Чёрные Гавайи
Шрифт:
Застонав, он резко вдолбился в него, снова покусывая и посасывая язык Даледжема. Видящий потянулся за его ртом и раздражённо вскрикнул, когда Ник отстранился.
Даледжем уже вспотел.
Глаза видящего остекленели, наполовину ослепнув от желания и неудовлетворения.
Ник смотрел на него в таком состоянии, со следами от зубов, и чувствовал, как его член становится ещё твёрже, растёт внутри него. Он оставил на нём ещё больше следов, наблюдая за реакцией видящего, чувствуя, как Джем теряет контроль, отмечая, как эти зелёные
Ник знал, что он вот-вот кончит, но и этого пока делать не собирался.
Он совершенно точно, бл*дь, не собирался позволять Джему кончить.
Возможно, он не позволит видящему кончить ещё несколько часов.
При этой мысли он снова застонал.
Его самообладание ускользнуло от него в те же самые секунды.
Он опустил свой рот…
Он едва поцеловал его кожу…
…и вонзил свои клыки в горло видящего.
На этот раз он не укусил его вполсилы. Это не был нежный укус, или лизание, или проба на вкус, или даже более жёсткая отметина, которые он допускал в прелюдии. Он укусил долго и сильно, позволяя своим клыкам скользить по мышцам и плоти, сжимая его с собственническим чувством, которое заставляло его член болеть, которое почти заставило его кончить прямо здесь.
Он сделал свой первый большой глоток, и всё его тело сделалось жидким, растворяясь в видящем. Он впрыскивал яд, пока пил, уже наполовину обезумев от желания, когда он позволил себе почувствовать его.
— Gaos, — Джем выдохнул это слово, извиваясь и пытаясь высвободить руки. — Gaos…
Ник услышал, как видящий произнёс ещё несколько слов.
Он слышал, как видящий разговаривает с ним.
Он снова осознал, что уже некоторое время слышал, как Джем разговаривает с ним.
Он кусал и царапал его своими клыками, слушая его реакцию.
Тем не менее, какая-то часть его была потеряна, уже наполовину войдя в транс.
Он так затерялся в этом… Боже, его пугало то, как сильно он уже затерялся.
Джем был прав.
Сейчас всё было по-другому.
С ним всё было по-другому… у них всё было по-другому.
Это совсем не так, как с Солоником, с Дорианом, с его первыми любовниками-вампирами в Париже. Это совсем не похоже на то, что было с Бриком.
…с Мириам.
Эта мысль заставила его вздрогнуть, запнуться.
Но сейчас всё было совсем не так.
Всё совсем не так.
Он чувствовал разницу, даже если не мог понять её смысла.
Он чувствовал, как эта разница ужасает его.
В то же время какая-то его часть слишком хорошо понимала эту разницу.
Он чувствовал ту часть себя, которая точно знала, что это значит, и чего он хочет. Эта часть его души знала об этом уже несколько месяцев, а может быть, и дольше… может быть, ещё до всего этого, может быть, ещё тогда, когда он был человеком. Эта его часть уже принадлежала видящему. Видящий уже принадлежал ему.
Он вспомнил Джема в пещере… на том острове.
Он так боялся, что видящий может умереть. Он боялся, что эти доисторические культисты убьют его, забьют до смерти, думая, что он демон. Ник пытался защитить его. Он делал всё, что мог, чтобы защитить его, даже не зная почему.
Он говорил себе, что это чувство вины.
Это было не чувство вины.
Джем извивался под ним, задыхаясь.
— Боги… Ник. Ник. Я… Боги. Остановись. Остановись на минутку. Пожалуйста. Пожалуйста.
Ник разжал клыки и поднял голову.
Он поцеловал покрыл поцелуями лицо видящего, слушая, как тот тяжело дышит, как бьётся его сердце под рёбрами. Он поцеловал видящего в губы, и видящий растаял рядом с ним, пытаться быть ближе к нему; его тело и кровь тянулись к нему, борясь с ним ещё ближе, умоляя его…
«Боги. Почему ты так целуешься… почему именно так. Клянусь богами, эти отношения, они могут убить меня… они могут реально убить меня. В этот раз это может по-настоящему убить меня. Gaos, если ты бросишь меня… если ты бросишь меня, Ник…»
Ник слушал видящего, пока Джем продолжал говорить с ним.
Он прислушивался к своим мыслям, к шёпоту слов, пробивающемуся сквозь кровь.
Он задавался вопросом, знает ли вообще Джем, что он говорит с ним, чувствует ли видящий связь между ними, или она всё ещё слишком чужда ему, слишком отличается от связей с его собственным видом. Эта мысль вызвала у Ника жгучую ярость собственника, смешанную с его охотничьими инстинктами, его желанием.
Все три чувства врезались в него с такой силой, что он невольно застонал.
Эта часть его хотела не просто взять его… а взять его.
Эта часть хотела владеть Джемом, оставить на нём свой след навсегда.
Эта часть не собиралась делиться им.
Он не собирался делить его ни с кем.
Он не собирался делить его с другими грёбаными видящими.
Он изо всех сил старался не думать об этом, потому что это пугало его. Он изо всех сил старался не думать ни о чём из того, что говорил ему Джем, потому что это тоже пугало его. Он трахал его, и через некоторое время он снова стал пить, сдерживая свой оргазм той малой силой воли, которая у него осталась.
Когда Джем заизвивался, он крепче сжал его, приказывая оставаться на месте.
Он крепко прижал его к себе, впрыскивая ещё больше яда.
Он пил всё больше и больше, даже когда начал ощущать присутствие Джема — присутствие видящего становилось всё более и более осязаемым, настолько интенсивным и осязаемым, что ему пришлось бороться, чтобы не вколоть ему яд снова… и снова, и снова. Ник почувствовал присутствие Джема, и всё его тело стало жидким, хотя его присутствие всё глубже проникало в кровь.