Черные флаги

Мейсснер Януш

Ян Куна сидел в углу у печки и терпеливо ждал, пока его обслужат. Но девушка, казалось, вовсе его не замечала, хоть он и подавал ей знаки, чтобы подошла. В конце концов, когда в третий раз она миновала его с кувшином пива в одной руке и миской дымящихся сосисок в другой, загородил ей дорогу.

— Я изнываю от голода и жажды, — заявил он, заглядывая ей в глаза. — Съел бы тебя с колбасой вместе, красотка.

— В самом деле? — удивилась она. — Ты не похож на людоеда.

— Если подашь мне доббель-кут и порцию жареной ветчины, оставлю

тебя в живых.

— Подожди; возможно, что и получится, — ответила она.

Скоро принесла его заказ.

— Знаешь, а ты очень хорошенькая, — заметил он, пока она наливала ему пиво в оловяный кубок.

Прищурившись, она оглядела его сверху вниз.

— Нет, не знаю. Еще никто кроме тебя мне об этом не говорил.

— Как тебя зовут? — спросил он, не замечая её иронии.

— О, можешь меня называть Мария Стюарт, если хочешь.

— Найдется у тебя для меня свободная минутка?

— Нет, я работаю без перерыва весь день и всю ночь-двадцать пять часов в сутки.

— Над Шельдой я видел цирковой шатер; не желаешь сходить туда со мной?

— Желаю, но не с тобой.

— У тебя есть жених?

— Четверо.

Нет, разговор не получался, она только смеялась над ним. Когда, поев, отвалил ей большие чаевые, даже не поблагодарила.

— Приду вечером, — сказал он уходя. — Может, у тебя настроение будет получше.

— Можешь не торопиться, — бросила она вслед.

И точно-спешить было незачем: вечером она была не менее колючей и неприступной, чем днем. Не меньше-но все же раз или два он перехватил её хмурый взгляд, причем тогда, когда меньше всего на это надеялся: когда она обслуживала других клиентов у противоположной стены. Значит, он вызвал в ней некоторый интерес.

Назавтра был четверг-торговый день. Ян встал поздно и за неимением лучшего занятия пошел на рынок. Толкался между возами и прилавками, когда вдруг заметил Эльзу. (Знал уже, что зовут её Эльзой, так называла её толстуха, стоявшая за стойкой.)

Так вот, он увидел Эльзу, отчаянно торгующуюся из-за костяного, окованного серебром гребешка для волос. Стал проталкиваться к ней сквозь толпу, но пока пробился на место, она уже ушла, оставив гребень в руках упрямого торговца. Ян торопливо едва не вырвал его из рук, не торгуясь заплатил запрошенную цену и, расталкивая толпу зевак, помчался за девушкой, которая тем временем исчезла из виду.

Так и не найдя её, расстроенный вернулся в гостиницу. Но и тут его ждало разочарование: немногочисленных гостей, потягивавших пиво, обслуживала толстая конопатая подавальщица с кухни.

Спросив про Эльзу, узнал, что сегодня та ещё не приходила. Она либо в городе, либо у себя.

— А где она живет?

Девушка подозрительно взглянула на него.

— Как это где? Тут, по соседству-и показала на низенький домик, примыкавший к конюшне. — Живет у конюха, она его родственница.

Поблагодарив, Куна вышел на двор, заставленный каретами и телегами, из которых выпрягали лошадей. Не знал, как убить время. Заглянул

внутрь карет побогаче, вспугнул кота, дремавшего на стеганом сиденьи какого-то большого ландо и наконец присел на уступе стены у въездных ворот.

Он уже подумывал, не заглянуть ли ещё раз в мастерскую Корнелиса, когда вновь увидел Эльзу. Та возвращалась домой.

Кивнув головой в ответ на приветствие, хотела его миновать, но он загородил путь.

— Купила другой гребень, Эльза? — спросил он.

Та удивленно уставилась на него, наморщив брови.

— Ты за мной шпионил? — спросила она. — Невелика будет польза.

— Я вовсе не шпионил, — возразил Ян. — Чего мне шпионить?

— Затем тебя сюда и прислали.

Пожал плечами.

— Короче: я купил для тебя тот гребень, — сообщил он, вынимая его из-за пазухи.

Машинально протянула руку, но тут же её отдернула. Взглянула ему в глаза, а когда улыбнулся, губы её дрогнули, словно невольно тоже хотели улыбнуться.

— Очень милый, — заметил Ян. — И будет тебе к лицу.

Ловко вставил гребень ей в волосы, прежде чем успела отступить.

— Взгляни-потянул её к дверям лакированной кареты. — Тут есть зеркало.

Открыв дверь, поднял её вверх, чтобы могла взглянуть.

Эльза была так поражена, что даже не протестовала, а увидев отражение в маленьком овальном зеркальце, не могла на него сердиться. Так ей хотелось иметь этот гребень!

— Прошу, пустите меня, — в конце концов попросила она, разрумянившись и смешавшись.

Ян, выполняя это желание, острожно поставил её на высокую подножку кареты; она же, опираясь на его плечо, вынула гребень из волос и вертела его в пальцах во все стороны, а потом, уступив искушению, воткнула снова и вновь поглядела в зеркало.

Взяв себя наконец в руки, соскочила на землю, после чего Ян Куна узнал, что подарок его хоть и принят, но ему не стоит рассчитывать на какие-то доказательства благодарности, и особенно ни на какую информацию о жителях Антверпена, посещающих гостиницу и харчевню “In den Reghen-boogh”.

Это последнее заявление показалось ему странным и смешным. Ответил, что обыватели Антверпена его нисколько не интересуют, за исключением мастера Фредерика Корнелиса, который как раз уехал. Что же касается горожанок, интересует его исключительно Эльза, причем гораздо больше, чем Корнелис, возвращения которого он ожидает. Изложив свое кредо, хотел подкрепить его поцелуем, но Эльза увернулась.

— В самом деле ты знаешь мастера Корнелиса?

Пришлось рассказать, с какой целью он приехал в Антверпен, и после короткого колебания помянуть, на чьей службе состоит “Зефир”.

— Ах, вот как! — воскликнула она. — А я думала… — она огляделась вокруг. — В Антверпене полно испанских шпионов, — шепотом сказала она. — Крутятся они и у нас “Под зонтиком”…

— И ты приняла меня за одного из них, — подхватил он смеясь. — Никогда бы не подумал, что похож на шпиона. Ты должна просить прощения!