуратуру, Турецкий отправился в психоневрологическую клинику. В приемном покое медсестра предупредила следователя, что у девушек начался период ломки и с ними трудно общаться. Однако это его не остановило, тогда медсестра провела его в палату Ольги Синяковой.
– Доброе утро, Ольга, – поздоровался Турецкий.
– Какого черта?! О, я сейчас издохну! Вы врач?!
– А кого вы ждете?
– Мирека, мне нужна доза! Сейчас же! Господи, спасите же меня!
– Хорошо, я найду вашего Мирека, только скажите, где его искать, назовите фамилию и полное имя.
– Достал! Ну кто не знает Мирека? Позови, слышишь! Будьте вы прокляты! Все! Провалитесь вы в тартарары! Ненавижу! Я хочу умереть! Умереть! Убейте меня! – Девушка забилась в истерике.
– Ольга, прошу вас, успокойтесь. Как мне найти вашего Мирека? Я сейчас же позвоню ему, – пообещал Турецкий.
Девушка назвала телефон. Сомнения исчезли: источник продажи наркотика был тот же, что и у Марины Сурковой. Однако Турецкий дотошно выспрашивал:
– Скажите, Оля, а ваша подруга, Таня Юркина, тоже покупала наркотики у Мирека?
– Да, да, ну, иди же скорей! Ты обманул меня! Я так и знала! – Девушка вцепилась в одежду Турецкого, начала неистово его трясти и выкрикивать проклятия.
На крик прибежала медсестра, помогла оторвать пациентку от следователя, уложила ее в постель, дала успокоительное.
– Что еще вам угодно? – сдержанно спросила медсестра в приемном покое, отдавая должное его высокому чину, как-никак, а название «Генеральная прокуратура» звучит.
– Мне необходимо побеседовать и с Мариной Сурковой.
– Ну, эта не такая буйная, с нею, пожалуй, можно, – согласилась медсестра. – Но, пожалуй, будет лучше, если я приведу ее сюда. Там в палате несколько больных женщин.
– Ведите, – согласился Турецкий.
Суркова вошла, опустила голову, словно боялась, что ее кто-то узнает. На вид ей было лет сорок, невзрачная, серая женщина, с мутными от пережитой тяжелой ночи глазами, с сильной отечностью на лице.
– Здравствуйте, Марина Демьяновна, – поздоровался Турецкий.
Женщина со страхом подняла глаза, но, увидев незнакомца, успокоилась, ответила на приветствие.
– Я – из Генеральной прокуратуры, зовут меня Александр Борисович Турецкий. Я хотел бы расспросить вас о вашей сестре Бережковой Алле Демьяновне.
– Да что говорить? Хорошая она, только судьба ей досталась такая, что бросает из огня да в полымя.
– Она, как и вы, употребляла наркотики?
– Алка? Да нет, никогда! Она и мне не разрешала! Сильно ругала, когда узнала.